всех не согреем» 17.04.2008, обед. Дом на Большой Октябрьской - дом на Пушкина.
Не успел обрадоваться, что сон про третий этаж оказался «пустым», на втором, «чистом», нас, похоже, давно поджидали. Как и предполагал Олег, самым неприятным оказалась встреча не с мертвыми, а с живыми. Правда, не в том смысле, в каком мы рассчитывали. Спустились на площадку между этажами и увидели лыжную палка с белой тряпкой за распахнутой дверью тамбура лифта. Видимо, услышав наши шаги по лестнице, люди сообразили, выскочишь неожиданно, нарвешься на выстрел. Поднял руку, но все и так уже остановились. Палка качнулась туда-сюда, и раздался голос. «Не стреляйте, мы мирные и живые»!
- Выходите, - слова словами, но беру дверь под прицел. Олегу пришлось контролировать и тыл, и мне помогать.
- Вы нас тоже заберете? - в дверном проеме показался здоровый мужик, на вид явно не голодный, в белой, довольно чистой футболке и спортивных штанах.
- Зачем? - стараюсь говорить ровно, без выражение, подражая Олегу.
- Здесь мертвые, а там, откуда вы приехали, должно быть безопасно!
- Почему решили, что там безопасно?
- Вы на машинах, с оружием, стреляете, забираете жильцов сверху, значит, с вами можно уехать.
- Мы не спасатели, приехали за родственниками, и сразу обратно. Никого постороннего с собой взять не можем. Если есть машина, поможем проехать в центр города. Оттуда сможете дальше ехать куда хотите, или присоединится к военным.
- А сами что, не военные, раз в форме и при оружии?.
- Мы ополчение, охраняем свою территорию и своих людей. Хотите, организуйте здесь такое же, - эта «песня без конца» уже надоедает.
- Как организоваться, если кругом стреляют, училище разгромили, всех поубивали, кругом мертвецы. Даже сейчас людей на дороге поубивали!
- Мы зачистили ваш подъезд до верхнего этажа. Закрывайте двери, защищайте подъезд. Берите топоры, ломы, все, что есть подходящее, охотничье оружие у кого-то наверняка найдется. Нас никто не вооружал, сами все сделали, не сидели сложа руки. Все, разговор окончен.
- Как же так, бросите нас?
- Через десять минут внизу станет пусто, хотите уехать, торопитесь.
Мужик смотрел на нас растерянно, словно чего-то ожидая. Потом, будто по подсказке, спросил.
- А откуда приехали, из какого района, где вас найти можно?
- Это неважно, но могу сказать, где есть военные, - начал было, опуская ружье и собираясь шагнуть на ступеньку.
В это время сзади мужика, за его белой футболкой кто-то мелькает, мужик вздрагивает, когда раздается «Кончай базар, вали их»! Из-за спины, как мне показалось, появилась еще одна палка. За мной грохнул выстрел, машинально отшатнулся, прикрывая Варвару и вскидывая «Сайгу». Одновременно еще выстрел, вроде от лифта, звон стекла и отчаянный крик «У-у-у, сука-а-а-а»!
Готов стрелять, но стрелять уже не по кому, «бугай» лежит на грязном полу, рядом с ним извивается еще один мужик. Почему-то тоже в белой футболке с непонятным рисунком, одна рука и штанина быстро намокают. При свете фонарей виды кровавые пятна. Оружия, кроме валяющегося перед неизвестными ружья, больше не видно. Напавшие в растерянности, держу на прицеле здоровенного мужика:
- Бросай оружие, не то всех положим! - ору изо всех сил.
- Да нет больше оружия, не стреляйте, одно ружье всего и было!
- Олег, ты как? - не оборачиваясь, спросил товарища.
- Нормально, промазал, гад, только шелест услышал, да штукатуркой посекло.
- Руки за голову, в угол становись, лицом стене! - это Олег уже тем, в тамбуре.
«Бугай» послушно исполняет, раненый уже не стонет, похоже, Олег задела того краешком дробового снопа, может, вообще, рикошетом пришло, уж очень дробь рассыпало. Он из дробовика не очень хорошо стреляет, повезло мужику, что не из автомата, положил бы точно. А может и не хотел убивать, только обездвижить, напавший по виду точно не бандит.
- Олег, держу площадку! Мочить гадов? - из окна второго этажа голоса нашего дозора, встревоженного стрельбой и диким ором.
- Леха, не стреляй, порядок! - понятно, по рации дольше получится.
- А ну говори, падаль, зачем в нас стреляли, кто сами такие? – пока «местные» не отошли от грохота, надо из них все выбить, и информацию, и дурь из башки.
- Да здешние мы, не хотел стрелять, это все Колян, сосед мой. Говорил ему, давай военных с улицы позовем, он ружье отобрал, «не хрен к воякам соваться, если эти с собой не заберут, самих «положим», на их машинах уедем туда, где живут». Вот дурак, говорил же, ему, дурак!
- Кто еще с вами?
- Только бабы и дети.
- Крикни, чтобы кто-нибудь перевязал раненого, смогут?
- Жена медучилище закончила, сумеет.
- Зови, пусть с прихватит, чем перевязать, сам тоже помоги. А ружье возьми за ствол и положи сюда, на ступени, мне под ноги.
«Бугай» так и сделал, положив на лестницу обычную двустволку, даже модель не стал смотреть. Задерживаться нам тоже ни к чему, мстить этим людям не за что. На помощь из квартирного тамбура пришли две женщины, постарше и помоложе, с бинтами, йодом и еще чем-то. Раненый притих, не от того, что умер, просто боль перешла в другое состояние. Кровь еще сочилась, но если перевяжут, точно не истечет. Похоже, действительно
