Айра закрыла лицо ладонями и беззвучно затряслась. Инеррен обеспокоенно наклонился к ней.
– Когда-нибудь от этих фокусов ты серьезно пострадаешь, – стерев слезы смеха, выговорила волшебница.
– То есть? – не понял чародей.
– Это моя поэма, мой стиль. Но я ее еще не написала. В следующий раз будь поосторожнее – это небось еще со времен Источника у тебя осталось?
– Черт его знает. Кстати, ты должна мне кое-что пояснить.
– Не о Логрусе с Лабиринтом, надеюсь?
– Нет. Тут упоминался некто Адрагерон…
Айра вздрогнула.
– Не называй Его по имени!
– Кого «его»? Да ты же с ним знакома, еще…
– Я с Ним знакома, – мрачно кивнула волшебница, – и ближе, чем ты думаешь. Именно из-за Темного Властелина я не могу вернуться в Четранию.
– Это как же? Он перекрыл тебе дорогу? – недоверчиво усмехнулся Инеррен. – Мне что же, сказать ему пару теплых слов?
– Ты-то что о Нем знаешь?
– Помнишь Тень? Тот, что провожал меня в Аркану, когда я впервые охотился за Источником?
– Так это Он! Значит, вот каково Его истинное происхождение… Стоп, так это благодаря тебе Он попал в Преисподнюю?
– Ага. Вместе со Старухой. Потом, как я понял, его взял в ученики Лорд-Демон Белиал.
– Вот, значит, как…
Айра долго обдумывала ситуацию, а затем начала свой рассказ. О том, что происходило в Четрании со времен рождения чернокнижников, и до того момента, когда она сама вела Игру против Адрагерона…
6. Дорога Надежды
В Главной Цитадели Хаоса есть комната, не известная практически никому. Она не имеет ни окон, ни дверей – лишь односторонний портал, работающий только на вход. Так что рассказать о ее существовании может далеко не каждый, даже из тех, кто сумел найти этот портал, скрытый среди Окольных Путей.
У комнаты пять квадратных стен и черный гладкий пол. В ее центре постоянно висит сферический кристалл, излучающий слабый свет – слабый, но вполне достаточный, чтобы рассмотреть единственную достопримечательность этого помещения. Это четыре готовые картины и одна незавершенная.
На первой изображен то ли рабочий кабинет, то ли небольшая библиотека. В большом мягком кресле сидит средних лет человек с высоким лбом, смеющимися глазами и широкой улыбкой. Он одет в светло-коричневый жилет с желтым кантом и темно-коричневую тонкую рубашку.
Вторая картина показывает того же человека. Он постарел немногим больше чем на пять лет, однако выглядит уставшим или о чем-то задумавшимся. Человек стоит на краю Бездны Ерквиста, ссутулившись и глядя на медленно проплывающую к западу от него Цитадель Двора Хаоса. Теперь его одежды такие же, какие носит большинство Придворных, а на пояс подвешены шпага и кинжал.
Образ третьей картины – темное пятно. Лишь внимательно присмотревшись, можно различить тюремную камеру. Единственным предметом обстановки является небольшой ворох грязной соломы, а единственным обитателем – все тот же человек, облаченный в рваные лохмотья, оставшиеся от изящного парадного костюма. (Магическое зрение способно подсказать наблюдателю, что глаза узника закрыты темной повязкой.)
Четвертое полотно способны опознать очень немногие. Только после тщательного созерцания можно разгадать, что изображена на нем крышка гроба в несколько необычном ракурсе – изнутри. Мореный дуб изборожден царапинами, а гвозди, удерживающие крышку на месте, не выдержат следующего сильного удара – если его нанесут.
Пятая стена комнаты еще пуста, лишь тонкая рама из темного дерева висит на ней, бессмысленно взирая на пришельцев грунтованным прямоугольником холста, на котором проведены несколько линий.
И таковой эта комната стоит уже давно, с тех пор, когда слепой художник, написавший все эти картины, скончался от разрыва сердца, едва провел на пятой очередную линию. Ни один из целителей не мог спасти его, ибо поражена оказалась душа – не тело.
Кто изображен на этих картинах?
Что должно быть нарисовано на последней?
Почему погиб художник?
Наконец, какой смысл в самом существовании этой закрытой комнаты со столь тщательно замаскированным входом и отсутствующим выходом?
Бесспорно, это хорошие вопросы. Однако ответы на них внесут в мир еще больше неразберихи. Настолько больше, что даже Хаосу выгоднее не допускать этого…
Покидавшего Двор Хаоса не провожали пышными букетами цветов и восторженными стансами в его честь. Впрочем, Инеррен этого и не ждал. В кошельке находилась вполне приличная сумма, выигранная чародеем в последний вечер на званом банкете в «Триаде». Банкет был дан Гильдией Огненных Путей, праздновавшей устранение опасного конкурента, и Инеррен просто не мог не появиться на посвященном ему же празднестве. В связи с чем несколько наиболее богатых членов Гильдии – те, кто повел себя недолжным образом при встрече столь важного гостя, – стали намного беднее.
Он не выбирал, куда идти. Зачем? Если встретится опасность, никто не помешает ему переместиться в Аркану или даже в Четранию. А заблудиться чародей попросту не мог бы, так как сам не знал, куда направляется.
Потому-то он и прошел тропинкой, обычно оставляемой прохожими в стороне – ведь она не вела ни в одно из часто посещаемых мест. По светло-коричневой ленте, петляющей по алмазной россыпи звезд внутри Бездны Ерквиста, он скользнул внутрь черного туннеля…
…и оказался в пятиугольной комнате, со стен которой безмолвно смотрели четыре картины и пустая рама.
Изображенный на трех из них человек чем-то был знаком Инеррену. Нет, они ни разу не встречались – но этот взгляд…
Боль, радость, печаль и гордость.
Взгляд истинного творца. Нет, не того бога, именуемого Творцом, с которым он когда-то разыгрывал партию в Игре Судьбы. Того, кто знает на своей шкуре, что такое Ответственность, – и идет на риск, ибо альтернатива выглядит еще хуже.
Но кто он? И какова функция этой странной комнаты? Кстати, не видно что-то, чтобы у нее имелся выход. Чародей исследовал стены, пол и далекий потолок в поисках скрытого прохода, но такового не обнаружил.
Так… следовательно, тот, кто попал в это «тайное» помещение, должен пройти определенный тест. Какой? Наверняка дело связано с картинами (поскольку больше ничего тут и нет), точнее с незаконченной. И что же должно быть на ней изображено?
Подбирая слова больше по интуиции, чем на основе разума, логики и имеющихся крупиц информации, Инеррен речитативом бормотал отдельные фразы, складывающиеся в странный стих:
Творец миров, создатель грезы,Прошедший сквозь туман и грозы,Лицом к лицу однажды повстречалсяС тем, что он создал сам когда-то,И с недругом своим заклятымВ сраженье безнадежное ввязался.В бою неравном проиграв,Он погрузился в адский мрак,Но в каменном мешке сидел недолго —Избавила от адских мукСтаруха Смерть, изгоев друг,И бросила в могилу. Чувство долгаЕго вернуло в мир опять,И крышку гроба приподнятьЗаставило оно его с рассветом.Победной песней огласивПростор морской, он Знаку СилПриказ отдал – идти искать ответы.А существует ли ответ?Не знает этого поэт,И он не знал, хоть сам его придумал;Но путь пред ним лежит сейчас,Путь, на котором век – как час,Где над горой сияет белый купол.
Он не чувствовал ничего – ни как слова пылают энергией в сумеречной комнате, ни как ритм стиха заставляет тени плясать дикий и странный танец, ни как образы и нити-связи сплетаются в реальные краски и оседают на бледном холсте незавершенной картины…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
