Кто-то устало опускает весло, и Фокин бежит подменять гребца.
- Дмитрий Леопольдович, - окликаю я Фокина, - давайте поставим паруса. Небольшой довесок к веслам не помешает. Чего зря пропадать попутному ветру.
Мы с рядовым Хамзиным привязываем поперечную рею к веревке, пропущенной через верхушку грот-мачты, веревочками крепим к рее полотнище. И вот начинаем вздергивать эту конструкцию кверху - поднимаем парус. Ночной бриз наполняет его. Выставив пузо несколько вбок, импровизированный парус, составленный из плащ-палаток, довольно ощутимо начинает двигать вперед наш плот. Я натягиваю шкоты и креплю их концы к вырезанным из дерева "уткам". На корме, в центре и носу нашего судна уже горят фонари. Другой наш плот пристраивается к нам в кильватер. Огоньки его фонарей отражаются в воде, как в черном зеркале. Драматизм ситуации смягчается, создавая впечатление увеселительной прогулки по морю. Наша маленькая эскадра берет курс на остров. Он хорошо различим на горизонте в приборы ночного видения, так что не заплутаем.
Слышно далекое рокотание грома. Я поднимаю голову и вижу, что небо быстро заволакивает тучами, звезды гаснут одна за другой. Только ливня нам и не хватало. Говоря честно, я боюсь молний, как мама моя боится грома. На открытой глади моря мы представляем прекрасную мишень для Перунова копья.
- Может, объяснишь в конце концов, кто ты такой? - говорю я, запахивая куртку от поднимающегося ветра. Вестник молчит, и я беру его за руку. Она холодна как лед.
- То, что ты видишь перед собой, не есть я, - начинает вешать посланник, без усилий освобождая свою руку из моих цепких пальцев. - Это (указал он себе перстом в грудь) всего лишь дальнодействующий ощущающий рецептор-эффектор. Или органопроекция. Сам же я нахожусь далеко отсюда...
- Где? - тупо спрашиваю я ходячий рецептор.
- В космосе. Ибо я существо космическое. Постоянное место моего обитания - космическое пространство. Нас много, наши колонии группируются вокруг звезд шаровых скоплений. Потому что светила, дающие нам лучистую энергию для жизни, располагаются там обычно довольно близко друг от друга. И для перелета из одной системы в другую нам не приходится преодолевать длинные темные участки космоса и голодать по дороге. Да, мы питаемся светом, как растения. В крови у нас имеется хлорофилл, но внутреннее строение наше скорее напоминает теплокровное существо. Только существо это изолировано от внешнего мира толстой, непроницаемой оболочкой.
Неожиданно блеснувшая молния на мгновение освещает воду. Резкий, раскатистый треск грома разносится над морским простором и где-то далеко переходит в грохот. Пошел мелкий моросящий дождик. Плот наш все сильнее начинает испытывать килевую качку, и временами кажется, будто ощущаешь состояние невесомости. Все клеточки тела твоего словно взлетают, хотя на самом деле ты падаешь вниз. В молодости, плавая на яхте с отцом, мне нравилось это ощущение раскованности и рискованности, но при теперешнем нашем положении эта качка наводит тоску.
- Давайте присядем, - говорю я, вцепившись в хлипкие ванты, - в отличие от тебя, мое тело находится непосредственно на плоту, и я очень боюсь уронить его в воду.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
- Идите сюда, - зовет нас Владлена, сидящая в центре плота.
Мы располагаемся рядом. Одной рукой я обнимаю Владлену, другой - обхватываю торец грот-мачты. "Андрей" устраивается против нас, делает вид, что сидит.
- Итак, - обращаюсь я к вестнику, - вы обитаете в космосе. Каков же внешний вид толстокожего космического жителя?
- Мы вообще не похожи ни на какие известные вам существа, - говорит "Андрей" и принимает позу, совершенно невозможную для человека с точки зрения физических законов, но видно, что безопорное сидение ему не причиняет никаких неудобств. - Представь себе приплюснутый шар с неширокой юбкой по экватору, внешне это напоминает планету Сатурн, - это наше основное тело. Наш, так сказать, corpus humanum. Все питательные вещества, необходимые для жизни раз и навсегда закладываются с детства, после чего мы уже не привносим ничего извне в организм и ничего из него не исторгаем (кроме эктоплазмы, для создания временных рецепторов-эффекторов, которая хранится в специальной камере, напоминающей шлюзовую). Замкнутый цикл. Но для работы этой системы нужны внешние источники энергии. В принципе, нам подходит любая звезда. Наш организм хорошо защищен от жесткой радиации и любого другого вида космического излучения. Но...
Я понимающе улыбаюсь. Именно с этого "но" всегда начинаются все неприятности.
- ...для выращивания будущего космического жителя до взрослого состояния нужна планета с обширными теплыми водоемами типа моря или океана. С их изобилием разнообразных веществ, необходимых нашим организмам...
- Кажется, я читал об этом у Циолковского. "Животные космоса..." Прошу прощения.
Лицо вестника перекашивает снисходительная улыбка.
- То, о чем писал калужский мечтатель, он узнал непосредственно от нас.
- Да, - соглашаюсь я. - КЭЦ вскользь упоминает о каких-то могущественных силах, тайно действующих на Земле, и с которыми он якобы имел контакт. Но, пожалуйста, продолжайте.
Далее перед нашим мыслимым взором была развернута идиллическая картина теплых любовных приключений обитателей холодного космоса, иногда (если им приходится вступать в контакт с людьми) именующих себя "странниками".
<p>
</p>
