Итак, ныне осталось лишь несколько франкских церквей, тогда как еще два или три столетия назад их было довольно много: одни были превращены в мечети, как, например церковь в Хевроне, построенная примерно в 1120 г., кафедральный собор в Рамле, созданный в романском стиле и в 1298 г. ставший «Великой Мечетью»; также уцелело несколько сельских церквей, например, в Пти-Магомери и Фонтен дез Эмо, франкских поселениях, где их возвели в XII в. для латинского населения (второй храм, сегодня — Кариет-эль-Энаб, все еще принадлежит французским бенедиктинцам; он представляет собой характерную для франкских поселков церковь-крепость). Главная мечеть Бейрута в прошлом была древним кафедральным собором Св. Иоанна, «красивым образчиком небольшого собора франкского поселения, построенного быстро, изящного, прочного и практичного», с нефом и приделами, а перед ними — папертью и ее тремя абсидами, чей внешний вид поразительно напоминает окружные хоры романских церквей Западной Франции. Этот кафедральный собор, заложенный между 1110 и 1187 г., был перестроен в готическом стиле в XIII в.{714}. Развалины кафедрального собора в Севастии, где Усама видел каноников, молившихся столь истово, что это вызвало у него восхищение, также свидетельствуют о силе романской архитектуры, привнесенной в Святую Землю.
Но больше всего археологических следов франкской эпохи сохранилось в Иерусалиме: так, в церкви Св. Марии Латинской на архивольте портала изображены знаки зодиака и образы месяцев. Церковь Св. Анны осталась почти нетронутой; дошли до нашего времени клуатр тамплиеров, часовня Вознесения и прочие памятники. Но именно в церкви Гроба Господня живет память о франкских строителях. Пострадав от пожара в 1808 г., этот храм остался все тем же зданием, что был освящен латинским патриархом в 1149 г. на основе обветшалой базилики Константина, которую по возможности прелат пытался сохранить в целостности. Романские капители и ригели фасада свидетельствуют о наличии на Святой Земле школы франкских скульпторов, близкой к школе Западной Франции, чьим самым знаменитым творением по праву называют капители, найденные в руинах древней базилики в Назарете. Напротив, франки научились применять в других областях искусства достижения местной традиции: часто роспись соборов доверяли художникам, творившим в византийской манере, например, в Фонтен дез Эмо и, прежде всего, в Вифлееме, где художники Василий и Ефремий выполнили за плату от Мануила Комнина и Амори I церковное убранство, в котором западные святые причудливым образом изображены вперемешку с восточными, а греческий язык соседствует с латинским{715}.
Опять же декораторы, владевшие византийской техникой, работали над оформлением псалтыря королевы Мелизинды и создавали гробницы Иерусалимских королей. Эти гробницы, оскверненные в 1244 г. хорезмийцами, были разрушены в 1810 г. греками — а ведь незадолго до того на них еще можно было прочесть эпитафии Готфриду Бульонскому и Балдуину I. Удалось отыскать лишь обломки надгробия Балдуина V, которые использовали при строительстве мирхаба мечети Аль-Аксар{716}: там четко прослеживается византийское влияние. К тому же мы знаем, например, из свидетельства Вильбранда Ольденбургского (около 1212 г.), что в Святой Земле, чтобы украсить дома и дворцы, на работу охотно привлекали сирийских мастеров, более умелых, чем их франкские конкуренты. «Сирийцы, сарацины и греки превосходят всех в искусстве декорации», замечал Вильбранд, выражая, таким образом, мнение всех латинян Сирии{717}.
Так, в области художественного творчества франкские архитекторы и скульпторы в сотрудничестве с местными художниками и декораторами (создателями мозаик и инкрустаций из дерева, граверами) породили франко-сирийское искусство, которое на протяжении двух столетий процветало на латинском Востоке{718}. Эта художественная и литературная деятельность показывает, что ошибочно будет считать франков Сирии грубыми и жестокими воинами, поработившими более цивилизованные народы и не способными понять их культуру; наоборот, стремление Гильома Тирского, доминиканцев, самих баронов узнать о науке и истории арабов, совместный труд греко-сирийских мастеров, владеющих техникой декорации, и франкских архитекторов достаточно подтверждает, что латиняне смогли вжиться в восточную среду. Западные купцы провозили в Европу из сирийских портов самые редкие товары, производимые в Азии, и Сирия — особенно прибрежная — обязана франкам своим последним периодом расцвета, перед тем как вступить в фазу глубокого упадка, продолжавшегося с гибели Акры (несмотря на попытки возрождения при Фахр-аль-Дине и Джезаре) до конца оттоманского владычества.
История Латино-Иерусалимского королевства отнюдь не напоминает собой бесплодную авантюру: у маленького государства, основанного крестоносцами с целью защиты пилигримов по пути к Гробу Господню (даже после 1291 г. паломничество продолжало пользоваться необычайной популярностью{719}) хватило сил перерасти во что-то иное, чем гарнизон, обосновавшийся в вражеской местности. Несмотря на постоянную угрозу в лице мусульман, всегда готовых сбросить франков в море, это королевство превратилось, благодаря своей замечательной правящей династии, в оригинальное и жизнеспособное политическое образование. Прежде чем сгинуть, пав жертвой распрей, ослабления своих институтов в то время, как престол пустовал, и особенно пострадав от возрождения единой мусульманской империи в Египте и внутренней Сирии, Латинское королевство все же познало славные дни, и ему было суждено исчезнуть вовсе не из-за изъянов в его институтах, которые, как это часто замечалось, были более чем устойчивыми. Существование этих институтов позволило сплотить, не подавляя, в рамках королевства множество народностей так, что сирийцы — приверженцы разных течений христианства, мусульмане, евреи, самаритяне, бедуины и франкские поселенцы могли жить бок о бок под властью аристократии французского происхождения, которая, несмотря на страсть к свободе, иногда приводившую к вспышке анархии, поставляла для латинских учреждений «выносливые кадры». Латино-Иерусалимское королевство, своего рода первая попытка колонизации, предпринятая франками Западной Европы, продемонстрировало понимание ментальности местного населения Святой Земли, и только это позволило его основателям гарантировать своему детищу долгие годы жизни.
Библиография
Охватить вопрос во всей его полноте можно обратившись к статье Ла Монта (Some problems in crusading historiography / Speculum. T. XV. 1940) (на странице 74 приведен список работ об истории каждой из франкских сеньорий). Целый том, специально посвященный библиографии, должен дополнить монументальную History of the Crusades, которую Пенсильванский университет выпустил в пяти книгах. В ожидании его выпуска можно использовать работу La Monte. Biblography of works relating to the fiefs and families of the Latin Crusading states // Bulletin of the international Comittee of historical sciences. IV, juin 1932. P. 308 и J. Calmette. Le monde féodal (новое издание в соавторстве с Ш. Игуне). Р., 1951. P. 410–421.
1. Нарративные источники, в которых мы черпаем наибольшее количество информации, в основном изданы в Recueil des Historiens des Croisades (Historiens Occidentaux, 5 vol.; Historiens Orientaux, 4 vol.; Historiens Grecs, 2 vol.; Documents Arméniens, 2 vol.: Lois, 2 vol.), который мы для краткости обозначаем аббревиатурой R.H.C. — Академия надписей и изящной словесности распорядилась подготовить публикацию второй серии этого сборника, под руководством Э. Фараля (Documents relatifs à l'histoire des Croisades, чей первый том увидел свет в 1946 г.)
Albert d'Aix (Alb. Aq.). — Liber christianae expeditionis // R.H.C., Hist. Occ. IV.
Amadi. — Chroniques d'Amadi et de Strambaldi / Éd. R. de Mas-Latrie. Paris, 1891 (Documents inédits sur l'histoire de France).
Ambroise. — Ambroisé: Estoire de la guerre sainte / Éd. G. Paris. Paris, 1907 (Ibid.).
Andrea Dandolo. — Chronicon // Muratori. Historiae patriae monumenta. Scriptores. T. XII.
Aubri de Trois-Fontaines. — Chronicon // Monum. Germ. Hist. Scriptores. T. XXIII.
Chi prois. — см. Gestes des Chi prois.
Ekkehard. — Ekkehardi… Hierosolymita / Éd. Hagenmeyer. Tübingen, 1877.
Eracles. — Продолжение истории Гильома Тирского, известное под названием Estoires d'Eracles (Ираклия), empereur // R.H.C., Hist. Occ. T. II.
Ernoul. — Chronique d'Ernoul et de Bernard Le Trésorier / Éd. Mas-Latrie. Paris, 1871 (Société de l'Histore de France).
Foucher de Chartres. — Historia Hierosolymitana / Éd. Hagenmeyer. Heidelberg, 1913.
Gestes des Chi prois. — (Компиляция XIV века, вобравшая в себя, помимо прочего, хроники Филиппа Новарского и тирского псевдотамплиера) // R.H.C., Documents Arméniens. T. II.
Guillaume de Tyr (сокращение G.T.). — Historia rerum in partibus transmarinis gestarum // R.H.C., Hist. Occ. I, 2 vol. (Перевод на французский, сделанный в XIII веке и известный в Сирии под названием «Livre dou Conquest», был повторно издан Поленом Парисом: Guillaume de Tyr et ses Continuateurs. Paris, 1879–1880. 2 vol. Иногда мы пользовались именно этим изданием).
Ibn Djobair // R.H.C., Hist. Orientaux. T. III.
Jacques de Vitry. Historia Hierosolymitana // Bongars. Gesta Dei per Francos. Hannover, 1611. P. 1047 и далее.
Kamel al-Tevarykh // R.H.C., Hist. Orientaux. T. I. Livres des Deux Jardins // R.H.C., Hist. Orientaux. T. I.
