Очнулся Степан от звуков ожесточенной перестрелки; кто-то тащил его на спине, тяжело дыша.
— Колян, быстрее! Я прикрою! — чей-то приглушенный голос.
— Где Пригода? — откуда-то сзади.
— Туточкы я… — забасил тот, который тащил Степана.
“Разведка! Наши!” — радостно встрепенулся Степан и попытался языком вытолкнуть кляп. И тут же получил здорового пинка по ребрам.
— Ты гляды, щэ й брыкаеться… — ворчал Пригода, с неожиданным для его грузного тела проворством ныряя в траншею.
Разведчиков уже ждали.
— Все вернулись? — спросил встретивший их офицер.
— Так точно, товарищ капитан! — бодро ответил один из разведчиков.
— Раненые есть?
— Царапнуло чуток, — один из разведчиков торопливо бинтовал левую голень.
— Киселев!
— Я, товарищ капитан.
— В медсанбат. Помогите ему…
— Товарищ капитан! — взмолился Киселев. — Да медицине смотреть тут не на что. Шкуру фриц чуток попортил.
— Отставить разговоры! Ладно… Посмотрим…
Степан замычал, стараясь привлечь внимание к своей особе.
— Развяжите его, — приказал капитан.
— Ва… ва… — с трудом шевелил одеревеневшим языком Степан.
— Замкнуло… — коротко хохотнул Пригода, подталкивая Степана в спину. — Топай!
— Братцы, родные! Да свой я, свой! — наконец прорвало Кучмина.
Разведчики остолбенели. Пригода даже глаза протер — не померещилось ли.
— Татарчук! — голос капитана не предвещал ничего хорошего. — Ты кого приволок?
— Товарищ капитан! — разозленный Татарчук подбежал к Степану. — Брешет он! Ей-богу, фриц переодетый! С передовой утащили. Пригода, скажи!
— А як жэ, з пэрэдовои… — подтвердил Пригода, с сомнением приглядываясь к Степану. — Ось автомат и сумка…
— Кто такой? — уже не слушая оправданий разведчиков, строго спросил капитан Степана.
— Рядовой минной роты 205-го батальона инженерных заграждений Степан Кучмин. Вот документы…
В штабной землянке за импровизированным столом, сколоченным из снарядных ящиков, сидел немолодой майор и что-то писал.
— Разрешите!
— Заходи, капитан. Чем порадуешь?
— А… — махнул рукой капитан. — Не везет…
— Понятно… Люди целы?
— На этот раз почти нормально. Киселев ранен легко. Вот, притащили с той стороны, — капитан кивнул в сторону Степана, который стоял у входа. — Федот, да не тот… По документам — сапер. Возьмите, — протянул документы Степана майору.
— Степан Кучмин… 205 БИЗ… Двести пятый? Та-ак… И как же ты очутился в немецком тылу?
Степан коротко рассказал о последнем бое и о своих скитаниях в лесах.
— Ну-ка, ну-ка… — майор потянул к себе сумку немецкого офицера, заинтересованный рассказом Кучмина о схватке на лесном хуторке. — Горин, подойди сюда, — позвал он капитана. — Посмотри. Ай да сапер! А ты говорил, капитан, что-то насчет Федота…
Офицеры принялись разглядывать карты и другие бумаги из офицерской сумки.
— Переводчик нужен… — сокрушенно покачал головой майор. — Лисянского в госпиталь отправили…
— Может, я смогу? — робко спросил Степан.
— Ты знаешь немецкий? — удивился майор.
— Так точно, знаю.
— Садись сюда, поближе…
С документами закончили только под утро. Глядя на усталое лицо Степана, майор спохватился:
— Постой, ты ведь голоден? Извини, дружище. Капитан, отправь его к разведчикам. Пусть накормят. И — спать.
— Мне бы к своим…
Майор помрачнел, закурил.
— К своим, говоришь… Придется повременить.
— Почему?
— Твой 205 ВИЗ попал в окружение. И пока о нем сведений нет. Так что иди отдыхай, солдат…
Через три недели бывший сапер Степан Кучмин пошел в немецкий тыл вместе с разведгруппой 117-го стрелкового полка.
Лето 1942 года было на исходе.
13. ЗАСАДА
Алексей выскочил на площадь и, свернув за угол, перешел на быстрый шаг. Дождь усилился, и площадь была безлюдна. Только у ресторана, который угадывался по звукам скрипок и гитар, урчали моторы машин и слышался людской говор.
Маркелов решительно подошел к шикарному “майбаху”, пассажиры которого — сутуловатый румынский офицер в годах и юная особа с очаровательным личиком — только что исчезли в ресторане, и с силой рванув дверку, забрался на переднее сиденье.
— Спокойно! Гестапо! — наставил он пистолет на перепуганного его появлением водителя.
— Я н-ни в-в ч-чем н-не в-виноват… — проблеял тот, заикаясь, на плохом немецком языке.
Только теперь Маркелов разглядел, как молод водитель, не старше восемнадцати лет.
— Чья машина?!
— Генерала Штефанеску…
— Он нам и нужен. Поехали!
— К-куда?
— Прямо, затем повернешь направо. И пошевеливайся!
Степан стоял под сводами арки и неспешно раскуривал сигарету. Растерянные шпики не решались что-либо предпринять, видимо, чтобы не обнаружить себя, и неприкаянно обтирали грязные стены домов позади Кучмина, так как он перекрыл им выход на площадь; часть их направилась к площади через близлежащие улицы, два или три обшаривали на всякий случай все закоулки проходного двора в поисках исчезнувшего Маркелова.
“Майбах” с выключенными фарами резко притормозил неподалеку от Кучмина.
— Сюда! Быстрее! — голос Маркелова.
Степан с разбегу нырнул в открытую дверку. “Майбах” взревел мощным мотором и на большой скорости вырулил на широкую центральную улицу; сзади послышались крики, выстрелы.
— Стоп! — приказал Маркелов. — Выходи! Ну! — подтолкнул он совсем потерявшего голову водителя.
Тот выскочил на брусчатку и, споткнувшись, растянулся во весь рост. Когда он поднялся, “майбах” уже исчез в одном из переулков. Тогда водитель, слегка прихрамывая, добрался до мусорного ящика, уселся на него и неожиданно заплакал, не в состоянии разобраться в происходящем.
— Чисто сработано, командир, — Степан смотрел в заднее стекло — погони не было видно. — Теперь куда?
— К провизору, — решительно сказал Маркелов.
— Зачем?
— Ты думаешь, поздно?
— Уверен.
— Нет! Я должен убедиться, — и Маркелов свернул в аптеку.
Окна аптеки ярко светились. Внутри были люди: сгорбленный старичок с палкой в руках, безногий парень в линялой солдатской форме и молодая женщина с ребенком лет шести; провизор Войкулеску что-то сердито объяснял старичку, тыкая пальцем в какую-то бумажку, видимо, рецепт.
— Зайдем? — повеселевший Маркелов уже второй раз проезжал на тихом ходу мимо аптеки.
— Э-э, нет, командир, — Кучмин отличался чрезмерной осторожностью. — Нужно отыскать черный ход…
