В какойто момент они прекратились, выставив на первый план тяжелый нескончаемый гул от крупнокалиберных очередей роборегирдов…но и они смолкли. Смолкли все звуки боя.
Она вначале не поняла, что случилось? Уже привычно, надо же, как быстро привыкаешь к витавшей и носящейся вокруг тебя невидимой, но стремительной смерти окинула глазами всю панораму скоротечной, но интенсивной перестрелки. Всюду лежали уничтоженные роботы, горели редкие костры от плавившейся электроники, дымились воронки. Некоторые машины еще сжималиразжимали ступоходы, ворочали заклиненными башнямимодулями, но это были остаточные затухающие движения.
И повсюду лежали в разных позах убитые люди, товарищи по оружию, по ее жизни на базе. Она обратила внимание, что раненых нет, по крайней мере, не заметила в ближайших лежащих признаков жизни. Да и смотреть на ужасные раны, на вырванные куски мяса из груди, живота, порой отсутствовавшие конечности было невыносимо. Снаряды пушки «пехотинца» при попадании не оставляли ни единого шанса.
Казалось, в живых осталась только она, но вот глаза уловили осторожное движение головы, поднявшейся из-за холмика и настороженно осматривающей пространство вокруг, другая вытянулась из-за штабеля непонятных блоковконусов. Еще кто-то, уже оценивший затихшее поле боя в открытую поднялся и настороженно, с автоматом на перевес шел, напряженно вглядываясь в поверженные машины. Короткая очередь и человек проследовал дальше.
Света подняла глаза выше и всмотрелась в тот, правый берег города — там сплошные клубы дыма, языки пожаров, поднимающиеся и образующие своеобразный дымный колпак над городом. Слышны приглушенные расстоянием елееле доносящиеся редкие звуки стрельбы, но и они, кажется, стихают. Небо над городом пустынно — транспортников или иной техники не видно.
Приметив первую фигуру, побежала к ней. Ею оказался Метелин. Он обернулся на ее голос:
— А, Света! Жива и, слава богу! Кажется, мы остановили противника, — сперва както неуверенно, затем окрепшим голосом добавил, — нет, мы их остановили. Это точно. По какойто необъяснимой причине все роботы собрались у… в общем, твой отец и Илья Юдин собрали их в одном месте, облегчив нам задачу окружения и…мы успели вовремя.
— Что с отцом?! Он жив? — с надеждой спросила, заглядывая тому в глаза Светлана.
— Дада, Света, жив, только…
— Что только? Да говорите ты уже, боже мой! Где он?
— Ранены они оба, тяжело… в общем, Дениса Горшенина ранил я. Случайно както получилось… я не заметил его за «пехотинцем» и…, под конец совсем стушевался молодой парень.
— Где он? — закричала она.
— Их обоих понесли к кораблю. Но ты не беспокойся, он в сознании. Юдину досталось от пушки «пехотинца», а Денису Сергеевичу, — Семен понял, что говорит не то. — А вон они только скрылись внутри. До «Пика Свободы», до операционной далеко, Гронов решил оперировать где-нибудь там…, уже вслед крикнул девушке, бегущей в том направлении, — Черт, меня же все со света сживут, если с ним что-то случиться, — сам себе пробормотал парень.
Он несколько оживился, когда по ШИПу передали приказ занять позиции, так как неизвестно, сколько еще галактеров и роборегирдов осталось и где они.
Судя по донесениям с того берега разрозненные группы инопланетян — каких именно, не уточнялось — явно потеряли централизованное управление; опасность атаки маловероятна, но нужно быть начеку. Семен с какойто радостью, только чтобы отвлечься от тревожных мыслей занялся организацией обороны.
Через полчаса поступила команда сформировать группы по десять человек и выдвигаться на тот берег. Добивать остатки врага. Кто его знает, вдруг они отойдут, сгруппируются и предпримут атаку, пусть даже не имеющую шансов на успех.
Несмотря на тревожную обстановку в целом, все после этой команды поняли: они, люди, победили, вернули себе планету, правда, пока что открытую из космоса, но это была победа, полная победа над поработителями…
…два шарастрелка летели у земли в сопровождении одного БПР, парящего чуть сзади над ними между домами. Куда он направлялись, потеряв контакт с управляющей сетью и автоматически переведя приоритеты задачи наверняка на ждущий режим, осталось невыясненным. Да это для державших их в перекрестии у выхода из подъезда соседнего обгорелого дома несколько притаившихся людей было не суть важно.
— Приготовились. Огонь!
Три реактивные гранаты, чертя и оставляя за собой белесые следы, понеслись к разрушителю. Дистанция для маневра была чрезвычайно мала. Одновременно с пусками автоматные очереди враз коснулись цели.
С грохотом последняя или почти последняя выявленная машина рухнула на землю, расплескавшись в огне пожара…
Площадь Калинина; окружающие строения, все в округе, казалось, приходило в себя после побоища здесь: еще горело то, что не сгорело от предыдущих зачисток ковровым огнем галактеров, пытающихся в свое время выкурить и перекрыть лазейки людям, новые кляксыпятна выплавленные в стенах, мостовой уже остыли, блестя в лучах заходящего вечернего неба.
Оставленные выщербленные следы разрывов выделялись на фоне предыдущих свежей расходящейся сеткой трещин в местах сильного соударения выдержавших его стен.
Тишина была не полной из-за все еще корежившегося и потрескивающего неравномерно остывающего разбросанного металла того, что раньше составляло технику галактеров. Теперь уже и не только ее. В подергивающемся мареве тут и там поднимающиеся клубы дыма уже теряли свою силу, постепенно светлея и растворяясь в небе. Все было уничтожено разыгравшимся боем.
Ан нет — единственно неповрежденным механизмом, ну, если только внешне оставалась раскрытая капсула, доставившая сюда полчища «пехотинцев». Пробегавшие огни у платформы четко выделялись на фоне первых теней заходящего солнца, но от нее не исходило угрозы. Об этом уже знали Осипов и Вахрушев, после доклада и получения приказа оставшиеся следить за ней — а вдруг что еще произойдет? Да и все равно бы они не угнались за стремительно перемещавшимися и колошматившими друг друга галактерами и регирдами.
Они дождались.
В какойто момент со стороны центра города промелькнула призрачная фигура. Вот она замедлила движение, явно увидев габаритные огни посадочной капсулы, замерла на месте, затем протаяла, приняв обычный светоотражающий вид галактера в скафандре.
— У нас гость, — указал на фигуру пришельца Николай.
— Ага, вижу, — откликнулся Иван, поднимая винтовку.
Пока он прицеливался, Вахрушев с возрастающим интересом следил за действиями галактера, явно УЖЕ никуда не спешащего, как только отключившего мимикрирующий режим пошедшего обычной сгорбленной походкой. Нет, не только сгорбленной, а какойто потерянной, что ли.
Да, именно потерянной: галактер, выйдя к центру площади, вначале поглядел на свой разгромленный при посадке транспортник, перевел взгляд на капсулу регирдов и… просто сел на ближайший обломок изогнутой арматуры.
Он сидел спиной к ним и смотрел на свой корабль. В какойто момент изогнулся всем телом назад и поднял взор к небу… В этом похожем человеческом жесте было столько тоски и отчаяния, что Вахрушев воскликнул:
— Вань, погодика, не стреляй. Он никуда не торопиться.
— Хорошо. Пусть попрощается, — зло откликнулся тот, продолжая держать галактера в прицеле.
А тому на самом деле было все равно: галактер знал, что помощь из космоса в ближайшее время не придет; все их кораблибазы взлетели и погибли. Он же это тоже знал, и ему ничего не оставалось, как просто сидеть и ждать, когда прекратит работу система жизнеобеспечения скафандра и наступит благословенная смерть. Сидеть и ждать, вспоминать свою родину, ощущая себя оторванным от всего привычного, в окружении чужой планеты, где все ему чуждо. И… наверное, страшно. Страшно осознавать, чувствовать враждебное отношение этих существ, казалось, со всех сторон настороженно наблюдающих за ним, их безмолвного погибшего города, также взирающего на него пустующими бойницами оконных проемов. Всего, что находится рядом, даже этот посадочный модуль главного врага расы Галактеров, из-за которых он и оказался здесь…
— …а если бы вы пришли с миром, то ничего бы этого и не было, и ты бы сейчас не думал, когда же этот ад, пытка временем закончиться! Сейчас закончиться, тварина, — словно прочитав мысли инопланетянина, заключил Осипов, плавно спуская курок…
* * *
Подобное происходило везде, где замечали остатки завоевателей, ставшие какимито обезличенными, враз слабыми и жалкими. Двое суток понадобилось победителям настороженного наблюдения за каждой улицей, переулком, наблюдений за окраинами города, где могли укрываться звездные захватчики, после каждого сигнала быстро следуя в нужный район.
