И я погрузился в смех Тень-Короля, который теперь как будто эхом отдавался ото всего, звучал из жадного пламени Книгорода и со звезд вселенной. Я смеялся и плакал, пока от этого бушующего счастья не осталось ни капли.
Мне вспомнились последние слова Гольго в Кожаном гроте, и теперь я понял их смысл. Словно бы поэт, продолживший жить в книжнеце, прозрел тогда мое будущее, увидев то самое мгновение, когда я познал Орм:
Беги, спеши, не глядя вспять!А провожатым в этот путьПисьмо загадочное взятьТаинственное не забудь.И ты прочтешь в движенье звезд,Что может в жизни проистечь.С твоей души спадет нарост,И ты услышишь Орма речь.
Лишь теперь я посмотрел на книгу, которую вырвал из пекла в лаборатории Фистомефеля Смайка, и поежился, обнаружив, что держу в руках ничто иное, как «Кровавую книгу». Повернувшись спиной к горящему городу, я больше уже не оглядывался.
Теперь, мои милые читающие братья и сестры, отчаянные смельчаки и самые верные друзья, без страха зашедшие со мной так далеко, теперь вы знаете, как ко мне попала «Кровавая книга» и как я обрел Орм. Больше говорить не о чем.
Ведь здесь заканчивается рассказ.
Примечания
1
Перевод Н. Эристави
2
Кто хотя бы немного знаком с историей или литературой Замонии, знает, что Драконгор — это испещренная ходами и штольнями, местами полая гора в Западной Замонии, поднимающаяся на Дульском плоскогорье неподалеку от Дыр-Дыра. Драконгор населен прямоходящими, разумными динозаврами, которые все до единого почитают литературу, — как так вышло, неосведомленные пусть прочтут в другом месте. См. «Из Драконгора на Чурбан-Скалу: Половинная биография Хильдегунста Мифореза» в «Энзель и Крета», а также пассажи на стр. 41–69 в «Румои чудеса в потемках». Впрочем, к дальнейшим событиям данного повествования это отношения не имеет. — Здесь и далее примечания переводчика с замонийского Вальтера Моэрса.
3
Соотношение валют и единиц измерения Замонии — проблема настолько сложная, что тянет на отдельную книгу, которая и была написана. Речь идет о стотомном «БУНКЕЛЕ», в котором друид-математик и национал-экономист Аристотеус Бункель скрупулезно перечисляет и разъясняет все без исключения системы мер и весов Замонии. Очевидно, что на континенте, жители которого то размером с горошину, то ростом с дом, а то и просто великаны, существуют различные валюты и единицы измерения. Что у бонсай-человечка «пиксель», у брюквосчета — «воррц», и если я попытаюсь и то и другое перевести в метры, то в обоих случаях ошибусь, потому что и бонсайка, и с брюквосчет имеют в виду меру длины, которая — пропорционально их телам — соответствует одному метру. А я ведь даже не беру эх-ах-карлский «хахен» или вольтигоркский «горк»! Жители Драконгора выработали собственную поэтически ориентированную систему мер, в которой по весьма сложным правилам пользуются такими единицами, как «гекзаметр», «высота тона» или «плотность метафор». В Замонии есть также народ исполинов, чья мелочь достигает размеров мельничных жерновов, а такая форма жизни как эйдеиты довольствуется телепатическим обменом докторскими диссертациями. Но, несмотря на различные концепции «денег», пира, серебряная монета в форме крохотной пирамиды, служит общепризнанным средством, регулирующим систему платежей, особенно в крупных торговых центрах, таких, как Книгород. В тех случаях, когда Мифорез пишет о соотношении величин, расстоянии или весе, я позволил себе для простоты перевести замонийские единицы измерения в наши европейские, но монету пира, чье достоинство приблизительно соответствует одной сестерции во времена Вергилия, оставил ради аутентичности.
4
Перевод Н. Эристави
5
Мне очень жаль, но мне остается лишь гадать, что может означать слово «циркнуть». Я сам его придумал, чтобы перевести с замонийского глагол, совершенно мне неизвестный, очевидно взятый из драконгорского диалекта. С большой долей уверенности можно утверждать, что он описывает что-то, что умеют делать своими зубами только драконгорцы, и что, вероятно, связано с одобрением. Я несколько дней пытался издать зубами звуки одобрения — мне не удалось.
6
Для тех, кто не знаком с биографией Хильдегунста Мифореза, возможно, будет, интересно узнать, что здесь речь идет о судьбоносной встрече, оказавшей немалое влияние на поздние годы жизни Мифореза. Лаптандиэль Латуда стал его заклятым врагом и упорно преследовал разгромными рецензиями, как только Мифорез начал публиковаться. Более подробно об этом можно прочесть в различных отступлениях про Мифореза в «Энзель и Крета», а также в «О Драконгоре у Блоксберга».
7
Лейденские человечки — популярное у замонийских ученых средство, дающее возможность испытывать действие химикалий и медикаментов на опытных моделях, не мучая при этом живые существа. Лейденский человечек состоит по большей части из торфа, взятого с Кладбищенских топей Дульгарда, и смеси унбискантийского песка, жира, глицерина и жидкой смолы. Слепленного из этого «теста» человечка оживляют при помощи алхимической батареи. При правильном хранении и уходе он живет в банке с питательным раствором около месяца. Лейденский человечек проявляет все признаки настоящей жизни, реагирует на холод, жару и все возможные химические соединения. — Примеч. авт.
8
Возможно кому-нибудь будет полезно, если я здесь коротко опишу трубамбон, ведь Мифорез считает само собой разумеющимся, что замонийский читатель представляет себе, о чем идет речь. Трубамбон — единственный музыкальный инструмент, который можно выращивать. В коралловых рифах вблизи Замонийской Ривьеры, особенно в окрестностях Нибелунгии, обитает трубамбоновый моллюск, своим названием обязанный формой раковины, так как она имеет отдаленное сходство с двумя духовыми инструментами: с трубой и тромбоном. Эта исключительно длинная трубовидная раковина, внутренний проход которой завязан узлом, пока жив моллюск, наполняет подводный мир призрачной музыкой, напоминающей пение китов. Ловцам моллюсков из Нибелунгии первым пришло в голову использовать в качестве музыкальных инструментов раковины, которые выбрасывает на берег море. Они снабдили их мундштуками и клапанами и со временем научились виртуозно извлекать из них нежнейшие звуки. Позднее они перешли к искусственному выращиванию трубамбонового моллюска, чтобы затем превращать его раковины в музыкальные инструменты и торговать ими по всей Замонии. — Примеч. пер.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
