— Сейчас посмотрим, — сказал Лаптев. Он достал амбарную книгу, перевернул несколько страниц и, поминутно поглядывая на синьки, сказал:
— Почти все готово. Почти, но не все.
— А нельзя попросить, чтобы мои площадки расчистить в первую очередь? Вот самый минимум… — И он еще раз обвел на синьке.
— Минимум, минимум, — покивал головою Валентин Семенович, еще раз просматривая записи.
— Здесь же совсем немного по площади, — у Виктора неожиданно и неприятно прорезалась просительная интонация, и он тут же себя мысленно одернул.
— Да-да, — согласился Лаптев, — немного; но есть одна формальность — боюсь, командир спецкоманды на это не пойдет…
— А что такое?
— Видите ли, в этих секторах, где ваши площадки, срок перезахоронения истекает только через два месяца. Через полтора, извините. Это так называемая вторая очередь. Мы указали в объявлении — до первого июля…
— И много перезахоранивают? — спросил Виктор, хотя, признаться, сейчас это его не волновало Срок! Полтора месяца! Да с первого июля, даже если у него будет вдвое больше людей, техники и денег, все равно не успеть…
— Нет, не очень, — охотно пояснил Валентин Семенович, — кладбище старое, с середины пятидесятых никого уже не хоронили. А сектора эти — еще довоенные, в основном… Родственники разъехались, кто забыл, кто не хочет заводиться…
— Ну что же, давайте прощаться, — медленно поднялся Виктор. — Через полтора месяца, если эта работа не отпадет вообще, ее получит кто-то другой…
— Подождите, — вскинулся Лаптев, — как это? Нет, давайте выясним. Я так понял — вы хотите начинать работы немедленно?
— Хочу? — Виктор забарабанил пальцами по столешнице, сдерживаясь, чтобы не сказать, что вообще не хочет заводиться с этой территорией и просто так получилось, что нет выбора. — Это необходимо. Вы, видимо, не строитель. За четыре месяца, отпущенные нам, освоить такой объект очень трудно. Почти невозможно — по крайней мере, в нашей практике не случалось Норматив — полгода; и у нас всего лишь стройуправление, а не трест, и возможностей для организации круглосуточной работы нет. Людей не хватает. А еще учтите: возможны и ливни, и град, и всякие эксцессы с госэнерго или еще с кем — а это все простои! Вот так. Ничего не попишешь.
— Нет, я не понял, — начал Валентин Семенович, и Виктор задержался еще на минуту.
— Я же объяснил: если в полный срок, за четыре с лишком месяца, еще можно постараться, то за три — ничего сделать нельзя. Безнадежно.
— И что же дальше?
— Да ничего. Доложу управляющему, что работы начинать нельзя, и получу другой объект.
— Вы полагаете, — спросил Лаптев и потер влажный лоб.
— Полагаю, — подтвердил Виктор, — выше головы не прыгнешь. Жаль. Я-то думал, что, по крайней мере, здесь проблем не будет…
— Это не выход. — Лаптев опять крепко потер ладонью лоб, — мы не имеем права срывать такое мероприятие. Нас не поймут. Там это не понравится…
Теперь Виктор ясно понял, что мучает Лаптева: ему очень-очень не хочется оказаться той самой “объективной причиной”, из-за которой придется там изменять планы — хотя в сущности от самого Лаптева ровно ничего не зависело, и любой непредвзятый человек “наверху” это поймет. Чиновничий страх… Это было смешно и мелко, и в другое время Виктор не стал бы дальше разговаривать с таким типом. Но сейчас… Сейчас все не уходил, будто цеплялся за какой-то шанс…
— Так что будем делать? — негромко и серьезно спросил он у Лаптева.
— Начинайте работать, — так же негромко и серьезно сказал Валентин Семенович, — с понедельника. Я сейчас отмечу… — И он принялся переносить кочергинские заметки в свой журнал.
— Уже легче, — констатировал Виктор, рассматривая физиономию Лаптева. — А как вы собираетесь за оставшиеся дни очистить такую территорию?
— Ну, не всю, — повел пухлыми плечами Лаптев, — пока только под ваши площадки. Вы же сначала будете завозить материалы, а потом только копать и прочее?
— В общем, так; но надо протягивать коммуникации — а это траншеи, и нужны еще проезды и накопительные площадки…
— Как, еще? — только простонал Валентин Семенович.
— Да ничего особенного, — утешил его Виктор, — я вам укажу самый-самый минимум…
Пока он чертил, Валентин Семенович успокоился и, усевшись верхом на стул, говорил, разглядывая синьку:
— С водным стадионом проблем вообще нет, он почти весь на участках первой очереди. Если что там и осталось, то не сегодня-завтра все закончится. Особенно если им с карбидом помочь: жаловались…
— Поможем, — кивнул Виктор.
— А по нижним участкам, где у вас этот дом…
— Игротека, — подсказал Виктор.
— Вот-вот и на самом верху, где эта круглая штука…
— Танцплощадка, — все так же не поднимая головы, подсказал Кочергин.
— Вот-вот, по ним мы так поступим: я велю списки составить, кто где лежит, и если объявятся в срок родственники, поможем честь по честя. Да только не особо объявятся, знаю я, по каким секторам хлопочут, а по каким столько лет и памяти нет…
То, что Лаптев сказал, было только частью правды, но чутье подсказало Валентину Семеновичу, что не обо всем следует распространяться…
Лаптев действительно знал, в каких секторах индивидуальных перезахоронений практически не будет; но решил, что там, где на этих забытых секторах строителям нужно расположить площадки, проведет просто расчистку грунта. В конце концов, кто там узнает, что под площадками не просто земля, а могилы?
Там же, где пройдут траншеи, — Лаптев посмотрел внимательно на синьку, — уже почти ничего не осталось, к понедельнику действительно можно закончить.
Оставались, таким образом, только участки, отведенные под игротеку и танцплощадку. Это было в самой гуще второй очереди, но Лаптев твердо решил не ожидать полтора месяца.
Валентин Семенович придумал простой ход: ничего не делать. Списки по координатному принципу в основном составлены, а что не сделано, так и Бог с ним. Если объявятся родственники, то, — Лаптев представил, как импозантно он все это обставит, — укажет место, и останки будут извлечены. Люди будут уверены, что перезахоранивают именно “своих”; и кто там сможет что разобрать, если прошло полвека и такой грунт?
Оставалось аккуратно обмозговать только одно: как поступать с костями, которые будут оставлены под технологическими площадками. Договариваться со спецкомандой, чтобы потом, в последнюю очередь, когда площадки освободятся, или же просто забыть?
— Ну вот, — поднял голову Кочергин, — в основном все. И вы просили карбид?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
