Шум вокруг стоял невообразимый. Ему казалось, что он каким-то образом попал в самую середину оркестра из тысячи инструментов в Доме Оперы в Ни-мойе.
Ручьи пота стекали по лицам Гивилана-Клострина.
Акбалик никогда раньше не видел, чтобы су-сухирисы потели, он даже не подозревал, что они на это способны. Дыхание мага вырывалось из груди резкими, хриплыми всхлипами. Из носа и рта начала сочиться кровь.
Теперь он крепко прижимал документы к груди.
Когда все звуки, исходящие из пяти металлических куполов, достигли пика интенсивности, Гивилан-Клострин начал кружиться по комнате, словно пьяный, откидывая головы назад и поднимая колени почти до уровня груди при каждом шатком шаге. Он издавал дикое рычание. Он натыкался на столы и стулья, но, казалось, не замечал этого. Когда один особенно твердый стул привлек все же его внимание - он три раза налетел на него, - он поднял ногу и опустил ее с такой потрясающей силой, что стул разлетелся в груду мелких щепок. Это было необычайное представление. Поистине этот человек одержим, подумал Акбалик.
Теперь комнату наполняли звуки труб, колоколов, гонгов. Гивилан-Клострин остановился у окна и стоял там, нагнувшись вперед, тяжело дыша. Все его тело конвульсивно содрогалось. Он раскачивался из стороны в сторону, снова и снова поднимал одну ногу и осторожно опускал ее, потом поднимал вторую. Его головы резко расходились на общей шее, потом быстро наклонялись внутрь, чуть не сталкиваясь, и снова раздвигались.
Он надул щеки, высунул языки и издавал ужасные трубные звуки. Затем на мгновение приоткрыл глаза. Они дико вращались в орбитах.
Одна, две, три, пять минут.., представление все продолжалось и продолжалось. Ритм нарастал до такой интенсивности, что это могло закончиться лишь грандиозным взрывом. Но завершится ли когда-нибудь этот кошмарный припадок?
Внезапно в комнате воцарилась оглушительная тишина, так как все пять металлических куполов одновременно прекратили издавать звуки. Казалось, Гивилан-Клострин впал в глубокий транс.
Он перестал трястись, раскачиваться и поднимать ноги. Теперь он стоял, словно статуя, неподвижно застыв на месте, правая голова вяло повисла, словно на сломанной шее, а левая, не мигая, смотрела в сторону Акбалика. Такое его состояние длилось минуту или чуть больше. Потом из повисшей правой головы начали доноситься тихие стоны, нечто вроде рокочущего завывания, диапазон которого составлял пять или шесть октав. Оно постепенно распалось на серию безударных силлабических фраз, таких же непонятных для Акбалика, как и зашифрованные строчки в грузовых декларациях.
Через мгновение поднятая левая голова тоже начала говорить: очевидно, она медленно переводила пророческие звуки, выходящие из другой головы, и все произносила ясно, точно и понятно.
- Человек, которого вы ищете, - сказала левая голова Гивилан-Клострина, - находится здесь, в этой самой провинции. Это послания из его тайного лагеря в южной части провинции Стойен сподвижникам на другой земле. Он провел много месяцев, собирая армию в отдаленном месте; скоро он соберет все свои силы здесь; его цель - свергнуть правителя планеты.
Произнеся последние слова, обессиленный су-сухирис упал ничком, с ужасным грохотом рухнув к самым ногам Акбалика. Долгое мгновение он лежал вниз лицом и дрожал. Потом поднял каждую из голов по очереди и уставился на Акбалика затуманенным, пьяным взглядом, словно не понимал, где он находится и кто этот стоящий перед ним человек.
- Вы закончили? - спросил Акбалик.
Су-сухирис слабо кивнул.
- Хорошо. - Акбалик сделал ладонью короткий рубящий взмах в сторону Вы должны забыть все, что говорилось здесь сегодня.
Изумленное выражение появилось на обоих бледных лицах су-сухириса. Слабым голосом левая голова произнесла:
- Разве что-то говорилось? Кем? Я ничего не помню, милорд. Ничего. Жилище Тунгмы опустело.
- Это правда, - прошептал вруун. - У них не остается никаких воспоминаний после транса. Как я уже объяснял, они всего лишь посредники для передачи того, что пожелает открыть им демон.
- Надеюсь, это правда, - сказал Акбалик. - Выведите его отсюда как можно скорее. - Он и сам чувствовал себя ослабевшим и потрясенным, словно это он, а не су-сухирис только что бился в спазмах и конвульсиях потустороннего транса. Голова его болела от неумолимого звона гонгов и звуков труб. А медленные, точные, ошеломляющие слова оракула беспрерывно звучали у него в мозгу: "Человек, которого вы ищете, находится здесь... Он провел много месяцев, собирая армию в отдаленном месте... Его цель свергнуть правителя планеты..."
***
Обычно из Замковой горы в порт Алаизор на западном побережье Алханроэля добирались по реке: вниз по склону в экипаже через Кресм и Ренноскдо Гимкандэйла, где брала начало река Уивендак, а затем на речном судне по Уивендаку мимо Городов Склона Стипула и Фурибла и нижних отрогов Горы через Эстотилоп и Вилимонг на великую центральную равнину континента. Река Уивендак, которая через тысячу миль меняла название и становилась рекой Клэрн, а еще через тысячу миль превращалась в реку Хаксим, в конце концов сливалась с могучей рекой Ийянн, которая текла вниз из влажной зеленой страны к северо-западу от пустыни Валмамбра и встречалась с Хаксимом у города под названием Три Реки, хотя никто не знал, почему он так именуется, так как здесь было всего две реки.
Оттуда до побережья слившиеся реки носили название Ийянн.
Этот последний отрезок Ийянн некогда славился медленным течением, и путешественники, плывшие по нему на запад, вынуждены были мириться с неторопливостью движения по последнему участку своего маршрута. Но после разрушения Мавестойской дамбы выше по течению от слияния с Хаксимом воды западной Ийянн стали гораздо более стремительными, чем в прошлые века, и речное судно, на котором плыли Престимион с Вараиль, продвигалось к Алаизору со скоростью, которой Престимион радовался бы больше, не напоминай она ему постоянно об ужасной трагедии - разрушении дамбы.
Теперь они находились всего в нескольких днях плавания от побережья. Мимо быстро проносились теплые, зеленые, плодородные сельскохозяйственные провинции, обитатели которых высыпали на берег, махали руками и выкрикивали приветствия, когда корабль короналя проплывал мимо. Престимион и Вараиль стояли рядом у поручней и махали руками в ответ.
Казалось, Вараиль поражало столь бурное проявление любви населения.
- Послушай, Престимион! Послушай! Можно буквально почувствовать их любовь к тебе!
- К должности короналя, ты хочешь сказать. Это не имеет ко мне почти никакого отношения. У них не было времени узнать обо мне ничего, кроме того, что лорд Конфалюм выбрал меня своим преемником, а значит, я того достоин.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
