— Всем вам в той или иной мере свойственно ханжество, — сказал он. — И знаете почему? Потому что вы боитесь воспользоваться теми возможностями, что у вас есть, вот почему. Вы говорите себе, что не знаете, есть ли жизнь после этого существования, но, может, и есть. А потому вы решаете, что на всякий случай безопаснее уцепиться за какую-нибудь религию. У всех вас, джентльмены, разное вероисповедание, но всем вам свойственно нечто общее. Вы считаете, что ничего не потеряете, если станете возносить того или иного бога. С другой стороны, если вы будете отрицать его существование, не исключено, что окажетесь в проигрыше. Так почему бы не поклоняться кому-то? Это безопаснее. — Он положил карты, закурил и торопливо выпустил клуб дыма, который вуалью повис у него перед лицом. — А вот я не боюсь пользоваться тем, что у меня есть сейчас. Я играю на большие ставки. Ставлю мою так называемую вечную душу против убеждения, что есть жизнь и после смерти. Чего ради я вечно должен избегать делать то, что мне хочется, занимаясь гнусным лицемерием, когда могу доставить себе удовольствие?
— Вот тут-то, — сказал отец Джон Кэрмоди, — вы и готовы впасть в заблуждение. Я считаю, что как раз вы придерживаетесь неправильных взглядов. Все мы в той или иной мере участвуем в игре, где выиграть можно только одним способом. Обратившись к вере. Но ваш метод повышать ставки, с моей точки зрения, довольно бессмыслен. Пусть даже вам повезет, знать об этом не дано. Как вы получите свой выигрыш?
— Пока я живу, отче, — сказал Тандем. — Этого мне достаточно. А когда я отдам концы, меня не будут волновать упреки, что, мол, я скрылся, не расплатившись с долгами. И кстати, должен сказать, отче, что верой вы оперируете куда лучше, чем картами. Вам же известно, что игрок вы слабоватый.
Священник улыбнулся. Его круглое пухлощекое лицо не отличалось правильностью черт, но добродушное выражение придавало ему своеобразное обаяние. Нельзя было отделаться от ощущения, что в нем звучит некий камертон, излучая радость, которую священник приглашает разделить с ним.
Тандему нравилось его общество, если не считать, что он терпеть не мог быть объектом юмора. Он снова скривил губы выражением, которое ему столь часто приходилось прятать за веером карт.
В это мгновение громогласно ожил интерком, а над входом в кают-компанию замигала желтая лампочка.
— Прошу прощения, джентльмены. — Капитан Роудс поднялся. — Мне необходимо… м-м-м… вернуться в пилотскую кабину. Мы вот-вот будем завершать Переход. И не забывайте, что как только над входом загорится красный сигнал, мы очутимся в… м-м-м… свободном падении.
Партия так и осталась неоконченной. Карты были убраны в коробку, магнитные присоски которой надежно держали ее на металлической пластинке стола. Игроки, откинувшись на спинки кресел, стали ждать, когда «Леди Удача», выйдя из Перехода, минут на десять окажется в состоянии невесомости, пока компьютеры автоматически не возобновят ее вращение.
Если им удастся выйти в намеченной точке, то дальше они продолжат полет с нормальной для космоса скоростью.
Тандем обвел взглядом кают-компанию и вздохнул. На поживу в этом рейсе рассчитывать не приходится. Большую часть времени он провел, играя на интерес с отцом Джоном, капитаном Роудсов миссионером церкви Всеобщего Света и двумя профессорами социологии. Как ни печально, но у его напарников не было денег и они считали себя джентльменами. Играй они по-серьезному, то скорее всего оскорбились бы, предложи кто-нибудь установить над карточным столом индикатор психокинеза или экстрасенсорного восприятия. А Тандем, не задумываясь, пустил бы в ход любой из своих талантов. Он считал, что судьба не случайно наделила его ими. Размышления же, кто конкретно одарил его этими способностями, не отягощали его.
Какие-то деньги он сделал во время прыжка от беты Парусов до игрека Скорпиона, когда ему повезло завязать знакомство с богатым молодым любителем игры в кости, который просто оскорбился бы, предложи вы такие меры предосторожности. Вот уж кто был настоящий игрок. То есть он понимал, что психокинетик может засечь поток запрещенной во время игры энергии, которую партнер пускает в ход. Но, с другой стороны, он испытывал тягу к восхитительному риску, когда играешь с партнером, который не уступает тебе в силе. Или даже превосходит тебя.
В любом случае, когда двое таких «талантов» садились играть с компанией игроков, не обладающих психокинезом, никто из них не намекал, что второй — жулик. Они вели дуэль между собой, считая себя «аристократами» от игры. Плебс оставался безжалостно обобран, и к концу игры у него не оставалось ни денег, ни сообразительности.
Тандем уверенно обставлял состоятельного молодого человека. Но едва только он вывел его на большие ставки, «Леди Удача» (просто издевательское название для корабля!) вынырнула из Перехода у места назначения, игра закончилась, и вскоре сосунок покинул борт лайнера.
И теперь Тандем был не только на грани срыва, но и, что хуже всего, чувствовал усталость и скуку. Даже долгий спор с отцом Джоном — если можно считать таковым столь мягкий обмен любезностями — не смог завести его. И, может быть, именно неудача попытки почувствовать возбуждение и смутное ощущение, что падре все же одержал верх над ним, подвигнули его на этот поступок.
Когда стал мигать красный свет и голос из интеркома призвал пассажиров к осторожности, Тандем расстегнул страховочный ремень кресла и, легко оттолкнувшись от пола, воспарил к потолку. Плавая там, он молитвенным жестом сложил руки, поднеся их к лицу, и принял выражение, в котором удивительным образом сочетались тупость и благолепие.
— Эй, отец Джон! — крикнул он. — Смотрите! Иосиф Купертинский!
Обитатели кают-компании, смущенно взглянув на него, позволили себе несколько нервных смешков. Даже поборник церкви Всеобщего Света, для которого падре был соперником и конкурентом, нахмурился при этой демонстрации исключительно плохого вкуса, подумав, что определенным образом она оскорбляет и его верования.
— Неправильное отношение, — пробормотал он, — решительно неправильное.
Отец Джон лишь моргнул, увидев, как Тандем издевается над теми трудностями, которые испытывал знаменитый средневековый святой, обладавший способностью к непроизвольной левитации. Однако ему и в голову не пришло оскорбиться. Он спокойно извлек из кармана блокнот и стал писать. Что бы вокруг ни происходило, он старался извлечь пользу из всего сущего. Явись перед ним даже дьявол, он бы и его поблагодарил за возможность такого знакомства. Шутовские ужимки Тандема навели его на-мысль о статье. Если он успеет кончить ее и отправить с судовой почтой, материал может выйти в следующем номере периодического издания ордена.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
