Со сжавшимся от тяжелого предчувствия сердцем Ла Моль прочитал следующие строки:
«В коридоре, который ведет к герцогу Алансонскому, длинные шпаги ждут господина де Ла Моля. Может быть, он предпочтет выпрыгнуть из окна и присоединиться в Манте к де Муи…».
— Э, их шпаги не длиннее моей! — прочитав записку, сказал Ла Моль.
— Да, но их может быть десять против одной!
— Но кто мог прислать записку? Кто этот друг? — спросил Ла Моль.
Маргарита взяла ее у молодого человека и внимательно посмотрела на нее горящими глазами.
— Почерк короля Наваррского! — воскликнула она. — Если предупреждает он, значит, действительно есть опасность! Бегите же, Ла Моль, бегите, прошу вас!
— А как мне бежать? — спросил Ла Моль.
— В окно! В ней же говорится — из окна!
— Приказывайте, моя королева, я готов повиноваться, я прыгну, хотя бы мне двадцать раз предстояло разбиться!
— Постойте, постойте! — сказала Маргарита. — Мне кажется, к этой нитке что-то прикреплено.
— Посмотрим, — молвил Ла Моль.
Подтянув предмет, Ла Моль и Маргарита, к несказанной своей радости, увидели конец лестницы, сплетенной из конского волоса и шелка.
— Вы спасены! — воскликнула Маргарита.
— Это чудо, ниспосланное небом!
— Нет, это доброе дело короля Наваррского.
— А если, напротив, ловушка? — спросил Ла Моль. — Если эта лестница порвется подо мной? А ведь сегодня вы сами признались, что любите меня!
Маргарита, на лице которой заиграл было румянец радости, снова смертельно побледнела.
— Вы правы, это возможно, — ответила она и бросилась к двери.
— Куда вы? Зачем вы туда бежите? — крикнул Ла Моль.
— Хочу убедиться своими глазами, что вас подстерегают в коридоре.
— Ни в коем случае! Ни за что на свете! Чтобы они выместили свою злобу на вас?!
— Что могут сделать, по-вашему, принцессе крови? Я вдвойне неприкосновенна — как женщина и как королева!
Королева произнесла эти слова с таким достоинством, что Ла Моль убедился и в ее полной безопасности и в необходимости предоставить ей свободу действий.
Охранять Ла Моля Маргарита поручила Жийоне. Полагаясь на его сообразительность и предоставив возможность в зависимости от обстоятельств решать самому — бежать или ждать ее возвращения, она вышла в коридор, одно из ответвлений которого вело к библиотеке и к нескольким гостиным и шло все дальше и дальше к покоям короля, королевы-матери и к потайной лесенке, по которой поднимались к покоям герцога Алансонского и Генриха. Хотя пробило только девять часов, все лампы были потушены, так что в коридоре была кромешная тьма и лишь из ответвления чуть брезжил слабый свет. Королева Наваррская шла твердым шагом. Но не успела она пройти и трети коридора, как услыхала тихие голоса; стремление людей приглушить голоса придавало их шепоту таинственный и жуткий характер. Но в ту же минуту голоса как по команде затихли, даже чуть брезживший свет померк, и все погрузилось во мрак.
Маргарита продолжала свой путь прямо туда, где ее могла ждать опасность. С виду она была спокойна, но судорожно стиснутые руки говорили о страшном нервном напряжении. По мере того как она продвигалась вперед, зловещая тишина становилась все более глубокой, и какая-то тень, похожая на тень руки, заслонила тусклый мерцающий источник света.
Когда она подошла к ответвлению коридора, тень мужчины внезапно сделала два шага вперед, открыла серебряный, вызолоченный фонарик, осветила себя и крикнула:
— Вот он.
Маргарита лицом к лицу столкнулась с братом Карлом. Позади него стоял герцог Алансонский, державший в руке шелковый шнурок. Еще дальше в непроглядной тьме стояли рядом две тени, освещенные лишь отблеском на их обнаженных шпагах.
Маргарита в мгновение ока охватила всю картину. Сделав над собой огромное усилие, она с улыбкой обратилась к Карлу:
— Государь, вы хотели сказать: «Вот она!» Карл сделал шаг назад. Все остальные продолжали стоять неподвижно.
— Так это ты, Марго! Куда ты идешь так поздно? — спросил он.
— Так поздно? А разве уже такой поздний час? — спросила она.
— Я тебя спрашиваю, куда ты идешь!
— Взять книгу речей Цицерона — по-моему, я забыла ее у матушки.
— Идешь так, без света?
— Я думала, что коридор освещен.
— Ты из своих покоев?
— Да.
— А что ты делаешь вечером?
— Готовлю торжественную речь польским послам. Ведь совет соберется завтра, и мы условились, что каждый из нас представит свою речь вашему величеству.
— В этом тебе никто не помогает? — Маргарита собрала все свои силы.
— Мне помогает господин Де Ла Моль, он человек очень образованный.
— Настолько образованный, — вмешался герцог Алансонский, — что я просил его, когда он кончит заниматься с вами, сестра, прийти ко мне и помочь советом: ведь я отнюдь не так образован, как вы.
— Так это его вы ждали здесь? — самым естественным тоном спросила Маргарита.
— Да, — с раздражением ответил герцог Алансонский.
— Тогда я сейчас пришлю его к вам, брат мой, — сказала Маргарита. — Мы уже кончили.
— А ваша книга? — спросил Карл.
— Я пошлю за ней Жийону. Братья переглянулись.
— Идите, — сказал Карл, — а мы продолжим обход.
— Обход! — повторила Маргарита. — А кого вы ищете?
— Красного человечка, — ответил Карл. — Разве вы не знаете красного человечка, который иногда приходит в древний Лувр? Брат Алансон уверяет, что видел его, и мы идем его разыскивать.
— Желаю удачи! — сказала Маргарита. Возвращаясь к себе, она оглянулась. На стене коридора она увидела четыре тени, которые, видимо, совещались. В одну секунду она очутилась у своей двери.
— Открой, Жийона, открой! — сказала она.
Жийона открыла дверь.
Маргарита вбежала к себе в комнату и увидела Ла Моля; он ждал ее со шпагой в руке, решительный, спокойный.
— Бегите, бегите, не теряя ни минуты! — сказал; она. — Они ждут вас в коридоре и хотят убить.
— Вы приказываете? — спросил Ла Моль.
— Я требую! Чтобы нам увидеться потом, сейчас мы должны расстаться.
Пока Маргарита ходила на разведку, Ла Моль успел прикрепить лестницу к железному пруту в окне; теперь он сел верхом на подоконник, но прежде чем поставить ногу на первую ступеньку, нежно поцеловал руку королевы.
— Если эта лестница — ловушка и я умру за вас, Маргарита, не забудьте ваше обещание!
— Это не обещание, это клятва, Ла Моль! Не бойтесь ничего. Прощайте!
Ободренный этими словами, Ла Моль не слез, а соскользнул по лестнице.
