Первый раз на моей памяти он отправлялся в Швейцарию их авиакомпанией. Нашими он вообще не летает, но дело не в этом: требования-то везде одни. И вот стоит швейцарский представитель, наш сотрудник - все как обычно, а Горбачев наотрез отказывается проходить через "рамку". Буквально перед ним швейцарский посол прошел - никаких проблем. Летают вице-премьеры, руководители ФСБ, Конституционного суда, генпрокурор, наши и зарубежные дипломаты - все с пониманием: закон есть закон.
Второй раз они с супругой летели куда-то в Европу - то же самое. Как себя вела Раиса Максимовна, думаю, понятно. И теперь вот, второго апреля девяносто седьмого года, он с семейством в Стамбул отправился. На рамке вдруг зазвенел металлоискатель. Наши сотрудники попросили вынуть железо из карманов и пройти снова - чего, собственно, здесь обидного? В ответ истерика: отбросил пальто, начал расстегивать верхнюю одежду, руки вверх поднимать... Я подошел: "Михаил Сергеевич, в чем дело?" Так он на меня набросился: "Как тебе не стыдно, ты бы хоть очки снял". Не пойму, при чем здесь мои очки? С ним охрана вооруженная, но согласно технологии оружие на борт самолета оформляется под сохранность экипажа - опять же как во всем мире.
Помощнику приказал всех нас переписать: "Я с ними еще разберусь". А тут еще дочка вмешалась: "Вы все тут с ума посходили, не соображаете, с кем имеете дело! ". Ну мы-то в чем виноваты: у нас инструкции, если ваше семейство не согласно - с начальниками и воюйте. Хотя, с другой стороны, Михаил Сергеевич раньше ратовал за правовое государство, где перед законом все равны...
По данным службы безопасности международной ассоциации авиаперевозчиков, авиакомпания "Аэрофлот - Российские международные авиалинии" обеспечивает авиационную безопасность пассажиров на мировом уровне. В 1996 году в России не было ни одного захвата или угона воздушных судов (в 1995 году - два случая). Наиболее же "урожайным" в СССР по этому виду террористической деятельности был 1990 год - 33 захвата. Страной рулил тогда Горбачев.
Приложение N 25:
ИЗ ОТКРЫТЫХ ИСТОЧНИКОВ
Из интервью М. Горбачева "Комсомольской правде"
- Недавно бывший начальник Вашей охраны Медведев заявил, что за время его работы на Вас было совершено десять покушений. Вам что-либо известно об этом?
- Ни одного покушения, которое бы я реально увидел, я не знаю. А угрозы были, и не десять, а десятки.
- А Вы интересовались, кто именно?
- Нет, никогда. Вот я знаю, что произошла свалка во время демонстрации, когда я стоял на Мавзолее, а с той стороны, от ГУМа раздался хлопок. Я только глянул и увидел - там какая-то свалка. Это тот случай, когда я непосредственно видел, и мне сказали, что предотвращена попытка покушения. Я, правда, опять не знаю - не подстроено ли это было, чтобы повлиять на Горбачева?
"Комсомольская правда", 22 августа 1992г.
Из интервью начальника Управления государственной охраны Украины М. Гайдука "Аргументам и фактам"
- В 1989 году в Киеве находился генеральный секретарь ЦК КПСС Михаил Горбачев. Как и требовалось по ритуалу, к памятнику Ленину были возложены цветы. После этого генсек по своей привычке направился "в народ". Неожиданно неподалеку от него упал брошенный кем-то из толпы "дипломат". Люди даже не поняли, что произошло, когда спортивного вида молодой человек схватил чемоданчик, за считанные секунды преодолел "стометровку" до ближайшей машины и спрятал его под днище. Этот парень был сотрудником охраны. Он не знал, что в чемоданчике, но предполагал, конечно, самое худшее - взрывное устройство.
Впоследствии выяснилось, что там лежала всего лишь невинная жалоба, которую ее автор таким способом решил передать генеральному секретарю.
"Аргументы и факты", N 7,1993 г.
Из записок начальника личной охраны Горбачева генерал-майора КГБ В. Т. Медведева
- Володя, послезавтра, девятнадцатого, в час будем вылетать, - сказал Михаил Сергеевич. - Когда надо с дачи выезжать?
- Ну, ехать минут сорок. Если вы особо прощаться ни с кем не будете, в двенадцать выедем.
Я тут же связался с Москвой, с В. Генераловым, заместителем Плеханова.
- Я за вами этим же самолетом и прилечу, - ответил он. - Заеду на дачу.
Так было заведено уже при Горбачеве. Когда он возвращался откуда-либо в столицу, за ним обязательно прилетал кто-либо из руководства московской "девятки". Для чего так перестраховывались, я не понимал, но дело не мое, порядок есть порядок...
18 августа также был обычным днем. Около одиннадцати часов Михаил Сергеевич и Раиса Максимовна спустились к морю. Она, немного отдохнув, стала плавать, а он читал на берегу книгу. Через час с небольшим они отправились к дому. По дороге еще раз уточнили время отъезда и вылета.
Я вернулся к себе кабинет, отдал ряд распоряжений, касающихся отъезда. Пообедал.
В 14.30 позвонил жене в санаторий "Форос". Договорился, что сегодня в девять вечера я постараюсь к ним подъехать, поскольку завтра вылетаю в Москву.
... Примерно через два часа мне позвонил дежурный по объекту:
- Владимир Тимофеевич! Пограничникам поступила команда: через резервные ворота дачи никого не выпускать!
- От кого поступила команда?
- Не знаю.
Я стал выяснять, и в этот момент в кабинет ко мне вошли оба моих начальника - Плеханов и Генералов...
Только что, недавно я говорил по телефону с Москвой - с Генераловым, обо всем договорились, и вдруг он здесь вместе с Плехановым. Мы поздоровались, и я сразу же спросил:
- Кто отдал команду перекрыть выход?
- Я. - Плеханов улыбался. - Не волнуйся, все в порядке.
Когда на объект приезжает начальник управления, все бразды правления переходят к нему, он имеет право отдавать любые распоряжения любому посту. Формально тут не было никаких нарушений или превышения власти, по существу же - я, начальник охраны, оказываюсь не в курсе.
- К Михаилу Сергеевичу прилетела группа, пойди доложи.
- А кто приехал? По какому вопросу? Как доложить?
- Не знаю... У них какие-то дела...
Плеханов нервничал, я заметил, но отнес это к важности дела, по которому они прибыли. Это теперь уже, спустя время, я анализирую - нервничал, волновался, неспокойный был какой-то, а тогда это все мелькнуло и ушло.
- Ну, ладно, - сказал Плеханов после паузы, - мы пойдем к нему.
- Как же вы пойдете, надо же доложить.
- Ну иди, доложи.
Он назвал прибывших - Шенин, Бакланов, Болдин, Варенников. Перечень имен исключал всякие подозрения, больше того - успокаивал.
Во-первых, сам Плеханов - доверенное лицо Горбачева.
Шенин. Личность сама по себе интересная, неординарная. Горбачев прилетал к нему, когда тот был еще первым секретарем Красноярского крайкома партии. И встреча, и проводы были теплыми, дружескими. Горбачев взял его в Москву и поставил не куда-нибудь, а заведующим отделом оргпартработы, то есть доверил все кадровые вопросы. В Москве оба сохраняли близкие отношения.
Бакланов. У меня с ним сложились добрые отношения. Он - человек в принципе дружелюбный, при встрече тепло здоровался. Секретарь ЦК, ведал военно-промышленным комплексом, космосом. Со всякой информацией звонил Горбачеву, иногда через меня. Если его нет, просил: запиши, доложи то-то и то-то. И во время отпуска Горбачева поддерживал с ним связь.
Болдин. Начальник аппарата президента. Весь повседневный календарь - у него. Он заходил к Михаилу Сергеевичу и ни разу не сказал секретарю: "Доложи, что я здесь". Входил прямо, без доклада.
Генерал Варенников. Тоже из ближайшего окружения.
Все - свои. Самые, самые свои.
Плеханов остался у меня в кабинете, в гостевом доме, остальные находились в комнате отдыха. Я направился к Михаилу Сергеевичу.
Он сидел в теплом халате, читал газету. Дня три-четыре назад его прихватил радикулит, то ли переохладился, то ли просто ветер дунул. Возвращался после прогулки, поднял ногу на ступеньку и охнул.
- Михаил Сергеевич, разрешите?
- Заходи. Что там?
- Прибыла группа. - Я назвал по именам. - Просят принять.
Он удивился:
- А зачем они прибыли?
- Не знаю.
Горбачев надолго замолчал. Я стоял около минуты. Он что-то заподозрил. Почему же не захотел посоветоваться, прикинуть варианты: Володя, задержись, потолкуем. С кем приехали - одни, с "Альфой"? Какой был разговор? Не уходи. Будь со мной и выполняй только мои распоряжения. Или, если разговор секретный: возьми своих ребят и будьте рядом, наготове.
Мне кажется, какой-то предварительный разговор о том, чтобы ввести в стране чрезвычайное положение, у них с Горбачевым был, может быть, в самой общей форме. Ведь они прилетели не арестовывать президента, а договориться с ним, уговорить его поставить свою подпись. Раз летели, значит, надеялись. Что же, в итоге не сошлись в формах и методах?
Ни они не знали, чем кончится разговор, ни он не знал, поэтому не счел нужным переговорить со мной. Тут еще подвела его и отчужденность с охраной общение лишь через Плеханова, и вечная привычка советоваться с Раисой Максимовной. Он же после минутного раздумья и легкого замешательства пошел к ней в спальню...
