С вершины Второго утеса все еще было видно море, но оно казалось очень далеким, А сам Нуминор пропал из вида, скрылся за периметром острова. Они едва различали розовый край самой внешней террасы Первого утеса. Терраса Зеркал, лежащая прямо под ними, сверкала зеленым пламенем, когда лучи утреннего солнца падали на ее монументальные каменные плиты.
- Внешняя терраса, где мы сейчас стоим, - объяснила им иерарх, называется террасой Посвящения.
Отсюда мы поднимемся на террасу Цветов, террасу Преданности, террасу Отрешения и Террасу Восхождения.
Осознав всю сложность и продуманность построения владений Хозяйки, Престимион ощутил благоговение. Он даже не подозревал о столь замысловатой системе подготовки к тем задачам, которые здесь осуществлялись.
Но задерживаться, чтобы узнать обо всем подробнее, не было возможности. Им еще предстояло добраться до самого высшего святилища, - Третьего утеса, обители Хозяйки Острова.
Еще один подъем на санях по вертикальной стене, от которого дух захватывало, и они оказались на месте.
Престимиона сразу же поразило исключительное качество воздуха здесь, на высоте тысяч футов над морем. Он был прохладным и поразительно чистым, так что каждая топографическая подробность Острова виделась им, словно сквозь увеличительное стекло. Все было незнакомым - свет, небо, деревья, и это так его поразило, что он не обращал внимания на объяснения иерархов, называвших террасы, по которым они двигались, пока последняя не сказала:
- А это терраса Поклонения, врата во Внутренний храм.
Это был город низких, беспорядочно разбросанных строений из побеленного камня, окруженных садами невероятной красоты и безмятежного покоя. Им сообщили, что Хозяйка их ждет; но сначала они должны отдохнуть после путешествия. Их отвели в уединенный домик, окруженный садом из старых, кривых деревьев и вьющихся лоз, усыпанных махровыми синими цветами. Бассейн, отделанный хитроумно переплетенными полосами зеленого и бирюзового камня, неодолимо манил к себе. Они выкупались вместе, и Престимион с улыбкой легонько провел ладонью по выпуклому изгибу живота Вараиль. Потом они оделись в приготовленные для них мягкие белые одежды, и слуги принесли им еду: жареную рыбу и какие-то вкусные синие ягоды, и все это они запивали охлажденным серым вином, сорт которого Престимион не сумел определить. А потом, только потом, одна из иерархов, которая сопровождала их во время подъема, сказала им, что пора предстать перед Хозяйкой. Все это весьма напоминало сон. Настолько торжественным и величественным был весь процесс и настолько прекрасным, что Престимион с трудом осознавал, что в действительности он сейчас навещает собственную мать.
Но теперь она была не просто его матерью, а чем-то гораздо большим. Она была матерью всей планеты, даже матерью-богиней.
Они подошли к Внутреннему храму, где она ждала их, прошли по стройной арке моста из белого камня над прудом с пучеглазыми золотыми рыбками и вышли на зеленое поле: все травинки его казались совершенно одинаковыми по размеру. В его дальнем конце находилось низкое строение с плоской крышей, его фасад был сделан из того же полупрозрачного белого камня, что и мостик, и лишен каких-либо украшений.
Восемь узких крыльев, расположенных на равном расстоянии друг от друга, расходились от него, подобно лучам звезды.
Служительница махнула рукой в сторону храма;
- Входите. Прошу вас.
***
Простая комната в его центре имела восьмиугольную форму - белая мраморная комната без каких-либо украшений. В центре ее находился мелкий бассейн, тоже восьмиугольный. Возле него, протянув руки в знак приветствия, стояла леди Терисса.
- Престимион. Вараиль.
Как всегда, она выглядела удивительно молодо: темноволосая, грациозная, с гладкой кожей. Некоторые говорили, что все это достигается при помощи магии, но Престимион знал, что это не правда. Не то чтобы леди Терисса когда-либо выражала презрение к услугам чародеев: в Малдемаре у нее на службе с давних пор состояли несколько магов. Но она держала их для предсказания удачных урожаев винограда, а не для того, чтобы их чары хранили ее от разрушительного действия времени. Даже сейчас у нее на запястье сверкал магический амулет - золотой обруч, на котором осколками изумруда были выложены какие-то руны. Но Престимион был уверен, что его она тоже надела не ради украшения, а по каким-то другим соображениям. Он пребывал в непоколебимой убежденнности в том, что только благодаря внутреннему свету, а не какому-то колдовству его мать до преклонных лет сохранила свою красоту.
Но ее новое положение Хозяйки придало ей новый блеск, окружило еще незнакомой ему аурой королевы, которая еще более усилила и подчеркнула ее красоту.
Серебряный обруч у нее на голове - символ власти Хозяйки Острова Сна окутывал ее волшебным сиянием.
Он слышал рассказы о том, что серебряный обруч неизменно преображает ту, которая его носит, и, наверное, то же произошло с леди Териссой. Это явно была та роль, которую она ждала всю жизнь. Когда-то ее основным честолюбивым устремлением было стать женой принца Малдемарского, а когда титул перешел к Престимиону, ее знали как мать принца Малдемарского. Но теперь наконец-то она добилась собственного титула - титула Хозяйки Острова Сна - и стала одной из властительниц планеты. К этому посту, подумал Престимион, она тайно готовила себя все то время, пока он считался предполагаемым наследником трона Конфалюма, и теперь она выполняла те обязанности, ради которых была рождена, хотя долгие годы и не подозревала об этом.
Она сначала заключила в ласковые объятия Вараиль, несколько раз назвала ее "доченькой" и нежно погладила по щеке. У нее никогда не было собственной дочери, и Престимион женился первым из ее сыновей.
- Беременность Вараиль не была для нее неожиданностью: она сразу же заговорила о ней и назвала ребенка "он", словно в этом не могло быть никаких сомнений. Престимион долго стоял в сторонке, пока женщины беседовали.
Потом наконец она повернулась к нему и обняла его тоже, но это длилось не так долго, хотя в ее прикосновении он успел ощутить звенящую силу, отличавшую ее от всех других обитателей планеты. Когда она сделал шаг назад, Престимион увидел, что выражение ее лица изменилось - всего минуту назад, когда она говорила с Вараиль, оно было другим, а теперь теплая улыбка померкла, глаза потемнели. Она перешла к истинной причине их визита:
- Престимион, что произошло с планетой? Ты знаешь, что я вижу всякий раз, когда мысленно проношусь над ней?
Он был уверен, что речь пойдет именно об этом.
- Ты имеешь в виду безумие?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
