на мою голову… можно подумать, мне без них просто жилось.
Так что с утра, хорошо выспавшись и плотно покушав, я отправилась в свои владения. Инспектировать, что там без меня за эту неделю мои работники натворили.
От слова творить, разумеется.
С госпожой Раувер мы заключили договор на неделе – Волли любезно отнес своей матери ее экземпляр, подготовленный господином Раленом по моей просьбе. Конечно, Савиц отчитался по всем тратам, но мне хотелось и самой проверить, как дела в приюте.
Да и за магосподином Рудиалем понаблюдать было интересно. Он уверил, что в ближайшие недели планирует работать без выходных.
В первую очередь я решила навестить приют.
Признаться, я не ожидала особой разницы с предыдущим визитом, ведь прошла всего неделя. Но приют сумел меня удивить.
Я опять приехала к завтраку, но на этот раз у ворот дежурила охрана, так что меня любезно проводили до дверей, предварительно предупредив кого-то в приюте о моем визите. И в холле меня встретила улыбчивая женщина средних лет, которая вызвалась довести меня до столовой.
Там было шумно, как и должно быть в любом нормальном месте, заполненном детьми. Моего появления даже не заметили, зато я сразу увидела госпожу Раувер, которая сидела за отдельным столом с другими взрослыми, и завтракала наравне со своими воспитанниками. И дети ничуть не были стеснены ее обществом.
Марика тоже сразу меня заметила и устремилась навстречу. Живая, энергичная, с блеском в глазах, она совершенно не походила на ту убитую горем женщину, которую я увидела, когда мы встретились впервые.
Полная энтузиазма, она лично провела мне экскурсию, начав с кухни – и на этот раз, попробовав кашу, я признала, что это не только съедобно, но и весьма вкусно. Хотя, казалось бы – каша…
Марика похвалилась, что почти полностью обновила персонал, что детдом теперь охраняет от монстров магический патруль, что повысило привлекательность рабочих мест, что с вернувшимися из рабства детьми работает целая группа приходящих психологов, и сейчас идут переговоры с учителями, чтобы обеспечить детям более широкое образование.
Она показала мне наконец-то открытый бассейн, внутреннюю перепланировку и сметы на грядущий ремонт, чтобы всем детям было одинаково удобно.
Я даже заглянула в сейф, чтобы убедиться в отсутствии дополнительной бухгалтерии, мысленно посмеявшись над собой – уж пойди Марика по стопам предшественницы, не стала бы повторять ее ошибок. Впрочем, сейф оказался пуст, и смущенная госпожа Раувер пояснила, что в ее работе не появилось ничего, что требовало бы защиты сейфа – как от злоумышленников, так и от заинтересованных лиц.
А еще я поговорила с несколькими воспитанницами, среди которых оказалась и спасенная мною девочка. И они были вполне искренни, когда говорили, что теперь у них все хорошо. А уж их тихие «спасибо» окончательно убедили меня, что, по крайней мере сейчас, за детский дом можно не беспокоиться.
Определенно, навещать приют стоит на постоянной основе. И обсудить с Марикой, что можно сделать для детей, которым предстоит покинуть стены приюта. В день совершеннолетия, разумеется.
Но это пока подождет.
Визитом в приют я осталась вполне довольна. И даже задержалась бы здесь, чтобы посмотреть, чем заняты дети, но мне предстояла еще одна поездка.
Я хотела узнать не только, что происходит на фабрике, но и судьбу тех, кого освободила из рабства. Отчеты, конечно, хорошо, но своими глазами увидеть тоже не помешает.
Так что, попрощавшись с Марикой, я велела Лайошу везти меня на фабрику.
Здесь и прежде была охрана, но теперь, как и в приюте, они располагались у ворот. Да, трущобы оставались опасным местом, и для того, чтобы привлечь новых работников, им необходимо было обеспечить защиту. Так что повышенным мерам безопасности я не удивилась.
Меня встретил молоденький и очень серьезный секретарь, который и проводил меня в кабинет Рудиаля.
- Магоспожа Аберэ, рад вас видеть в добром здравии, - приветствовал меня управляющий. – До меня дошли слухи о произошедшем в школе.
- Да? – я удивилась. – И что же это за слухи?
- Что вы едва не погибли, спасая других учеников, - удивил он меня.
- Любопытно, откуда вам это известно. Официально озвучена несколько иная версия событий, - заметила я.
- Власти не хотят допустить паники, - отмахнулся Рудиаль. – А моя задача – быть в курсе происходящего.
- Разве? – я усмехнулась. – А вот мне кажется, что ваша задача – сделать фабрику прибыльной.
- Уели, - рассмеялся он. – Но, будем честны, одно другому совсем не мешает. Хотите взглянуть, что я успел сделать?
Я хотела. И была приятно впечатлена тем объемом работы, которую проделал Рудиаль за несколько дней.
Он успел перезаключить договора теневой фирмочки бывшего управляющего на фабрику. И, для того, чтобы вовремя выполнять заказы, перевел фабрику на посменный режим работы. Не знаю как, но ему все же удалось уговорить бывших рабов вернуться к работе, и доукомплектовать персонал рабочими из других районов Аберана – и не только. Кроме того, он нашел законных поставщиков сырья, и фабрика продолжила производить высококачественные ткани, сбыт которых Рудиаль потихоньку налаживал.
Он провел мне экскурсию по цехам фабрики – в прошлый-то раз я тут толком ничего и не осмотрела. Никаких надзирателей, вполне рабочая обстановка, и, хотя бывшие невольники все еще выделялись среди других работников застарелой изможденностью, но в них больше не было ни страха, ни отчаяния.
Я все же не удержалась и спросила одну из них, почему она решила вернуться на работу туда, где ее столько лет удерживали против воли.
- Так я больше ничего и не умею, - простодушно призналась женщина. – А тут условия предложили хорошие. Люди знакомые. Не надо думать, где деньги на жизнь взять…
- А разве вам не выдали компенсацию? – я удивилась.
- Выдали, - подтвердила она. – Но вокруг столько всего, что хочется попробовать… а стоит столько, что никаких денег не хватит. Я так думаю, скоро и остальные наши подтянутся. Куда им идти-то? Молодые может еще попробуют выучиться, а нам-то уже куда…
- Мир посмотреть. Себя показать, - я улыбнулась.
- Теперь-то да, можно, - так же искренне улыбнулась моя собеседница. – Спасибо вам, магоспожа Аберэ. И вашему неравнодушию.
Благодарность выслушивать было одновременно приятно и неудобно. Я не была виновата в том, что с ними случилось, но именно из-за равнодушия моей семьи они оказались в рабстве. В цивилизованном мире, под носом закона! Ужасно же. А сколько таких фабрик есть еще?
