вспомнил разговор дракона-императора с Мирой на втором испытании. Тогда он сказал, что тех людей, которые его любят, он тоже готов любить и защищать, те же, кто его ненавидят — враги, заслуживающие смерти. Сердце в груди заколотилось еще сильнее от понимания того, что одно неосторожное слово может перевести его во вторую категорию.
— Ну что вы, ваше величество. Я всегда буду вам предан, несмотря ни на что.
— Несмотря ни на что, говоришь? — задумчиво протянул дракон-император. — А… а как же то, что наш прародитель, хотел уничтожить всех людей на всем свете?
— Так ведь этого хотел он, а не вы, — заметил Кир. — Вы родились из другого яйца, пусть и возникшего из его плоти, но вы совсем иное существо. Ваш путь был иным, и вы не несете вины ни за что из того, что совершил ваш предок.
— Так значит, да? Ты выходит думаешь, что я не виновен в том, что сделал он? Из-за Амори, между прочим, целый полуостров перестал существовать. Земли, которые вы называете Гиблыми, раньше были очень даже живенькими. Там были люди, и коровы, и козы, и много кто еще. Но почти никто не успел спастись, когда драконы начали драться, а теперь там совсем жить нельзя. Ведь так?
— Эти земли по прежнему пустуют, ваше величество, — не смог не согласиться Кир.
— Ну вот! Так, что ты презираешь меня за это?
Андроник Великий схватил его за плечо и сжал так сильно, что, казалось, еще мгновение и пойдет трещинами кость.
Кира охватил холодный вязкий ужас. Он не знал, как ему переубедить Андроника Великого и доказать, что он сражается с его стороны крепостных стен.
Дракон-император все ждал ответа, пронзая его горьким взглядом, а он не знал, что ответить. И тут внутри его сжавшегося от страха сознания белой птицей пронеслась мысль, словно подкинутая, кем-то другим. Он должен рассказать ему своем отце и деде и о том, как вместо героев и они оказались подлецами и предателями.
Глава 46. Секрет и письма
Кир никому не говорил о том, что его отец вступил в заговор с кархенцами и предал, а затем убил своего командира ради того, чтобы выставить себя героем и получить повышение по службе.
Он не мог обсудить этого ни с Еленой, и со Стратом, слишком больно и унизительно это было. Разумеется, матушка не должна была ничего знать — страшная правда разбила бы ей сердце. Кир до смерти боялся, что когда-нибудь об этом узнает Агата и разочаруется в нем. Аорин Тару и так был обо всем осведомлен, а их отношения теперь были едва ли не приятельскими, и все же, эту тему они не поднимали, и Кир скорее бы отсек себе руку, чем показал бы ему свою слабость.
Но в это мгновение, в комнате залитой светом чадящих свечей, Кир решил, что если, кто-то и может его понять, то это Андроник Великий, ведь, выходит, что и он прошел через нечто подобное. Они оба испытывали боль от осознания того, что их родители не благородные и безупречные создания, а те, кто совершил зло и пролил кровь.
— Ваше величество, могу ли я поделиться с вами одним секретом? — спросил Кир.
— Секретом? Да, делись! Мы лучше всех на свете храним тайны!
Глаза дракона-императора засияли ярче свечей, и он плюхнулся на ковер, скрестив перед собой ноги, и уложив на колени тряпичную куку, вместо подушки.
Киру надоело стоять на коленях и он тоже сел, вновь порадовавшись мягкости и плотности ковров из шерсти и шелка, застилавших пол.
Он принялся рассказывать о своем отце: о том, каким достойным и замечательным он ему всегда казался, как он во всем его слушался, видел в нем свой пример, и стремился во всем быть на него похожим. Будучи ребенком, а затем и юношей, он скорее забыл бы свое имя, чем ослушался его и пошел бы против. Внутри его сердца, в самом центре груди, образовалась зияющая, кровоточащая рана, когда он узнал о том, что совершил отец, и какие ступени он для себя создал, чтобы взобраться наверх.
После того, как образ отца пошел трещинами и рассыпался в пыль, Кир много и часто возвращался мыслями к своему детству, к тому, как отец обращался с матушкой, со слугами, с ним и теперь ему вовсе не казалось, что тот во всем был прав и все его решения были верны и благородны.
Дракон-император слушал его, распахнув глаза и разинув рот, сжимая в когтях, набитую козьей шерстью, игрушку. По крайней мере он отвлекся от своих мрачных мыслей и это уже было хорошо.
— Какой у тебя скучный секретик, — заметил дракон-император, когда он закончил. — Мы-то думали, что ты скрываешь от нас десять бастардов, или… или, что ты, кто-то другой, а не тот за кого себя выдаешь.
— Вот видите, ваше величество, вы сами не придаете никакого значения тому, что мой отец был подлецом, — Кир грустно улыбнулся.
— Верно! Так это потому, то ты-то не он! — Андроник Великий задумчиво почесал затылок.
— Ваше величество, вы ведь знали, что мой дед, чье имя я ношу, был одним из заговорщиков, предавших вас, верно?
— Мы поняли это в тот день, когда решили созвать Отбор невестушек.
— Почему же тогда вы не приказали снять меня с должности гласа?
— Ну… мы думали тебя прогнать, но Фрол сказал, что с тобой можно работать, а то ведь пришлют дурачка какого, который будет еще хуже. Так, что вот мы тебя и оставили.
Кир опустил взгляд. Он не понимал, зачем предыдущий верховный служитель решил защитить его перед драконом-императором.
Андроник Великий резво сделал сальто назад, приземлившись на постель и раскидав во все стороны подушки и тряпичных кукол.
— Знаешь, что мы тут подумали? Наверно, нечего грустить, пора лететь дальше. Прошлого не вернешь, а будущее мы сделаем таким, каким захотим!
— Это крайне мудрое решение, ваше величество, — улыбнувшись, заметил Кир.
— Ну конечно же! Мы же мудры, вот и решения у нас — самые мудренькие! И… мы хотим веселиться, а то, что-то скучно нам стало.
— Веселиться, ваше величество? — переспросил Кир, не понимая к чему тот ведет.
— Вот именно! Мы хотим устроить Зимний бал и пусть на нем будут угощеньица, фейерверки, иллюзии, а гости пусть нарядятся и пляшут до утра! А… а и пусть в Альторе тоже пусть будет праздник, и даже самые бедные и слабые наши подданные всю ночь танцуют, поют и жгут костры!
Кир ненадолго задумался, склонив
