Стоило отряду остановиться, как я, не делая передышки, распорядился:
– Койн, на вас разгрузка – снимайте детей и мешки с волокуш. Рикар, возьми всех охотников и свободных гномов – и в рощу. Нам нужно как можно больше бревен. Стефий, видишь это дерево? – Дождавшись утвердительного кивка, я продолжил: – Заберись на него повыше и посматривай по сторонам. Как заметишь охотников или шурдов – подай знак. Давай.
Стефий сбросил мешок и помчался к растущей на пригорке сосне, и я лишь покачал ему вслед головой – несмотря на тщедушное телосложение, он отличался завидной выносливостью. Вскоре Стефий забрался на самую вершину сосны и, утвердившись на толстой ветви, завертел вихрастой головой по сторонам.
Кивнув ему, я поспешил на стук топоров. Надо взглянуть, что успели сделать разведчики.
Добежав до рощи, я остановился в недоумении – лишь двое охотников остервенело рубили неподатливые сосны, остальные же лихорадочно копались в снегу на пологом склоне рядом с рощей. Заметив мое удивление, успевший уже во всем разобраться здоровяк, не отрываясь от работы, крикнул:
– Здесь телеги, господин. Повозки, телеги, фургоны – похоже, тут лежат остатки большого каравана. Дерево крепкое, сгнить не успело.
Подойдя поближе, я осмотрелся по сторонам и убедился в правоте Рикара. Все вокруг было загромождено деревянными остовами большегрузных телег, ободами колес и разодранными в клочья мешками.
– Взгляните, господин, – Рикар указал пальцем в снег, и, присмотревшись, я различил оскаленный череп лошади, припорошенный снегом. – Весь обоз поселенцев здесь и полег. Шурды проклятые постарались.
– Почему именно поселенцы? Почему шурды? – заинтересовался я, осматривая остов деревянной телеги, которую как раз вытащили из снега и теперь спешно избавляли от сломанных осей и колес.
– А кто еще? – развел руками здоровяк.
– Так, – спохватился я, понимая, что мы попусту теряем драгоценное время на ненужные разговоры. – Да плевать, кто это сделал. Зови сюда всех гномов. Вытаскивайте из снега телеги и вообще все, что может держаться на плаву, и тащите к воде. А я пока осмотрюсь.
Отойдя на несколько шагов, я внимательно осмотрел спускающийся к реке склон и прилегающую к нему рощу. Осторожно разгреб снег в нескольких местах и наткнулся на лошадиные скелеты, несколько разрозненных человеческих костей, обломки проржавевшего оружия и щитов, фрагменты доспехов, нашел тряпичную куклу с оторванной рукой. Здоровяк угодил в точку. Похоже, это был еще один отряд поселенцев – в обозе были дети. И, возможно, уничтожили поселенцев именно шурды. Повсюду валялись остатки мешков со следами звериных зубов – значит, в мешках были запасы продовольствия. Особняком лежало несколько с виду неповрежденных бочек достаточно солидных размеров. Зверье бочками не заинтересовалось или просто не смогло разгрызть толстые просмоленные дубовые доски, укрепленные металлическими полосами. Не иначе вино или масло.
Поднявшись на пологий склон и взглянув сверху на вереницу повозок, я прикинул, с какой стороны они шли.
Я даже примерно представил себе, как все могло случиться. Судя по расположению повозок и лошадиных костяков, обоз пришел сюда с востока – аккурат от Пограничной стены. Вереница повозок преодолела рощу и начала спускаться к реке по этому самому склону. Тут на них напали и положили всех до одного. Повозки остались вытянутыми в одну линию, значит, нападение застало несчастных людей врасплох – незаметно, чтобы они пытались собрать повозки в защитный круг и, укрывшись за ними, отбиться от атакующих. К тому же я не нашел ни одного человеческого черепа. Ни единого. Шурды подняли из небытия сразу несколько десятков костяных пауков, а все остальное бросили за ненадобностью. Еще одна сотня человеческих жизней, брошенная на закланье шурдам. О чем они думают в своей имперской канцелярии? На своем опыте я успел убедиться, что слишком малочисленные отряды поселенцев практически не имеют шанса на выживание…
Пока я размышлял, подоспели гномы, и я вновь поразился их силе – коротышки вчетвером подхватили телегу и с легкостью потащили к реке. Еще двое ухватили бревно и, взгромоздив его на плечи, поспешили следом за собратьями. Вот тебе и недомерки. Из всех нас с гномами может сравниться в силе только здоровяк. Я же на их фоне покажусь тщедушным слабаком. Про Стефия так вообще лучше не вспоминать.
Спустя четверть часа восемь наиболее широких вместительных телег были освобождены от колес и совместными усилиями перенесены на берег реки. Теперь осталось очистить бревна от сучьев и перенести их к берегу. Пара бревен уже была готова к переноске, еще оставалось шесть поваленных, но не очищенных от ветвей стволов. Это займет самое малое еще полчаса, а ведь еще надо все связывать вместе…
Окинув взглядом разоренный обоз, я зацепился глазами за пузатые бочки, и меня озарило.
– Рикар! Бросьте бревна! Нам нужны бочки – они на воде получше бревен держаться будут. Их надо опустошить и вновь заткнуть пробками.
– Ваша правда, господин, – мгновенно сообразил здоровяк и, окрикнув исступленно машущих топорами охотников, помчался к бочкам. Я поспешил за ним.
Рикар вооружился топором и одним ударом обуха вышиб торчащую заглушку из ближайшей бочки. Из отверстия полилась тугая струя багряной жидкости, окрасив белоснежный снег в цвет артериальной крови. В нос шибанул дурманящий и такой знакомый запах. Вино. И явно крепкое, двойной перегонки – иначе замерзло бы на таком холоде.
– Жалко‑то как, – вздохнул здоровяк, выбивая следующую пробку. – Вот не думал, что собственными руками вино на землю выливать буду.
– Лучше пролить вино, чем собственную кровь, – логично возразил я и поморщился – в плече зашевелилась уснувшая было боль. Действие отвара подходит к концу. Самое большее через час я буду выть от боли, и толку от меня будет ни на грош. – Торопитесь! Пустые бочки сразу тащите к берегу.
Охотники одну за другой вытаскивали бочки из разбитой телеги и ставили на днище. Рикар размашистыми ударами выбивал пробки, и через несколько минут мы стояли по щиколотку в ароматном месиве из снега и вина – промерзшая земля почти не впитывала влагу. Почувствовав, как винные пары дурманят голову, я отошел подальше и оттуда крикнул:
– Тащите бочки к берегу! Рикар, как закончишь, сразу беги к реке. Времени почти не осталось.
– Господин, пригубить‑то можно? – страдальчески крикнул здоровяк. – Для сугрева?
– Если только пригубить, – отозвался я и невольно улыбнулся. Пролитого вина ему, понимаешь, жалко стало.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
