Спасатель тоже встал и протянул руку, сказав при этом: -- Со временем всё тайное становится явным, но как говорится -- поживём, увидим.
Капитан и его стол исчезли с экрана, и появилась дверь с золочёной ручкой.
"Это значит, что я развернулся и направился к выходу из каюты, -- спасатель улыбнулся. -- Надёжная техника, но я нарушил закон".
Спасатель выключил компьютер. До Гонконга оставалось пять дней навигации без захода в другие порты. Есть время подумать о будущем и вспомнить прошлое.
Чем старше становится человек, тем чаще посещают его воспоминания о детстве, юности, о людях, которые непрерывной вереницей прошли рядом с ним. Всё это где-то глубоко спряталось в лабиринтах извилин мозга. Он уже довольно давно, вводя себя в полусонное, полудремотное состояние, когда одно полушарие мозга спит, а другое бодрствует, мог по желанию вызвать в памяти события из любого временного отрезка своей жизни и как бы заново пережить то время.
Когда ещё не была отлажена программа, эти воспоминания были хаотичными, в них не было стройности, они пересекались и прыгали во времени. Вероятно, это было связано с тем, что любому человеку хочется против его воли вспоминать наиболее радостные, приятные события, особенно когда это касается молодых лет. Спасатель открыл дверь каюты и на обратной её стороне прикрепил записку с текстом: "До Гонконга прошу не беспокоить".
В холодильнике было достаточно пищи и воды на пять дней, чтобы один раз в сутки принимать определённое количество. Он подсоединил датчик таймера к мочке уха и посмотрел на часы. Они показывали одиннадцать часов вечера.
"Спокойной ночи", -- пожелал он себе и улыбнулся в ожидании радостного путешествия в прошлую жизнь.
СОН ПЕРВЫЙ
Выдался тёплый солнечный день. Воскресенье, выходной, который в то время был один раз в неделю.
Молодому человеку всего лишь двадцать лет. Он здоров и энергичен, а его голова заполнена всяческими умными идеями и планами. Он заплывает на байдарке в небольшую живописную речушку в стороне от Озера и, спрятав байдарку в густых береговых кустах, залезает на дерево. Удобно устроившись на толстой ветке дуба, он смотрит в бинокль на своих двух опекунов-охранников, которые под видом рыбаков постоянно "пасут" его. Он смеётся, когда они в растерянности мечутся на берегу, потеряв из вида своего подопечного.
И когда они уплывают, он спускается с дерева, вытаскивает байдарку на чистую воду и отправляется рыбачить в свои любимые укромные места, которых в этом озерном крае имеется превеликое множество, подальше от глаз надсмотрщиков.
Иногда он причаливал к берегу, чтобы посетить глухую, богом забытую деревеньку, состоящую из нескольких ветхих домов, и покупал у одинокой старушки крынку парного козьего молока с краюшкой домашнего ароматного ржаного хлеба и с превеликим удовольствием выпивал её на глазах старушки, с умилением смотревшей на парня. За молоко и хлеб он расплачивался деньгами, а большую часть своего богатого улова он отдавал старушке в качестве благодарности. Тогда она доставала из подпола бутылку самогона, припасённую на всякий случай и при этом говорила: -- Это вместо денег. Самогон-то, проклятый, только и выручает. -- Мужики-то, а их у нас в деревне раз-два и обчёлся, без бутылки ничего не делают. Мне вот сарай надо поправить, так они две бутылки требуют.
-- Бабуль, оставь его себе, я непьющий. А в следующий раз привезу две бутылки "Столичной".
-- Внучёк, да за такое добро мне мужики и крышу дома перекроют! -- радостно говорила она и давала на дорогу несколько варёных яиц с щепоткой соли.
И он непременно своё обещание выполнял. Случалось знакомиться с местными девушками, приезжавшими на каникулы из города. Прогулки с ними затягивались до утра. Возвращался он на Остров только в понедельник к полудню невыспавшийся и усталый от многочасового махания веслом.
Там уже был вселенский переполох. Катер, рыскавший по многочисленным протокам и островкам, в конце концов прекращал поиски и встречал "беглого" за один-два километра от Острова на большой акватории плёса. Учёного-рыбака пересаживали на катер, грузили его байдарку и на максимальной скорости доставляли на Остров.
Затем происходило расследование чрезвычайного происшествия. Охранников сажали на "губу", а его наказывали, запрещая покидать Остров в следующее воскресенье.
Тогда он добивался приёма у своего куратора-генерала и во время беседы говорил: -- Меня посещает вдохновение и озарение чаще всего на лоне природы в тишине и одиночестве. Кстати, на этой рыбалке я нашёл, наконец, решение одной научной проблемы, которую осмысливал почти месяц. И вы должны понять, что отлучение меня от любимого отдыха -- рыбалки нанесёт непоправимый ущерб моему творческому процессу с вытекающими отсюда непредсказуемыми последствиями.
Учёный старался говорить языком, близким и понятным по стилю чиновнику в погонах.
-- К каким последствиям, хотел бы я знать? - куратор зло сверлил своим взглядом молодого учёного.
-- К срыву сроков окончания работ по научной теме, имеющей для государства первостепенное оборонное значение, -- сказал учёный с некоторым лукавством в глазах. Он знал, что слово "срыв" для генерала означало конец военной карьеры.
-- Не надо меня шантажировать! -- генерал перешёл почти на крик.
-- Я рассматриваю нашу проблему в перспективе не очень приятную для нас обоих.
-- Ошибаешься, в первую очередь для тебя, -- неуверенно сказал генерал.
-- В точности так, но наоборот. На ваше тёплое место можно посадить и сержанта, а вот меня заменить простым инженером невозможно, -- сказал учёный и удивился своей смелости, больше похожей на дерзость.
-- Вон! -- генерал вскочил со стула.
Учёный встал и не торопясь пошёл к двери.
-- Стой! -- в голосе куратора уже не было жёсткости. -- Ладно, но чтоб в последний раз. Следующего нарушения режима я не потерплю.
Но и в следующий раз всё повторялось.
И генерал во время очередной воспитательной беседы сказал: -- Если у тебя появилась зазноба, так женись. И мы устроим пир на весь мир.
-- Поймите, что смысл моей жизни -- это научная работа. Убежать -- значит убежать от себя, а это невозможно, просто бессмысленно, -- сказал учёный с горечью в голосе.
-- А ты меня тоже должен понять: если что-то, не дай бог, с тобой случится -- утопнешь или в лесу заблудишься, тогда мне..., -- и генерал красноречиво прикоснулся ребром ладони к своему выступающему кадыку.
После этой беседы охранники больше не докучали молодого учёного своим назойливым вниманием, а ждали его возвращения в протоке между двумя островками в двух километрах от Острова и спокойно при этом рыбачили. В итоге все были довольны. Однажды учёный пропадал два дня.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
