Возникшие вслед за этим разговоры в публике были быстро пресечены судьей, после чего он приказал Мортону встать. Далее судья пояснил, что наказание за такое ужасное преступление строго оговорено в законе и предусматривает не менее двойного срока потерянной жизни.
— Учитывая, что преступление было совершено исключительно в интересах выгоды, — продолжил судья, — я не могу не согласиться с мнением обвинителей, считающих вас жестокой личностью, для которой жизнь человека всего лишь незначительное препятствие на пути к достижению цели, подлежащее устранению. Ваш поступок на долгие годы лишил Тару Дженнифер Шахиф и Вайоби Котала их тел, и потому я без колебаний приговариваю вас к приостановке жизни на сто двадцать лет.
Судейский молоток опустился на стол с громким стуком.
Тара Дженнифер Шахиф вскочила со своего места.
— Мерзавец! — закричала она своему бывшему мужу.
В другом конце галереи Меллани с истерическими рыданиями бросилась к ограждению, и только служащие суда удержали ее от прыжка вниз, к ее осужденному любовнику. Ее отчаяние стало предметом обсуждения для значительной части публики. Мортона вывели из зала, и по пути он ошеломленно покачивал головой, не в силах смириться с сокрушительным поражением. Большая часть репортеров переключила свое внимание на стол, где сидели обвинители. Хоше Финн и Ивор Чессел, не скрывая своей радости, пожимали друг другу руки. Паула Мио совершенно не обращала внимания на царившую вокруг суматоху: она спокойно собирала со стола свои записи и укладывала их в портфель. Под конец туда же последовало и ее портативное устройство. Убедившись, что на столе ничего не осталось, Паула, не глядя по сторонам, покинула зал заседаний.
Глава 14
Уилсон насчитал уже сто двадцать девять дней с начала миссии и все еще продолжал считать. Точно так же считали дни, часы и минуты все, кто находился на борту «Второго шанса». Малейшая частица уходящего времени вызывала у него как облегчение, так и раздражение. Проблема, как ни странно, состояла в том, что с момента старта с Октиера в работе корабельных систем не произошло ни одного сбоя. Уилсона отсутствие неполадок не удивляло: на многократное дублирование всех систем была потрачена огромная сумма, а каждый отдельный компонент обладал по меньшей мере двойным запасом надежности. Во времена работы Уилсона в НАСА это называлось «золочением плат». На «Улиссе» все должно было работать безотказно, и даже в случае непредвиденной поломки какого-нибудь узла предусматривалось три резервных варианта. Все это было сделано еще тогда, когда в иллюминаторы была видна Земля, а связь с Хьюстоном можно было установить в течение нескольких минут. Даже такая тонкая нить, связывавшая его с остальным человечеством, придавала Уилсону дополнительную уверенность. Он верил, что НАСА обязательно придет на помощь, если что-то пойдет не по плану. На этот раз ощущение изолированности усугублялось расстоянием. Даже капитан, при всем своем опыте, не мог избавиться от чувства страха. Случись что-нибудь здесь, в неведомом гиперпространстве, и их никто никогда не найдет. Он был благодарен конструкторам за надежность корабля. И в этой миссии, сознавал он, чувство благодарности было более зрелым, чем на «Улиссе».
Были созданы максимально комфортные условия для полета. Во-первых, на корабле сохранялась сила тяжести. Пусть она составляла всего одну восьмую от земного притяжения даже на крайней точке жилого кольца, зато можно было с уверенностью предугадать движение любого предмета, и организм чувствовал себя намного лучше. Кроме того, здесь имелась настоящая еда. Вместо точно отмеренных обезвоженных пайков готовых блюд в столовой «Второго шанса» водились такие яства, как жареный эскалоп с овощным ризотто, или седло барашка с овощами, тимьяном и томатным соусом, или соблазнительный выбор разнообразных десертов. В часы отдыха можно было воспользоваться несколькими спортивными залами — их обязательно посещали все члены экипажа (но вот плавательным бассейном не мог похвастаться даже этот корабль). В остальное же время большая часть команды наслаждалась продукцией ВСО. На борту располагалась огромная библиотека, где наибольшей популярностью пользовались любовные сериалы и романтические приключения живущих впервые, но были и многочисленные адаптированные издания классической фантастики, а также биографические и исторические очерки. Уилсон как-то несколько дней кряду провел в пышных интерьерах «Мэнсфилд-парка». Он уже читал этот роман в своей первой жизни, и его заинтересовало общественное устройство той эпохи, в коем просматривалась интригующая параллель с современностью, но настолько откровенных сцен лесбийской любви в первоисточнике не было — это он отлично помнил.
Кроме занятий спортом, еды, просмотра драм и служебных обязанностей, он много времени проводил в обществе Анны. Уилсон и сейчас предпочитал завязывать отношения только с одной женщиной. В периоды его серьезных увлечений и брачных союзов случались исключения, но это происходило в тот момент, когда отношения себя уже исчерпали. Его никогда не привлекали обычаи, принятые в зажиточных и не очень зажиточных кругах Содружества, как, например, у Найджела Шелдона с его тысячей потомков и гаремом из дюжины женщин, или в различных многосемейных общинах. В душе он знал, что остался таким же старомодным, как и эпоха, в которой он родился.
В обществе Анны он чувствовал себя прекрасно. Она ничего не требовала и довольствовалась случайными встречами с ним. Все шло как и до старта, только теперь об их отношениях знала вся команда. Впрочем, их связь не вызывала никакого осуждения или сплетен — опять же благодаря тщательному отбору экипажа: они все были вполне взрослыми людьми. Уилсон, хоть и не устанавливал определенного правила на этот счет, но решительно отвергал любые кандидатуры из числа живущих впервые — он был убежден, что их характер не мог соответствовать требованиям полета. За минувшее со старта время на борту произошло так мало стычек и личных конфликтов, что он был склонен признать присутствие корабельного психолога излишней предосторожностью. Даже сейчас, когда он ожидал окончания полета в гиперпространстве, на капитанском мостике не ощущалось никакой напряженности.
— В радиусе сотни а. е. не обнаружено никаких значительных масс, — доложил Оскар.
— Спасибо, — откликнулся Уилсон. Он тоже окинул взглядом экраны; дисплеи гравитонного спектра зияли почти полной пустотой, словно око бури. Последний раз они определяли свое местонахождение в окрестностях красного карлика, уже оставшегося на десять световых лет позади. Следовательно, до Пары Дайсона оставалось около двадцати пяти световых лет чистого космического пространства. — Ладно, приготовьтесь к выходу из гиперпространства. Анна, подключи основной комплект датчиков.
— Есть, сэр.
Она даже не улыбнулась. На капитанском мостике Анна всегда очень серьезно относилась к своим обязанностям. Она сидела через два кресла от него. На пальцах, поставленных на точечные контакты пульта, словно серебряные пульсирующие вены, замерцали линии ОС-татуировок.
— Астрофизики? — спросил Уилсон.
— Готовы, сэр, — отозвался Танде Саттон.
Вместе с двумя другими офицерами-исследователями, Бруно Сеймором и Расселом Саллом, он приготовился к работе в задней части рубки. На столах астрофизиков имелось вдвое больше экранов и мониторов, чем у остальных. Кроме того, перед стартом все трое установили сверхмощные зрительные вставки, обеспечивающие высокое разрешение в области виртуального поля зрения. Если в реальном пространстве обнаружится какая-нибудь аномалия, они должны будут ее мгновенно проанализировать и оценить степень опасности. Полученной информацией они делились и с группой исследователей, остававшихся на верхней палубе, где собрались все специалисты, включая Дадли Боуза.
— Оскар, активируй силовые поля и возьми на себя тактический контроль.
— Есть, сэр.
Часть дисплея в виртуальном поле зрения Уилсона показала уровень энергии, направляемый на атомный лазер и генерацию силовых полей. Информация с датчиков передавалась на систему наведения, и Оскар был готов принять решение о запуске боевых ракет. Уилсон передвинул виртуальный палец и включил общий канал корабельной связи.
— Что ж, леди и джентльмены, давайте посмотрим, что там снаружи. Ту Ли, выводи нас из червоточины, но гипердвигатель не выключай — на случай, если потребуется быстро уйти.
Ту Ли широко усмехнулась:
— Есть, сэр.
Голубой туман на экранах высокого разрешения в передней части рубки начал темнеть. В его центре появилась черная рябь, быстро распространившаяся к краям экранов, и затем в ней сверкнули яркие огоньки звездного неба.
