- А тебя это беспокоит? - спросила я.
- Меня - нет, - сказал Натаниэль.
Он подошел к нам обоим:
- Мы не собираемся делать это сегодня.
- Что? - спросила я.
Он обнял меня.
- Я люблю тебя, - сказал он.
- Я тоже тебя люблю, - отозвалась я, изучая его лицо, потому что понятия не имела, что мы собираемся делать.
- Но ты пытаешься отговорить себя от секса.
- Не пытаюсь, - возразила я, но отвела взгляд, потому что он был прав.
- Пытаешься, - сказал он.
Я подняла взгляд и увидела, что он улыбается. Я не хотела, чтобы он мне улыбался. Мне не нравилось ощущение, что они оба более разумны, чем я. Я не люблю, когда со мной обращаются как с трудным экземпляром. Конечно, если обувь не жмет... но конкретно эти шпильки седьмого размера давили.
- Полагаю, да, - согласилась я.
- Пожалуйста, не надо, - попросил он.
Я обняла его и положила голову в изгиб его плеча.
- Мои устои пошатнулись, - пожаловалась я.
Он провел рукой по моим волосам и поцеловал меня в макушку.
- Я знаю, но мы должны переубедить Мефистофеля.
Я подняла голову и посмотрела на него.
- Что ты имеешь в виду под "переубедить"?
- Сделать его своим, нашим.
Я сузила глаза.
- Это важно, Анита.
- Почему?
- Не знаю, но для меня и для Дамиана секс был частью привязывания. Нам нужен секс, чтобы завершить это. Может быть, потому что твоя вампирская часть кормится сексом. Чтобы сделать его своим, тебе нужно на нем кормиться.
- Но... - начала я говорить.
Мика встал рядом со мной. Он прислонился к моей спине, его руки скользили по мне и по Натаниэлю, насколько он мог дотянуться, так что я оказалась зажатой между ними. Я почувствовала, как почти сразу расслабилось мое тело.
Мика прошептал:
- Мы должны быть уверены, что все новые оборотни или вампиры, в особенности сильные, полностью наши, Анита.
- Ты действительно думаешь, что если бы я трахнула Хейвена вовремя, он бы не вышел из-под контроля?
Они оба обняли меня крепче, и Мика произнес:
- Не знаю. Может быть, он никогда бы не был доволен тем, что ему пришлось бы тобой делиться, но я знаю, что секс - это клей, который скрепляет вампирскую линию Жан-Клода. Нам нужно использовать наши сильные стороны, дорогая. У нас нет времени делать вид, что мы не те, кто мы есть.
Я напряглась в их руках и попыталась было оттолкнуться от них, но вовремя остановилась. Сделала глубокий, медленный вдох, потом другой. Я не расслабилась, но и не дралась хотя бы.
- Если ты скажешь мне, что ты не хочешь заниматься сексом с нами, мы не будем этого делать, - сказал он тихо.
- Ты знаешь, что это было бы ложью, - ответила я, почти шепотом.
- Если скажешь, что не считаешь вертигра привлекательным, ты не обязана делать то, чего не хочешь. Если скажешь, что не хочешь его, все закончится прямо здесь и сейчас, но если ты хочешь его так, как я почувствовал, тогда не лги себе или ему. Независимо от того, хочешь ты его или нет, позволь себе захотеть его, если ты чувствуешь это на самом деле.
Я сглотнула, и мне было почти больно, будто я пыталась проглотить что-то твердое. Я повернулась и посмотрела на Мефистофеля. Его торс был гладким и мускулистым, и красивым. У него не было такого количества мышц, как у некоторых мужчин моей жизни, но все его тело было наполнено обещанием: от мускулистых трапеций, выступающих на его плечах до широкой, сильной шеи. На его животе можно было различить шесть кубиков брюшного пресса. Его золотистые волосы были очень прямыми, и я поняла, что светлые блондины были не просто блондинами, в его волосах были полосы сливочного и почти белого цвета, так что желтый был в какой-то мере приглушенным. Желтый цвет волос Гордости и Зависти был ярче. Мефистофель легко мог бы сойти за человека, если бы у него было другое имя. Такое имя мог выбрать подросток на этапе пристрастия к черной одежде и стихам о смерти. Оно не подходило тому, кто выглядел нормальным парнем из колледжа.
Даже его глаза с голубой каймой вокруг зрачка и кольцом бледно-бледно-золотисто-коричневого цвета по внешнему краю не сильно отличались от обычных человеческих глаз. Самым большим отличием был светло-золотой цвет его кожи. Он, вероятно, был его естественным цветом. Но, опять же, это мог быть легкий летний загар.
Он был одним из тех высоких мужчин, которые кажутся крупными, возможно, из-за плеч, или широкой груди, но он был тем, кого бы вы запомнили как здоровяка. Никки и Ричард были шире в плечах, но у них и вес был больше. Мефистофель же обещал вырасти в действительно большого парня.
- Ты выглядишь так, словно составляешь список, - сказал он.
Я моргнула.
- Прости, что?
- Ты смотришь на меня, но не видишь.
Это было на самом деле разумное замечание, что заставило меня думать лучше о нем и об его шансах здесь устроиться. Ум был безусловным плюсом, потому что миленькая упаковка без последнего никогда меня особо не трогала.
- Мне очень жаль, но ты прав. Ты красивый, милый, и так далее, но я встретила тебя всего лишь несколько минут назад, и без метафизического вмешательства я не могу решиться...
- Если тебе нужен ардер, то я не возражаю. - Он шел к нам медленно, словно не хотел меня напугать. - Все, что тебе нужно, Анита. Все, что хочешь, только скажи.
Я повернулась, но не смогла увидеть Мику за своей спиной, и была вынуждена выбраться из их двойных объятий, чтобы рассмотреть лицо Мики.
- Что ты натворил? - спросила я.
- Я просто хотел кого-то, с кем легко иметь дело, кто хочет попасть к нам, кто хочет быть здесь.
- Ты об этом думал, когда мы бросили через него энергию?
- Да.
Мефистофель произнес:
- Ты сказала, что остальные тигры ищут тех, кто пахнет домом.
Я повернулась, чтобы посмотреть на него. Он был почти рядом с нами. Мефистофель потянулся ко мне, снова медленно, как будто ожидая, что я скажу "стоп".
- Но золотые тигры не ищут дом. - Его пальцы обвели контур моего подбородка, и, когда я не сказала "нет", его рука обвила мою шею. Его рука была достаточно большой, чтобы обхватить меня с запасом в несколько дюймов. Он был таким теплым.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
