Судя по всему, новые знакомые Тэйке нравились, а Джози отмечала, что за последние дни моя падчерица как-то особенно привязалась к Ердену. Я связывала это с тем, что девочка избавилась от шамана с его северной магией и стала лучше чувствовать родственное каганатское волшебство. По словам той же Джози, Тэйка обществом мэдлэгч наслаждалась. Тем приятней было внимание девочки, отрывавшейся от новых знакомых, чтобы занести мне чай и спросить о самочувствии.
Утром Эстас повез господина Мунха, Ердена, Тэйку и Джози в город. Девочка так радовалась, что попадет в долгое время запретный для нее Хомлен, что чуть не прыгала от восторга. Мэтр после завтрака опять уехал в рощу, что-то искал, исследовал, а мы с госпожой Сэргелен остались в библиотеке.
Поначалу говорили о Ердене, о родном городке собеседницы, о семье. Госпожа Сэргелен рассказывала охотно, но не многословно. Она обладала удивительной способностью короткими фразами емко характеризовать людей и события. Собеседница мне нравилась, чутье подсказывало, что этой женщине можно верить и даже довериться.
Я осторожно расспрашивала о магии мэдлэгч и за какой-то час общения узнала больше, чем из всех итсенских книг на эту тему. Госпожа Сэргелен объяснила символизм узоров и украшений, упомянула другие рода мэдлэгч, которые не умели превращаться в животных. Именно эти семьи могли сотворить очень серьезные проклятия. Другим злое волшебство подчинялось неохотно, требовались опыт и особое эмоциональное состояние.
Беседа за чашкой чая с тыквенным пирогом и каганатскими сластями шла размеренно и спокойно, будто мы с госпожой Сэргелен были знакомы много лет.
— Простите великодушно пожилую женщину, которая задает вопросы о вещах, которые ее не касаются, — мэдлэгч покрутила в пальцах длинную курительную трубку, глянула исподлобья. — Что за призрак ранил вас и почему девочка чувствует себя виноватой в этом?
Я не видела причин скрытничать, не рассказывать о недавнем прошлом, а собеседница говорила до того вполне откровенно, и было правильно ответить так же.
— Здесь раньше жил один северный шаман, — в памяти возник образ тела в саркофаге, я с трудом подавила дрожь, поправила теплый плед, которым Эстас укутал мне ноги. — Он умер, но его дух был слишком силен и упрям для посмертия. Шаману хотелось получить новое тело. Он использовал девочку, чтобы добраться до меня. Каганатский дар ему не подходил, а мой итсенский вполне устраивал.
— Северная магия с магией мэдлэгч никогда не ладила, — кивнула собеседница.
— Я заметила. Это стало совершенно очевидно, когда девочка начала играть на гуцинь. Это давало ей силы.
— Гуцинь славен этим, — с теплой улыбкой подтвердила госпожа Сэргелен. — У Тэйки будет красивый дар, но, насколько я поняла, она еще не знает об этом, так?
— К сожалению, не знает, — вздохнула я.
— Потому что вы мачеха? — предположила мэдлэгч, достав из кармана расшитый бисером кисет. — Я заметила, она называет вас только «леди Кэйтлин». Это очень… официальное обращение.
— Вы наблюдательны, — похвалила я. — И вы правы. Мы с Тэйкой знакомы неполные три месяца, ровно столько же я замужем за ее отцом.
Поначалу отношения были слишком сложными для откровенного разговора о магии, а потом появился шаман. Обсуждать волшебство при нем я не посчитала возможным, чтобы не дать ему дополнительное оружие. Он без того был силен.
Женщина кивнула и принялась вдумчиво набивать трубку. Табак заметно пах кориандром и корицей.
— Разумеется, я в ближайшее время поговорю с Тэйкой о волшебстве, о ее даре, и научу владеть магией, — заверила я. — Муж хочет, чтобы девочка училась в пансионе в столице, а без должного контроля дара это невозможно. Уверена, с этим не возникнет сложностей, Тэйка способная девочка и любит учиться.
Мэдлэгч не отрывалась от своего занятия, но, казалось, замыкалась, закрывалась от меня.
— Меня только смущает, что Тэйка, возможно, сможет превращаться в животное. Вы чувствуете Тэйку, ее дар. Подскажите, пожалуйста, есть ли у нее такая способность?
— Есть, — не поднимая глаз от трубки, ответила мэдлегч.
— В какое животное? Вы можете это предсказать?
— Могу, — скупой ответ не вязался ни с ситуацией, ни с общей словоохотливостью гостьи. Не думала, что придется по слову из нее вытягивать сведения.
— Так в какое? — допытывалась я.
Госпожа Сэргелен вздохнула, поджала губы. Ненадолго повисла напряженная и неприятная тишина.
— Леди Кэйтлин, вы опытный маг и разумный человек, — встретившись со мной взглядом, по-деловому сухо начала каганатка. — Вы поймете то, что я скажу, верно. Вы с даром Тэйки не справитесь. И учитель ваш не справится. И другие итсенские маги не справятся, а будут пытаться — судьбу сломают или даже девочку покалечат.
Я вздохнула, промолчала. В глубине души я ведь подозревала, что услышу такой ответ. Слишком иным был дар девочки, похожий по излучению на дар госпожи Сэргелен.
— Маги Итсена не гибкие, они попытаются запихнуть ее волшебство в рамки, которые знают, — ожесточенно продолжала мэдлегч. — Но как сделать из нее лекаря, если она сможет превращаться в орла, свою родовую птицу, или в рысь, символ отца? Как сделать из нее артефактора, если она способна будет из желудя за несколько минут вырастить дуб? — женщина распалялась, жестикулировала трубкой и говорила все быстрей. — И некроманта из нее не получится! Призраков мы видим, это правда. Но можем только защищаться, а не атаковать магией!
— И что же мне с ней делать? — с отчаянием выпалила я.
Госпожа Сэргелен встретилась со мной взглядом.
— Вы можете учить ее контролировать всплески магии, держать себя в руках, не выходить за установившиеся здесь рамки. Можете попытаться сделать из нее алхимика или лекаря и так запихнуть ее величавый дар в маленькую коробочку. А можете отправить ее учиться в Каганат. Я возьмусь учить ее на первых порах, — прозвучало серьезно и веско. Сразу стало ясно, что госпожа Сэргелен делает такие предложения не каждый день и даже не каждый год. — Потом, когда дар годам к десяти, разовьется достаточно, Тэйка сможет поступить в школу в Тангайхоте, в столице.
Такая последовательность действий казалась разумной и правильной. Эстас ведь хотел, чтобы Тэйка училась в столичном пансионе. Есть ли для него разница, какая столица это будет? Поймет ли он, что в Итсене магию девочки в самом деле смогут лишь погубить?
— Спасибо, госпожа Сэргелен, — задумчиво кивнула я. — Отдельно благодарю за предложение учить Тэйку. У вас созвучные дары, и с вами она уже знакома. Ей так будет проще. Я поговорю с мужем.
— Время есть, — успокоила мэдлэгч. — Это не то решение, которое не подождет месяц или два. Но не советую затягивать. Тэйка пока плохо говорит по-каганатски. В Тангайхоте это может создать сложности. Там строгие учителя, а учить придется много и прилежно.
— Там ведь не только магии обучают?
— Не только, — усмехнулась она. — Это очень хорошая школа для знати и мэдлэгч. Там учат всему.
Для меня это был важный довод, как и заверения собеседницы в том, что за Тэйкой и там будут приглядывать родственники госпожи Сэргелен. Мэдлэгч рассказывала, как мне направлять дар девочки, чтобы не навредить, и заговорила об оборотничестве.
— Вам с мужем нужно поговорить с Тэйкой о ее даре со дня на день, — подчеркнула каганатка. — Чтобы не случилось так, что первое же сотворенное ею волшебство — случайное превращение. Она уже на пороге. Гуцинь, общение с нашей семьей и исчезновение северного дара, который ее сдерживал, благотворно влияют на магию девочки.
Отличные новости для мага с опустошенным резервом.
— Так все же превращения в кого ждать? В орла или в рысь?
Мэдлэгч задумалась, снова уплотнила пальцем табак в трубке.
— Мне кажется, все же в рысь. Это животное — олицетворение лорда Эстаса, хоть он и не родной отец, и этого места. Символ тех, кто живет в Рысьей лапе, значит, и Тэйки тоже. Думаю, это будет посильней магии крови.
— Очень надеюсь, что с обратным превращением не возникнет сложностей, — вздохнула я, представив себе перепуганного рысенка, мечущегося по комнате Тэйки.
