Маргарита снова бросила взгляд на даму в черном, но теперь, после таких ошеломляющих откровений, она предстала перед девушкой в совершенно новом свете — совсем не такой, какой её представляет большинство историков. Сражаясь за то, чтобы сохранить трон (пускай лишь для своих сыновей) и за принцип законности, Екатерина Медичи — иностранка, супруга короля, регентша у трона французских королей — обеспечила будущее монархии, по крайней мере, до Великой французской революции. Мягко, но уверенно, словно играючись, она устранила от дел вдову старшего сына — Марию Стюарт — будущую королеву Шотландии, и слабовольного Антуана Бурбона — формального лидера французских протестантов, хоть и причинявшего иногда Екатерине некоторое беспокойство, серьезным противником она его, конечно же, не считала. А вот сын его Генрих, повзрослев, станет опасной угрозой трону Валуа. Дерзкий и энергичный, он совершал хитроумные провокации, избегая ловушек. Как тут было не тревожиться королеве-матери, если пророчества предсказателей открыли ей — этот мальчишка будет править Францией после ее сыновей! С тех пор Генрих Наваррский стал самым страшным из кошмаров Екатерины… После убийства Генриха III доминиканским монахом Жаком Клеманом, которому почудился звучавший в голове голос, предписывавший ему, по воле Всемогущего, убить короля, власть перешла от династии Валуа к династии Бурбонов, и Генрих Наваррский, в очередной раз сменив веру, произнес свою легендарную фразу «Париж стоит мессы!». На закате своей собственной жизни Екатерина стала свидетелем упадка и падения династии стала — точно она и была тем стержнем, что ещё держал её слабый род. С кончиной последнего сына Екатерины, династия Валуа прекратила свое существование.
Девушка обвела взглядом присутствующих, остановившись на принцессе Марго. Под конец царствования брата Карла, Маргарита больше всех сблизилась с братьями, которых борьба за трон Франции превратила в непримиримых соперников и опасных интриганов — они преклонялись перед ней. Только она одна умела усмирять припадки их ярости, став для них и другом, и наперсницей, в сестре они находили родственную душу, с которой могли делиться секретами.
К моменту, когда Генрих взошел на престол, Марго давно уже жила отдельно от мужа. все еще жившая в Оверни, она выторговала для себя отличную финансовую сделку, получив весьма солидный доход, и вдобавок, за ней сохранялся титул «Вашего Величества» и наименование «королева Марго». Дочь короля, сестра трех других королей и, пусть лишь номинально, королева Франции, оставшаяся последней из угасшего рода Валуа, пользовалась почетом и уважением. Но Валуа уже исчерпали: основатель новой династии Бурбонов, ее бывший муж, правил королевством и вторично женился, хоть, и без особого энтузиазма, на Марии Медичи, дочери дальнего родственника Марго. Маргарита сохранила дружеские отношения с Генрихом, которого называла «мой брат, мой друг и мой король». Достаточно разумная, она прекрасно понимала, что благополучие новой династии зависит от поддержки последней из оставшихся в живых представительницы династии Валуа, поэтому делала все от нее зависящее, чтобы поддержать тесную дружбу с королевой Марией и, будучи сама бездетной, сосредоточилась на королевских детях, в особенности, на малыше дофине, который, после продолжительных и горячих дебатов, как следует обращаться к Маргарите, звал ее «матушка-дочка». Марго были возвращены многие владения, принадлежавшие ей по закону, в свою очередь — она назначила своим дофина наследником, снова символически подчеркивая объединение двух королевских династий, привлекая во дворец модных музыкантов, писателей и философов, увеличившими популярность её салона среди просвещенных людей. Маргарита не переставала писать Генриху, высказывая свое мнение о придворных или советниках, несколько раз даже предупредив бывшего мужа о готовящихся против него заговорах. Королева без земли, ничья жена, последняя из Валуа прожила остаток жизни, ни в чем не зная отказа, но постепенно отойдя от пышных нарядов, украшений и косметики, она стала одеваться значительно проще. Духовность её с возрастом углубилась, она жертвовала много денег на благотворительность, одаривала монастыри и, весьма любимая в народе, прожила остаток прежде бурной жизни, найдя таки успокоение на закате своих дней и уступив место новой, молодой династии.
Такова непреукрашенная история последних Валуа.
Генрих IV, унаследовавший престол после Валуа и основавший новую могущественную династию — любимый монарх всех французов, король с горячим сердцем, известный своими любовными интригами и военной доблестью, его природное величие не затмевало человеческих черт. Он стал одним из самых популярных монархов во всей французской истории. Он восстановил экономику страны, централизовал управление страной и укрепил монархию. Противоречия религиозного характера, разрывавшие страну на части на протяжении сорока лет, были урегулированы Нантским эдиктом, который позволял мирно сосуществовать во Франции как католикам, так и протестантам. Генрих, сочетая в себе добродушие, простоту и величавость, оставался доступным своему народу. Он понимал насущные нужды своих подданных, и это выразилось в знаменитой фразе о том, что французу необходимо хоть раз в неделю иметь «poule au pot» («курицу в горшке»). Образовав централизованное правительство и перестроив порядки во Франции, основатель династии Бурбонов стал зачинателем того самого периода французской истории, который позже получил название «grande siecle» («великий век»). Этот король, один из лучших на французском троне, пал жертвой трагического стечения обстоятельств, он был убит католиком-фанатиком Франсуа Равальяком.
Время примирило Генриха с его давно умершей тещей. Прослышав, как группа придворных обвиняет во всех несчастьях, постигших королевство, покойную королеву-мать, он, как утверждают, сказал: «Что оставалось бедной женщине, с пятью детьми на руках, после смерти мужа, в то время как две семьи во Франции — наша и Гизов — пытались захватить власть? Разве не пришлось Екатерине играть эти чуждые ей роли, дабы ввести в заблуждение остальных, защищая своих детей, которые смогли править лишь благодаря мудрости матери? Удивительно, как она вообще справилась с этим!»
И это послужило эпитафией столь же мудрой, сколь и великодушной — слова достойного короля о выдающейся королеве.
— А на двоих потомков хватит вашего благословения, Катрин? — к даме в черном подошел мужчина преклонных лет с окладистой бородой и темно-серыми глазами, облаченный в темные одежды, — Ибо я вижу двоих младенцев женского пола, близнецов, что умом своим, красотой и нравом веселым сведут с ума много достойных мужей, но сердца свои отдадут лишь тем, кто покорить сумеет этих прекрасных и гордых дев, и избранники их также будут близнецами, — Маргарита обернулась на голос, чтобы увидеть одного из самых известных людей не только своего времени, но и по сей день, знаменитого, наверно, больше, чем все Валуа вместе взятые.
