Его спутник услышал, но против обыкновения не разозлился. Пожал плечами, сел на землю, подминая травы и цветы. Потом лег, глядя в небо. И ответил:
– Я видел Иных, которые кричат, что сила их – от Бога. Они блюдут посты, следуют заповедям и часто ходят в церковь. Не знаю, что уж они говорят на исповеди… быть может, у них есть свои священники… Я видел Иных, которые верят, что Люцифер, светоносный князь Тьмы, подарил им могущество. Они жгут ночами черные свечи из жира покойников – знал бы ты, как они коптят и воняют! – целуют отрезанную козлиную башку и творят такие непотребства, про которые мне противно говорить. Но одно я тебе скажу точно – я не видел ни Бога, ни слуг его и не встречал ни Сатаны, ни его прислужников. Может быть, им просто нет до нас дела. Может быть, наша Сила – просто Сила, как умение птицы парить в небе или рыбы – дышать водой.
– Я не хочу жечь черные свечи и творить непотребства, – на всякий случай сказал Эразм.
– Не жги и не твори, – равнодушно ответил его спутник.
– Но мне скучно в церкви, учитель, – признался Эразм. – И… и я однажды украл пенни… и еще вечерами, когда Бетти приносит мне грелку в постель, я прошу ее прилечь рядом…
– Служанки созданы для того, чтобы радовать господина, – великодушно ответил его спутник. – А ты – больше чем ее господин. Ты – Иной. Поступай с Бетти в свое удовольствие.
Мальчик молчал. Мужчина скосил глаза и посмотрел на него. Эразм медленно водил рукой над примятыми стеблями травы – и те поднимались, тянулись к его пальцам.
– У тебя есть сродство к царству растений, – неохотно признал мужчина. – Это более подобает ведьме, чем магу, но Сила всегда находит неожиданные выходы… Но не забывай, что ты пророк. Кто победит в сражении на холме?
– Король, – мгновенно ответил Эразм. Недоуменно заморгал, поднял голову: – На каком холме?
– Не важно. Ты предсказываешь будущее, пусть пока и неумело. А скажи-ка… кто через три-четыре сотни лет будет править на Капитолийском холме?
– Негр воссядет на трон и славить его будут как миротворца, но пошлет он железных птиц через океан, чтобы завладеть сокровищами ливийскими и персидскими, и случится от того великая война и потрясения в мире… – медленно, будто сонно, произнес мальчик.
– Хм… – Спутник Эразма почесал кончик носа. – Нет, ты все-таки еще далек от главного пророчества. Слишком много ошибок. Итальянцы вечно воюют с арабами, но как может чернокожий править в Риме? Персия – ладно… но в Ливии нет никаких сокровищ, одна лишь пустыня, рождающая только бесполезное черное масло. И даже если через триста лет в мире будут железные птицы – то какой еще океан? Италию от Ливии отделяет лишь море. Нет, многовато ошибок… ты пока не готов. Еще есть время.
– Время на что?
– Подготовиться к приходу Палача.
…Я плеснул себе еще на палец виски. Спросил:
– Эразм, так вы называли его Палачом?
– Да. Тигром его назвал Блейк… поэт, сами понимаете… – Эразм задумчиво смотрел в закопченное жерло камина, где светились багровым угли. – Тогда мой учитель называл его Палач… или Безмолвный Палач… или Палач Пророков… Пожалуй, последнее самое верное. Он приходит только к пророкам. Тем, кто готовится сделать основное пророчество.
– Зачем? Что такого важного в основном пророчестве?
– Оно глобально, вот и все, – усмехнулся Эразм. – Предсказать войну в Ливии или полет на Луну – это частности. При всей значительности данных событий. Первое пророчество должно касаться всего человечества.
Несколько мгновений я размышлял, что именно в словах Эразма меня задело больше всего. Потом понял.
– Человечества?
– Да, конечно. Первое пророчество слишком глобально, чтобы касаться нас, Иных. Пророчество всегда говорит о людях. О человечестве.
– Что может быть событием, затрагивающим все человечество? – вслух размышлял я. – Мировая война?
– К примеру, – кивнул Эразм. – Конечно, даже Первая и Вторая мировая не затронули весь мир напрямую. Но в целом их влияние было глобальным.
– Мировые войны были предсказаны? – спросил я.
– Конечно. Только не предсказаны, а пророчены. Первая и Вторая мировая. Социалистическая революция в России…
– Коммунисты могут гордиться, – невольно сказал я. – «Событие всемирно-исторического значения», так в СССР называлась революция.
Эразм усмехнулся.
– А что еще пророчили пророки?
– Исходя из моей, неофициальной информации, – вежливо сказал Эразм, – еще чести быть первым пророчеством удостоилось создание ядерного оружия, открытие пенициллина, появление рок-музыки…
Я недоверчиво посмотрел на Эразма, но тот убежденно кивнул:
– Да-да, появление рок-музыки. А также публикация стихотворения Эдгара По «Колокольчики», мода на мини-юбки, выход в свет фильма «Эммануэль», рождение Алистера Максвелла…
– Кто такой Алистер Максвелл? – не понял я.
– Умер в шестидесятых годах прошлого века в Австралии, – сказал Эразм. – Во младенчестве. Прожил меньше месяца.
– И что?
– Не знаю. А фильм «Эммануэль» сильно повлиял на людей?
– Если рассматривать его как символ сексуальной революции и классику эротического кино – то да, – твердо сказал я.
– Допустим. Вероятно, Алистер тоже повлиял.
– Как?
Эразм развел руками:
– Иногда пророчество не бывает понято сразу. Видимо, рождение Максвелла еще окажет влияние на все человечество.
– Через полвека после его смерти во младенчестве?
– Есть многое на свете, друг Горацио… Было еще два-три странных пророчества, но там не удалось доказать, что это именно пророчества, а не предсказания. Ну а чего-то мы, ясное дело, не услышали. Из-за Тигра или из-за иных причин.
– В том числе и ваше пророчество, – сказал я.
Эразм смутился.
– В том числе и мое… Но знаете, я очень хотел жить.
– Трудно вас в этом упрекнуть, – согласился я.
* * *
Учитель разбудил Эразма под утро. Он вообще не признавал различий между днем и ночью, ну а люди, разумеется, ему помешать не могли.
– Вставай! – зажимая ему рот ладонью, сказал учитель. – Молчи и не шуми!
Эразм сполз с кровати. Учитель уже кидал ему одежду – чулки, штаны, рубаху, камзол…
– Он близко, – сказал учитель. Лицо его было бледным, губы чуть заметно дрожали. – Мне удалось уйти… он отвлекся на деревню…
– На деревню? – не понял Эразм, торопливо одеваясь.
– Да… я заставил людей пойти на него… это ничего не даст, кроме времени, Палач всегда основателен, он вначале закончит с людьми…
В постели Эразма сонно шевельнулся кто-то, спящий в глубине пуховых одеял. Учитель глянул на пунцовое лицо Эразма и сказал:
– Не надо будить Бетти! Она даст нам еще пару минут…
Эразм колебался лишь мгновение. Потом кивнул – и вслед за учителем выбрался в окно.
Сад дышал предрассветной тишиной и прохладой. Эразм пробирался вслед за учителем, который тихо бормотал на ходу:
– Как же я мог… такая ошибка… ты был готов к пророчеству уже давно… я пропустил предвестники…
– Если я скажу пророчество, то Палач уйдет? – спросил Эразм.
– Да. Но только если пророчество никто не услышит. Или если его услышат люди.
– А если услышишь ты…
– Пророчество – оно для людей! – рявкнул учитель. – Оно сбудется, если его услышат люди! Оно не сбудется, если его
