Ту Ли широко усмехнулась:
— Есть, сэр.
Голубой туман на экранах высокого разрешения в передней части рубки начал темнеть. В его центре появилась черная рябь, быстро распространившаяся к краям экранов, и затем в ней сверкнули яркие огоньки звездного неба.
— Танде? — нетерпеливо воскликнул Уилсон.
— Никаких явных отклонений, сэр. Электромагнитный спектр чист. Гравитонное поле пустое. Плотность частиц стандартная. Квантовое состояние стабильное. Отраженный сигнал радара отсутствует. Нейтринный поток в норме. Уровень радиации высокий, но не превышает средней нормы.
— Наведите сенсорную систему на Пару Дайсона, — приказал Уилсон.
Анна сфокусировала главный телескоп и переключила изображение на левый экран. Положение закрытой барьером звезды обозначилось тонкими красными скобками. При переключении в инфракрасный диапазон Альфа Дайсона появилась в виде бледно-розового пятна. Чуть в стороне проявилась и Бета Дайсона.
— Никаких видимых изменений в барьерах, — сказала Анна. — Двадцать пять лет назад они все еще стояли.
— Есть какие-нибудь признаки активности поблизости?
— Ничего, что отразилось бы на датчиках. Запустить гисрадар?
— Нет, еще рано. Увеличь сектор обзора для имеющихся датчиков. Я хочу получить полную картину окружающего пространства. Астрофизики, продолжайте наблюдение. Пилот, обеспечить стабильное положение корабля.
— Есть, сэр. — Анна начала манипуляции с виртуальными иконками. — Начинаю подготовку к запуску зондов-разведчиков.
Уилсон вздохнул с облегчением. Его виртуальный палец стал почти автоматически нажимать одну иконку за другой. На пульте перед ним вспыхнул небольшой экран, где сменяли друг друга изображения с наружных камер. На каждом виднелась небольшая часть корабля: передняя антенная установка, краешек жилого кольца, плазменные ракеты. Однако, какую бы камеру он ни выбирал, кроме корабля и далеких звезд, в них ничего не было видно. Ничего. Полная пустота вселяла благоговейный страх.
В детстве Уилсон увлекался плаванием. У его родителей во дворе имелся небольшой бассейн, которым он пользовался ежедневно. Тем не менее он не переставал просить их отвести его в большой бассейн в районном спортивном центре. Он попал туда в девятый день своего рождения, когда его с целой ватагой мальчишек-друзей отвезла туда на минивэне заботливая мать одного из мальчиков. Благодаря умению плавать и уверенности в себе Уилсон не испугался размеров и глубины большого бассейна и быстро бросился в воду, увлекая за собой друзей. В глубокой части бассейна он нырнул — в полной уверенности, что сможет достать до плиток на дне. Это ему удалось. Энергичными гребками он стал быстро уходить вниз, дважды продул уши, выравнивая давление, и скоро достал до голубых плиток кончиками пальцев. Сверху едва слышно доносился шум с поверхности, ноги рассекали голубой сумрак, тело сдавливала толща воды. Уилсон начал подъем и только тогда понял свою ошибку.
Он набрал достаточно воздуха, чтобы спуститься, но теперь легкие словно обжигал огонь. От недостатка кислорода стало сводить мускулы. Он начал отчаянно карабкаться наверх, но ускорить подъем был не в силах. Жажда воздуха казалась непреодолимой. И вот грудь, уступая настоятельной потребности в воздухе, начала расширяться, вода, словно живое существо, проникла в ноздри. В тот момент он понял, что стоит пропустить ее глубже — и он утонет. Тело отреагировало на опасность бешеными усилиями рук и ног, и Уилсону хватило силы воли остановить вдох. Он сумел всплыть, не дав воде проникнуть в легкие, и только тогда всей грудью глотнул удивительно прекрасного воздуха. Ужас произошедшего вызвал у него шок. Уилсон долго еще держался за бортик бассейна, содрогаясь всем телом. В конце концов он успокоился настолько, что смог вернуться к своим друзьям, но никогда и никому не рассказал о том, что с ним случилось.
Даже во время боевых вылетов он никогда не чувствовал себя таким испуганным, как тот дрожащий мальчишка, прильнувший к поручню бассейна. Ужасное ощущение больше не посещало его. До сих пор. Сейчас же холодная и липкая слабость охватила все его тело, как и тогда, в девять лет, отгородив от остальной реальности. Уилсон постарался унять дрожь древними дыхательными упражнениями.
— Зонды отделяются от корабля, — объявила Анна.
— Отлично, спасибо, — немного резко ответил Уилсон.
Его виртуальный палец перестал перебирать камеры, и капитан сосредоточил свое внимание на сенсорных модулях. Лишь бы что-то делать, что угодно, только бы отвлечься от небытия за бортом. Он почувствовал, как замедляется стук сердца и дыхание становится равномерным. Но вот с холодной испариной на лбу он ничего не мог поделать. В виртуальном поле зрения появилось текстовое послание от Анны: «Ты в порядке?» — «Отлично», — ответил он, даже не посмотрев в ее сторону. В рубке все были заняты своими делами и, казалось, не обращали никакого внимания на пустоту за бортом. Межзвездное пространство страшило его одного. Эта мысль настолько рассердила Уилсона, что он снова смог сосредоточиться на своей работе.
Экран на его пульте показывал переднюю секцию «Второго шанса». Люки восьми цилиндрических шлюзов, равномерно распределенных позади основного сенсорного блока, открылись, и оттуда показались зонды, похожие на огромных блестящих металлических насекомых с золотистыми антеннами-усиками. У основания каждого корпуса зажглись голубые струи ионных двигателей, и зонды стали отдаляться от корабля.
Модули, управляемые лазерами и коротковолновыми импульсами, несколько часов расходились по расширяющейся траектории до исходных позиций. В пятидесяти километрах от корабля для их остановки снова включились ионные двигатели. Одновременно на всех зондах разошлись сегменты темной оболочки, и хрупкие датчики открылись межзвездному пространству. Электромускулы вывели наружу разнообразные диски, блоки, штативы и линзы, и началось сканирование сектора Альфы Дайсона. Огромные антенные решетки «Второго шанса» принимали информацию, объединяли ее в единый образ и воспроизводили изображение с высочайшим разрешением в любой части спектра.
Нетерпеливое ожидание на борту корабля сменилось разочарованием: никакой дополнительной визуальной информации о барьере они не получили. Был подтвержден его диаметр, составляющий двадцать девять и семь десятых а. е. Озвученная цифра повлекла за собой несколько мгновений ошеломленного молчания. Дальнейший анализ показал, что от поверхности барьера исходит очень слабое инфракрасное излучение. Плотность частиц оказалась немного ниже среднего уровня, и это говорило о том, что преграда задерживала солнечный ветер. Больше не было выявлено ничего нового. После пяти дней тщательного наблюдения в поисках каких-либо угрожающих признаков или просто следов энергетических потоков, указывавших на их неприродные источники, Уилсон вместе с исследователями пришел к выводу, что на таком расстоянии корабль не подвергался никакой опасности. Он приказал собрать зонды и переместить корабль на пятнадцать световых лет ближе к цели.
Они снова вышли в реальное пространство и повторили исследования. С расстояния в пять световых лет изображения, передаваемые разведывательными зондами, стали еще отчетливее. Но ничего не изменилось. Потоки частиц, приносимые солнечным ветром от ближайших звезд, огибали барьер, образуя гигантские завихрения и водовороты, тихо стонавшие в анализаторе электромагнитного спектра, словно пение далеких китов.
Уилсон последовательно перемещал корабль на один световой год ближе. И каждый раз восемь выпускаемых зондов исследовали пространство. Каждый раз они выдавали все более подробную информацию об излучении и распределении космических частиц. Но ничего о природе самого барьера.
— Подойти на дистанцию в один световой месяц, — приказал Уилсон.
— Есть, сэр, — ответила Ту Ли.
— Танде, радиус действия гисрадара перекрывает такое расстояние, — сказал Уилсон. — Будем сканировать?
Астрофизик, сидя за своим пультом, энергично пожал плечами.
— Сканирование поможет узнать много нового о природе барьера, но, если его контролируют какие-то активные силы, мы себя обнаружим. Не думаю, что они до сих пор могли нас не заметить.
Оскар взглянул на экран, где реальное пространство скрывалось за голубоватыми стенками червоточины.
— Они и так уже должны были о нас узнать. С такого расстояния мы непременно уловили бы квантовые искажения, создаваемые червоточиной.
— Создатели барьера должны были понимать, что рано или поздно кто-нибудь появится здесь, чтобы исследовать барьер, — заметила Анна. — Невозможно надеяться, что подобное сооружение останется незамеченным.
— В таком случае сначала прибегнем к пассивному сканированию, — решил Уилсон. — Если никакой реакции не последует, используем гисрадар.
