После этого я связался со штандартенфюрером доктором Кнохеном, напомнил ему об обещании, данном в присутствии руководителя отдела Iс главнокомандующего группой армий «Запад», а также о военном значении оценки и предложил ему отдать соответствующие указания подчиненным ему подразделениям. Но доктор Кнохен лаконично ответил:
— Я решил иначе.
Раздор, наследственная болезнь немцев, снова проявилась в эти ответственные дни со всей ужасающей отчетливостью.
«Кого боги хотят покарать…» Вторжение с точки зрения абвера. Операция «Оверлорд»
Дни июня 1944 года многократно освещены в литературе и прессе различных стран. Главные военачальники союзников, а также историки и писатели описали вторжение, подготовку и проведение его. О своих исследованиях и переживаниях они написали ряд книг и статей.
При этом роль германского абвера перед вторжением и после его если и затрагивалась, то всегда весьма поверхностно. Оценка вклада тогдашней службы германской разведки в установление замыслов врага относительно вторжения была довольно предвзятой. Поэтому стоит ниже дать возможность одному бывшему сотруднику абвера без прикрас описать, какие цели тогда его служба могла разведать, а какие — нет.
Генерал-фельдмаршал фон Рундштедт еще во время подготовки русской кампании высказывал точку зрения, что оккупированные территории на Западе нельзя слишком оголять. Он уже тогда считал возможным, что союзники могут попытаться высадиться на западноевропейском побережье, если основная группировка германских армий будет скована борьбой на Восточном фронте.
Хотя весной 1942 года ни абвер, ни воздушная разведка не добыли документов о том, что руководство противника проводит планомерную подготовку сухопутной операции, Гитлер отдал приказ о возведении «Атлантического вала» с применением огромных средств и сил. Примерно в то же время, 1 марта 1942 года, фон Рундштедт, незадолго до того снятый со своего поста на Восточном фронте, был назначен главнокомандующим на Западе. Тем самым Гитлер согласился с точкой зрения генерал-фельдмаршала, что именно здесь следует готовиться к попыткам высадки врага на суше. И первая операция такого рода, не заставившая себя долго ждать, явилась для абвера и военного командования полной неожиданностью.
В ночь на 28 марта 1942 года англо-канадские подразделения, так называемые коммандос, совершили атаку на Сент-Назаре. В донесении вермахта об этой операции говорится, что атаковавшие подразделения попали под огонь военных судов и зенитной артиллерии, понеся тяжелые потери. Тем не менее противнику удалось высадиться на сушу, однако быстрой контратакой всех родов войск вермахта он был окружен и уничтожен. Большинство военнослужащих попали в плен. Многие вражеские суда были потоплены.
Это описание в основном соответствует фактической стороне дела. Но в отчете вермахта умалчивалось, что вражеская атака была предпринята против особо важного для германского морского командования опорного пункта, базы подводного флота в Сент-Назаре. Подразделениям коммандос все же удалось в ходе многочасового боя в этой базе нанести существенные разрушения.
Несмотря на инцидент в Сент-Назаре, по разведданным, поступившим к тому времени из лагеря западных держав, не следовало ожидать, что союзники в этом же году смогут предпринять широкомасштабную операцию по высадке для открытия на Западе постоянно действующего, так называемого Второго фронта.
Советский Союз, в то время придававший большое значение открытию фронта на Западе, в надежде оттянуть армии с Восточного фронта, давил на своих западных союзников. Представлялось вероятным, что по меньшей мере будут предприняты и другие операции в духе Сент-Назаре, чтобы побудить Германию для отражения подобных атак держать в готовности достаточные силы на Западе.
Принимая во внимание все эти обстоятельства, германская сторона летом 1942 года превентивно отозвала с Восточного фронта опытные боевые части и передислоцировала их во Францию. В конце июля эти части промаршировали в Париже на грандиозном параде перед главнокомандующим группой армий «Запад» генерал-фельдмаршалом Рундштедтом и командующим войсками во Франции, генералом от инфантерии Генрихом фон Штюльпнагелем. Речь шла об элитных моторизованных дивизиях СС, снискавших себе славу в боях на Востоке и оснащенных самым современным оружием.
Эта демонстрация германской военной мощи оказалась явно небесполезной. Но от вражеских разведслужб в Лондоне не могло ускользнуть и то, что, хотя и прибыли новые боеспособные соединения, однако в свою очередь находившиеся прежде во Франции дивизии без всякой помпы были сняты для передислокации их на Восток.
Следующая попытка высадки западных держав также не заставила себя долго ждать. 19 августа 1942 года англо-канадские подразделения предприняли атаку с моря на побережье в районе Дьепа, многократно описанную в литературе и прессе. Германское радио ранним утром того дня распространило следующее сенсационное сообщение:
«Союзники высадились под Дьепом. Речь идет об операции с целью вторжения. Мощный флот врага выжидает в море у французского побережья первых результатов атаки, чтобы высадить на сушу подкрепления в живой силе и снаряжении».
Несколько часов спустя немецкие станции передали другое сообщение:
«Вторжение определенно провалилось. Части союзников сумели продержаться на французской земле лишь девять часов. Они были рассеяны и разгромлены нашим контрударом, в особенности ударами авиации и огнем артиллерии». Фактические потери наступавших англо-канадских соединений убитыми и ранеными были сравнительно высоки. Кроме того, около 2 тысяч солдат попали в плен.
Но с какой целью в действительности союзники предприняли это нападение на Дьеп? Шла ли речь фактически о первой серьезной попытке твердо ступить на континент, чтобы затем высадить более сильные подкрепления и открыть фронт на Западе?
Разумеется, немецкая пропаганда воспользовалась случаем, чтобы представить Дьеп как провалившуюся операцию союзников и тем самым в особенности воздействовать на население Франции, Бельгии и Нидерландов. Для этой цели среди прочего огромными тиражами распространялся плакат с изображением большого кладбищенского креста со словом «Вторжение», на котором была надета английская каска. Вокруг креста, насколько хватало взгляда, лежали убитые английские солдаты. Под картинкой красовалась надпись: «Cimetiére des Alliés» («Союзническое кладбище»).
Дело под Дьепом не получило у германского командования однозначной оценки. Главнокомандующий группой армий «Запад» фон Рундштедт придерживался мнения, что речь идет о крупной, тщательно подготовленной врагом разведки боем, целью которой в первую очередь был захват радиолокатора, а кроме того, приобретение боевого опыта в ходе подготовки к вторжению. Подобная оценка, подтвердившаяся в дальнейшем другими компетентными офицерами, среди которых находился и генерал-полковник Цейцлер, не разделялась. Гитлеру некоторые его военные советники даже внушали мысль о попытке широкомасштабного вторжения.
Здесь следует признать, что абвер не мог своевременно добыть информацию, способствовавшую руководству четко оценить операцию под Дьепом. Но военная контрразведка могла сорвать небольшую акцию, запланированную врагом в связи с Дьепом.
В ходе уже описанного дела «Нордпол» находившийся у абвера вражеский радист Эбенезер, которого лондонское руководство разведки считало одним из своих надежнейших людей в нидерландском подполье, в начале июля 1942 года получил следующее поручение: «Срочно узнать, сможет ли диверсионный отряд под командованием Такониса подорвать установку антенны радиопередатчика «Коотвийк».
Радиопередатчик в Коотвийке, представлявший собой технический инструмент, с помощью которого германское командование флотом вводило в действие подводные лодки в Атлантике, имел большое значение. Планируемая Лондоном диверсионная операция была явно нацелена на временный вывод из строя передатчика и нарушение планомерного управления германскими подводными лодками.
Из Центра в Лондоне в последующих радиограммах Эбенезер получил точные инструкции, как детально должен быть проведен диверсионный акт; в особенности как, благодаря отдельным подрывам пяти растяжек в определенных местах, можно уничтожить более чем стометровую мачту всего антенного устройства.
Подполковник Гискес, тогда начальник отделения IIIf абвера по Нидерландам, после получения этих радиограмм использовал своих нелегалов в качестве разведчиков, чтобы выяснить, возможен ли в течение дня и ночи и каким образом проход к антенному устройству и осуществима ли задуманная Лондоном диверсия для настоящих вражеских агентов. Немецкие нелегалы вели себя при этой рекогносцировке как, по человеческому разумению, ведут себя настоящие диверсанты. Результаты рекогносцировки подполковник Гискес использовал для передачи в Лондон через одну из находящихся в его распоряжении раций нескольких радиограмм, в которых описывалась соответствующая действительности ситуация с радиостанцией в Коотвийке. Содержание этих радиограмм было примерно следующим: «Гарнизон передатчика малочисленный. Охрана прилегающей местности недостаточна. Подрыв растяжек, по всей видимости, можно провести без особых трудностей».
