И около него стояли два плечистых аграфа.
– Стоять, сюда нельзя.
Точно, светильники такие же, как лампочки, и такая же тишина с эхом, вот что напомнило больничный покой.
Посол начал что-то объяснять, но охранники вежливо отказывали, у них инструкция. Посол попросил вызвать старшего. Я стоял, на все соглашаясь, ведь не знаю, чего ждать, да и где мы. Вдруг где-то наверху вскрикнула Ви. Эхо чуть раздробило голос, но это точно она! Вновь крик, более протяжный. Я, не соображая, рванул вперед по лестнице, мне сразу преградили путь охранники, не долго у них получилось. Я раскидал их бросками, побежал дальше, крикнув на ходу послу, чтоб объяснил. Пробежать мне удалось не далеко, даже до второго этажа не пробежал, как остановился как вкопанный. На лестнице стояла немного располневшая тетка в годах. Я бы назвал ее тетя Маша. Вполне земная. Не сильно толстая, просто халат на три размера меньше на ней надет и от этого чуть не лопается. Есть такие люди, которым ничего говорить не нужно, чтоб тебя остановить, достаточно одного взгляда. Такую тетю Машу можно встретить и уборщицей на заводе, и заведующей в колхозе, да и просто в школьной столовой. Вот чую, очень злая тетка, но одновременно добрая. Сзади за мной прибежали охранники, топая по лестнице, как стадо бизонов, они тоже остановились в нерешительности, как нашкодившие школьники, правда на три ступеньки ниже меня.
– Куда? – спросила она, скрестив руки на полной груди.
– Там моя рожает.
Сверху вновь послышался вскрик. Я вновь рванулся вверх.
– Стоять. Туда нельзя, – мягко остановила она меня.
– Но…
– Никаких но, твоя уже родила. Сейчас ее обрабатывают, не переживай, просто щиплет, вот и покрикивает. Пойдем.
Она повернулась и пошла, я глянул на охранников и пошел за ней.
– А вы давайте работать, ничего нормально сделать не можете, за что вам зарплату только платят, – не оборачиваясь отчитала она охранников.
Мы прошли в комнату, где двери открывались по-земному.
– Давай надевай.
Она сняла халат и чепчик с вешалки и протянула мне. Я послушно накинул халат и напялил чепчик. Она придирчиво осмотрела меня, заставила закрыть глаза и обработала каким-то светом.
– Пошли.
Мы вошли в помещение, где двери уже сдвигались, как обычно, и помещение было залито светом. В центре стоял стол с весами и еще с чем-то. У стола суетились молоденькие аграфки в коротких халатиках.
– Ну-ка, девчонки, дайте папане ребенка подержать.
Одна из аграфок подала мне ребенка на пеленке.
Блин, вроде двоих детей воспитал, и вновь не знаю, как взять в руки младенца. Я примерялся и так и так, чтоб поддержать головку.
– Да смелее, голову только поддерживай.
Я как-то неудобно и не дыша все-таки взял в руки ребенка. Скорее, как охапку дров берут в руки, чем как ребенка. Тетка не стесняясь поправила мне руки.
– Смотри, какая красавица… Дочка.
Только что рожденный ребенок это совсем… мужики, лучше не нужно бежать в роддом в первые минуты, я не знаю, как мужья при родах присутствуют. Но сморщенное тельце кровавого цвета… В общем, лучше подождать недельку, когда выпишут, убережете себя от моральных травм.
– А кожа разгладится? Это нормально? – задал я глупый вопрос.
– Нормально все с ней будет, не переживай, впечатлительный ты больно. Себя нормально чувствуешь? В обморок не упадешь?
– А? Нет, не такое видел.
– Смотри, а то вас, мужиков, не поймешь, то режете друг друга, а то иголку увидите, в обморок падаете.
Я вновь посмотрел на дочь. Глаза только учились фокусироваться, но уже сейчас смотрели с укором и шевелилась ручка с пятью миниатюрными пальчиками, пытаясь что-то захватить. По моему лицу расползалась глупая улыбка. Мне кажется, что дочь улыбнулась в ответ.
– Ну все, нанянчишься еще, отдавай девчонкам, им работать нужно. Не будем их отвлекать. Пошли.
Я максимально бережно передал дочь на руки медсестрам.
– Пошли. Пошли.
Я пошел вслед за ней.
Как только закрылась за нами дверь, раздался детский плач, не знаю почему, но я стал улыбаться еще шире.
– А с мамой можно увидеться?
– Нет, с мамой только через дня два увидишься, ее в медкапсулу уже уложили, через час выпустим, покормили и опять в капсулу.
– Хорошо, скажите, чтоб коммуникатор включила.
– Хорошо, скажу.
– А вес какой? – Вдруг вспомнил я то, что все всегда спрашивают.
– Три девятисот.
– А длина?
– Ширину тоже сказать? Рост спрашивают, а не длину. Пятьдесят девять.
– А куда мы идем? – Вдруг меня осенило, что мы поднимаемся по лестнице, а не спускаемся.
– Ну раз ты сюда пришел, нужно перенести сулему.
– Кого?
– Не кого, а чего, раствор.
– Вон бери.
Мы вышли в коридор, на полу которого стояли четыре двадцатипятилитровые бутыли с какой-то жидкостью. Очень интересно, технологии земные обогнали, а бутылки вполне… Да даже на Земле таких четвертей уже не встретишь, если только в музее.
Я бодро взвалил одну бутыль на плечо, пытаясь взять вторую.
– По одной, еще разбить не хватало.
Пришлось немного поработать грузчиком, да и не жалко, ведь я видел здешних медсестер, все хрупкие, если я не отнесу, придется нести им. Охранники тут, конечно, есть, но вот не думаю, что их таскать что-то заставишь.
На выходе меня ждал посол. И два злых охранника. Первым делом я извинился перед ними, а потом подошел к послу.
– Ну что, счастлив?
– Да, спасибо, очень вам обязан.
– Вот и пойдем тогда, поговорим.
Обратная дорога заняла не больше получаса, и мы вновь расселись в беседке для светской беседы, за столом стоял все тот же бокал, но и добавились тарелки с едой.
– Ты ешь, на меня внимания не обращай, у нас физиология чуть другая. Я есть не могу, но люблю смотреть, когда с аппетитом едят.
Я долго себя упрашивать не заставил, глянул краем глаза на время, и на ник Ви, не позеленел ли он. И накинулся на мини-котлетки.
– Я хотел бы… Да ну что опять? Ты снова отвлечен чем-то.
– Извини, – жуя, проговорил я. – Сейчас Ви выпустят из капсулы, и она должна включить коммуникатор. Боюсь пропустить.
– Ты, наверное, мне в наказание жизнью дан. Ты представляешь, сколько люди претерпевают ради короткой беседы со мной, это и перелет, иногда на последние финансы, и очередь, которая не один день тянется. А тут появляешься ты, и я не могу добиться твоего внимания уже второй час.
– Простите, давайте поговорим.
Тут раздался системный сигнал, Ви стала доступна для звонка.
– Да ка…
– Простите, доступна для звонка стала, одну секунду.
Я отключился от окружающего мира и нажал эмблемку видеозвонка. Передо мной появилось изображение Ви, которая кормила грудью ребенка. И приложив палец к губам, показывала знак «тише». Меня-то все равно слышно не будет, а вот ей потише нужно.
– Привет.
Ви кивнула в ответ и улыбалась, глядя на меня, я улыбался в ответ. Мы сидели молча, глядя друг другу в глаза, слова тут были лишними. Я не знаю, сколько мы сидели, но около Ви началось какое-то шевеление, она встала и бережно положила
