Радостно хихикая, я прикрепил пояснение: при выходе новой коллекции данный рисунок прикрепить к тем экземплярам, что будут высланы девушкам. Жаль нельзя будет увидеть их реакцию! Кстати, о прекрасной половине человечества… Возникшая после слияния двойственность чувств не может не волновать — слишком уж необычные ощущения. С одной стороны — человеческий кобелизм и ярое желание не пропускать ни одной юбки. С другой — умудренное сединами многостолетнее хладнокровие дроу, далекого от таких "простых детских" радостей. Не будь моя психика настолько устойчивой — уже наверное сошел бы с ума. Полноценный когнитивный диссонанс, вызывающий разброд в сознании и рефлексии, да сказывающийся на теле. Даже не знаю, как при встрече с самкой себя вести — то ли задирать хвост и вставать в стойку, то ли индифферентно окидывать взглядом и тут же выкидывать из головы. Вроде бы и хорошо — ведь разум выше инстинктов, но вроде бы и плохо, ибо для здоровья (как психического, так и физиологического) это полезно. Не всегда же убийствами развлекаться, за жертвой охотясь — надо и девушку в качестве жертвы избирать, хоть бы на разик-другой. А тут — двойственность, мозг убивающая: и охота и неволя, тьфу! Надо определенно с этим заканчивать! Слышишь, остроухий? Это ты во всем виноват! Как дом в городе прикупим — будем искать самку. При новоселье кошек первыми в квартиру пускают, а мы… Ну, например, дварфиечку. Голенькую. На четвереньках и с ушками на макушке. Брр-р, ну и мысли в голову лезут…
— Непонимание. Скука (не-веселье?).- пришел отклик от дроу.
Да ну тебя! Фригидный, блин. И я из-за тебя — такой же. А желание — оно ведь копится! Мы уже сколько времени никого не…пронзали? А?
Подобное напоминание про свою "ущербность" в этой сфере немного испортило настроение. За неимением занятия поинтереснее, пошел мыться. Стараясь отвлечься от мыслей про "потереть спинку" и "вместо мочалки в спину уткнулось что-то мягкое, округлое и упругое", я раздраженно помотал головой. Зрение невольно сбилось на магическое, и перед глазами словно нарочно оказался то самое плетение в кране. Ах так? Это вызов!
День закончился тем, что я проковырялся с изучением устройства заклятия почти до ночи, едва не забыв помыться и доломав кран окончательно. Увы, результата исследование не дало — катастрофически не хватало опыта. Слишком многие линии, да и узлы оставались непонятыми. Дроу, видимо обидившись на "полено", помогать не спешил. Пришлось с трудом сдерживать любопытство и бороться с искушением распустить руки еще больше — повторять опыт "щита на окне" и устраивать еще один взрыв не хотелось.
Злобно дуясь на весь мир, я пошел спать. Двуспальная кровать лишь расстроила меня еще больше — невольно вспомнились подмигивания дварфиечкам. Эх, где мои семнадцать лет? Хотя… Зуб даю — на остроухие уши клев будет. Экзотика все же — не то, что какой-нибудь сосед волосатый, до пят заросший. Интересно, а у дварфих там тоже борода?
— С косичками, а-апф. — зевнул я, переворачиваясь на другой бок и отбрасывая ненужные мысли. Вот завтра и узнаем… Или после…завтра. А носитель — пошел к черту. Апф.
***
Пытаясь удержать на лице маску кристально честного дроу, я пошире расправил плечи, скрывая творящееся за спиной. Шорохи и скрежечущий звук не заставили себя ждать. Вилка, украденная за завтраком, уже порядочно затупилась, однако все еще была грозным оружием. Очередной кусочек лепнины откололся и с тихим шорохом упал вниз. Воровато озираясь, я приподнял ковер носком ноги и затолкал улику туда, скрывая следы преступления. Затем, оглянувшись еще раз, продолжил свое черное дело. Я мстю и мстя моя страшна!
Мало того, что подняли ни свет ни заря, так еще в Залу Старейшин пускать отказались, заставив отираться в приемной. Целый час уже жду, пока натрындятся. Не положено, мол, вход только для дварфов. На лавке тут посиди, подожди, пока мы погутарим. Чертовы расисты. А ведь я — спаситель их банковской экономики! И все равно — как собаку на коврике у двери. Сидеть! Сидишь? Ха-арашо, ма-аладец. Даже чашечку кофе не предложили, тьфу! Вот и получите…
За спиной упал очередной кусочек лепнины и был тут же спрятан, правда, на этот раз немного левее — под ковром передо мной уже образовался внушительный бугорок, привлекая внимание. Фальшиво насвистывая, я отодвинулся на несколько метров вбок и с удовлетворением осмотрел полученный результат. Пошарпанный кусок контрастно выделялся на белоснежном барельефе серыми выщербинами и бесчисленными линиями царапок. Маловато будет — мстительность требует еще! Вон и место удачное — чистый ровный овал без лепнины. Господа, вы разве не слышите? Он страдает! Просто молит о том, чтобы на нем что-нибудь накорябали… И, кажется, даже знаю что.
Потупив взор и показушно "задумавшись", я немного сдвинулся и вновь расправил плечи пошире. Скрип за спиной возобновился…
…
Совещаться дварфы закончили лишь четверть часа спустя. Коротышки громко гомонили, словно нарочито предупреждая о своем приближении. Пришлось вздохнуть, и с сожалением оторваться от работы — я как раз начинал вытесывать последнюю букву. Ладно, ХУ тоже сойдет. Глядишь — и вернемся, еще на одно совещание. Там и закончу.
Вскочив с лавки, я бросился на другую сторону коридора, поближе к выходу. Если что — мы и не при делах, это все…секретарь. Нет, а что? Он тут целыми днями сидит — вот и скучно парнишке. Наскальной живописью увлекся, с кем не бывает…
Двери зала Советов распахнулись, выпуская наружу гомонящую толпу. Рурговчане экспрессивно взмахивали руками и усердно о чем-то спорили, никак не сходясь в мнениях. Видимо, тема действительно была важной — не заметив меня, они прошли мимо, продолжая ругаться. Многозначительно закатив глаза и вздохнув, я двинулся следом.
Лишь на самом выходе в город мой чуткий слух уловил бешенный вопль откуда-то сзади. Боль и отчаяние, шок и неверие, злоба и ненависть — какое причудливое сочетание! Спутники, увлеченные обсуждением, крик не заметили. Мелочно хихикая, я улыбнулся, и, закинув руки за голову, двинулся следом. Жизнь — прекрасна.
***
Резолюция старейшин оказалась проста: разрешить проживать в городе, выписать премию, помогать по возможности. Спорили коротышки совсем по-другому поводу — у кого именно я буду жить. Чуть не передрались из-за этого — удивительное рядом, как говорится.
Проживание в гостинице даже не обсуждалось, а дом в городе, как оказалось, мог купить только дварф или его родич. Представителям любых других рас отказывали практически всегда. Исключения делались, но до ужаса редко, в основном для "героев" — личностей, спасших народ дварфов от вымирания, чумы или болезни, кризиса, войны или чего-то подобного. Единичные случаи. Спасенные банкиры, увы, до планки недотягивали.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
