Гунтер послал коня вперед, а мы: я, Зигфрид, Алан и Теодерих, ехали неспешно плотной группой, Зигфрид развлекал рассказами, как они пересекали морской пролив на торговом судне, замаскировавшись под пиратов, Алан в свою очередь рассказал о сражении с дикими гномами.
Я догнал Гунтера:
– Что скрываешь, признавайся?
Он напряженно смотрел вперед, вздрогнул, повернул ко мне голову. Лицо вытянулось, в глазах тревога:
– Ходят слухи, что к Волку прибыл старший сын. Что-то не заладилось на Юге. Боюсь, ваша милость, нападения на ваши села со стороны Волка, не случайные…
– А при чем села?
– Он принуждает их принимать его власть и платить налоги ему. Так уже получилось с другими деревнями, вы же помните!
– А сейчас, когда прибыл сын…
Он кивнул, лицо стало злым:
– Боюсь, что Волк присмотрел для сына ваш замок, сэр Ричард.
Некоторое время ехали в тяжелом молчании, кони идут ноздря в ноздрю, хотя мой трусит неспешно, а остальные едва не в галопе, потом рыцари яростно заспорили, кто поедет со мной на турнир, а кому защищать замок… даже оба замка. Сошлись на том, что едут Зигфрид, Алан, Теодерих, Гунтер, Ульман, Тюрингем и еще десятка два из наиболее крепких воинов. Да, еще надо не меньше дюжины лучников, нельзя превращаться в легкую мишень для стрелков на быстрых лошадках.
Я слушал, слушал, заметил саркастически:
– Я ценю ваше беспокойство обо мне… хотя я ж вас насквозь вижу, бесстыжие рожи! Ну что б не сказать честно, что самим восхотелось новых приключений, новых баб-с, новых драконов? Увы, скорее всего, на турнир поеду вообще один… или с одним, только одним сопровождающим.
– Со мной! – сказал Гунтер.
– Нет, со мной, – возразил Зигфрид сердито. Он зло сверкнул глазами и едва не бросил руку к мечу. – Я сопровождал сэра Ричарда…
– Тихо, – сказал я. – Тихо! Вы забыли, что Устав нашего Ордена выше рыцарского самолюбия?.. Нужно делать, что нужно, а не то, что говорит нам детское самолюбие, именуемое рыцарским… Для нас важнее сохранить этот замок. В нем благополучие не только наше и сел, что принадлежат нам. Враги попросту выманивают меня из защищенного места. Я не знаю, что ожидает на турнире, но, полагаю, не только турнирные схватки… Однако главный удар будет нанесен сюда! Так что именно здесь останутся лучшие. Я возьму с собой кого-нибудь из местных, кто знает дороги, обычаи, имена и титулы наших соседей.
– Я! – сказал вдруг Алан. – Сэр Зигфрид прибыл из очень дальних краев, а я как раз из земель, что лежат отсюда на пути к турниру. Мы сможем заехать к моей родне…
Но сказал это без энтузиазма, я кивнул, принимая слова к сведению, но это не значит, что выберу его в спутники. Зашевелился и выдвинул коня вперед, отвесив учтивый поклон, всегда сдержанный и застенчивый виконт Теодерих.
– Сэр Ричард, – произнес он мягким голосом, – родовое имение моего отца всего в ста милях от места проведения турнира. Если бы мы летели отсюда, превратившись в птиц, нас бы могли подстрелить с башен мои братья. Я очень хорошо знаю те земли, а также сеньоров, по землям которых будем проезжать…
Я хотел промолчать, но учтивые слова требуют учтивого ответа, сказал с мягкостью железной руки в бархатной перчатке:
– Я все обдумаю.
Гунтер начал вертеть головой, я ощутил знакомый запах, в воздухе расплывается едва уловимый привкус гари и дыма. Ветерок сделал его отчетливее, затем унес, однако с новым порывом я ощутил, что пожарище совсем близко.
Кони вынесли на пригорок, внизу с десяток хаток, половина еще золотятся соломенными крышами, другие выгорели дочиста, из трех пепелищ поднимается затухающий дым. Жутко воет пес, я пустил коня в направлении воя. Крупная лохматая собака застыла в горестной позе над трупом человека в луже крови. Голова хозяина безжалостно раскроена, одна рука срублена по плечо.
Между домами лежат убитые, в это время в стороне страшно прокричал Гунтер:
– Вот они!
На окраине деревни большой сад, из-за деревьев выехали всадники в кожаных доспехах с металлическими пластинами, все в железных шапках. Впереди на крупном коне настоящий рыцарь в добротном панцире, копье держит острием вверх. За ним пятеро в полудоспехах, все с мечами и топорами.
Зигфрид, Алан, Теодерих, Гунтер и Ульман разом обнажили мечи. Я торопливо выхватил молот, рука швырнула со всей яростью, что вспыхнула в мозгу, как будто там рванула граната. Молот унесся, я услышал шум, треск, глухой удар. Рыцаря подбросило, как мячик, еще троих разметало в стороны, я выставил руку, ухватил молот и снова швырнул с криком:
– Убивай!.. Это не люди!
И пришпорил коня, другой рукой выхватывая меч Арианта. Молот ударился в ладонь, и почти сразу же мы влетели в это паникующее стадо, где два страшных удара молота пробили широкую брешь в отряде, превратив десяток сильных мужчин в кровавое месиво.
Я никогда не переходил улицу поверху, если вблизи подземный переход, скажу честно – трусил, но сейчас оказался впереди всех, меч в опущенной руке, что удивляет всех, начиная от сэра Ланселота, но так нагнетаю кровь, во всем теле вскипает адреналин, впереди толпа вооруженной сволочи…
Оранжевое солнце зловеще заблестело на узком лезвии, словно я окунул в кипящее золото. Я привстал на стременах, за спиной дикий вопль:
– Ричард!
– Ричард!..
– Ричард де Амальфи!
– Бей! – заорал и я. – Бей гадов!
Зайчик врезался в толпу, будь мое желание пробиться дальше, он бы пробился, но так окажусь в кольце, кто-то да ударит в спину, и умный зверь почти не двигался, пока я рубил направо и налево, затем делал шаг, еще шаг, и только если чей-то конь толкал его грудью или боком, он с силой бил копытами или хватал страшной пастью, и того опрокидывало вместе со всадником.
Мой меч входил в спрятанное в доспехи тело легче, чем нож в кочан капусты, я старался двигаться как можно быстрее, рубил, рубил, рубил, пока кровавая пелена не начала уходить с глаз.
Убегающих добили в спину лучники. Длинные, как дротики, стрелы из композитных луков с такой силой пронзали панцири, что высовывали острия с другой стороны. Те, кто остался, уже лежат неподвижно или корчатся на земле, Зигфрид и Алан соскочили с седел и ходили между ними с длинными узкими кинжалами, мизерикордиями, просовывали узкое лезвие в щель забрала и нажимали на рукоять, а кого не считали рыцарем, того добивали ударом боевого топора.
Глава 10
Последний, что пытался уйти огородами, превратился в кровавую лепешку под ударом молота. Я поймал за скользкую рукоять и повесил на пояс, даже не стерши кровь.
Рассело и Хрурт получили легкие раны, еще двое лучников хвастались царапинами. Я затянул им всем, несмотря на протесты, мол, само заживет, но видел, что счастливы, у них такой сеньор, и видел также, что каждый отныне готов умереть за такого хозяина.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
