Затем читала одну из легких девичьих новелл, которые так любила Вероника и, которыми уже были заставлены несколько шкафов в библиотеке.
Несмотря на морозную погоду, Агата много ездила ферхом, вместе с Фифи наслаждаясь прохладной свежестью и красотой полей, затянутых инеем. Она помогала отцу в птичнике, возилась с птенцами, вылупившимися в начале осени, часто играла со старым бароном в стихийномахию, карментин и дурланг, нянчилась с Титусом и малышкой Тиной.
Пожить так недолго было приятно и сладостно, но к началу зимы Агата заметила, что начинает скучать. Ей вновь хотелось движения, приключений и новых открытий. Она много думала о том, как пройдут зимние праздники в Альторе, и как бы ей хотелось на них побывать. Она скучала и по дракону-императору и по подругам, и по кое-кому еще.
С Магдой и Лили она много и часто переписывалась, а пару раз получала письма и от Елены. Был один человек, которому она очень хотела написать, но понимала, что это будет вне всяких приличий, ведь это мужчина должен писать первым.
Агата несколько раз садилась за стол, достав чистую бумагу, чернила и перо, но, взявшись за них, сразу отставляла в сторону. Она боялась, что симпатия между ними ей лишь привиделась и Киру она была интересна, только, как инструмент для общения с Андроником Великим в его истинном обличье.
И все же, Агата очень мало грустила, больше думая с предвкушением об учебе в Колдовской академии, а также о свадьбе Вероники и Нестора, обещавшей стать самым ярким и громким торжеством в Арлее за последние несколько лет.
Агата специально привезла из Альторы платье, которое собиралась надеть. Она заказала его в той же швейной лавке, что и наряд для первичного смотра невест и оно было именно таким, каким она хотела: из белого шелка с алой каймой по подолу и по рукавам. От пояса вниз стекал, как слезы стеклярус. Агата с восторгом думала о том, как восхитительно она будет смотреться в нем.
К платью она собиралась надеть золотистый плащ, подбитый мехом — подарок отца и премилые алые сапожки.
Увидев ее наряд, мачеха поджала губы и сказала, что это будет неуместно и, что лучше ей сшить голубое или зеленое платье у местной швеи, пока еще есть время, но Агата ей твердо возразила, сказав, что сама отныне решает, какие платья и куда ей надевать.
Свадьбу планировали провести в особняке графа Дурине в Арлее, лишь немного уступавшим по размерам дворцу князя Дуаре и ничуть не менее роскошном и вычурном. Празднество начиналось с утра и обещало продлиться до поздней ночи.
Агата прибыла в карете вместе с мачехой и отцом. На отдельной повозке за ними следовали, подготовленные для молодоженов подарки. Кучер помог Агате отнести, завернутый в шелковую бумагу, короб.
Она долго не могла решить, что ей следует подарить. Вероника входила в одно из самых богатых семейств в их княжестве, да и сама не была простой, бедной девушкой и ее было сложно удивить. Еще находясь в Ониксовом дворце, Агата сделала заказ служителям-кукольникам и те любезно снизили для нее цену.
Теперь под нежно-розовой шелковой бумагой хранилось то, что ей самой очень нравилось и, как она надеялась, понравится и Нестору с Вероникой — миниатюрный макет Ониксового дворца с крошечными куколками, изображавшими дракона-императора, его гласа и трех невест — Агату, Елену и Магду.
Разобравшись с подарком, Агата перешла в тянувшуюся анфиладой череду залов, где был устроен банкет. На, застеленных кремовыми шелковыми скатертями, длинных столах стояли закуски и сладости, слуги разливали вино и нектар, угощая гостей. Музыканты играли на свирелях и скрипках, заполняя пространство струящейся музыкой.
Агата прошлась по залам, здороваясь со старыми знакомыми. Если раньше на подобных празднествах, она привлекала мало внимания, то теперь все знатные господа и богатые купцы жаждали ее общения. Ее стремились взять за руку, зазвать свой круг для бесед, сделать комплимент. Все спрашивали о том, как проходил Отбор, каков в жизни дракон-император, княжна Елена Алман, Кир Аверин и много еще чего.
От вопросов и необходимости все время улыбаться, расплывчато давая ответ, у Агаты закружилась голова и она была счастлива, когда пришло время для свадебной церемонии.
Несмотря на поднявшийся ветер и прохладную погоду, по обычаю ее проводили на улице, под прозрачным серым небом. Гости вышли в сад, засаженный розовыми кустами и апельсиновыми деревьями, оголившими темные ветви, украшенные по такому случаю алыми лентами и гирляндами.
В центре сада возвели алтарь и расставили вокруг скамьи для гостей. Слуги укрывали колени господ пледами, предлагали подушки и горячие грелки.
Место Агаты оказалось во втором ряду, подле пожилой сплетницы — графини Арифно, чуть полноватой дамы в шляпке, напоминавшей башню, украшенную перьями и шелковыми цветами.
У алтаря уже стояла величественная и высокая, коротко стриженная, как требовал того ее сан, жрица сестры хозяйки, покровительствующей домашнему очагу, семье и детям. Возле нее бледный, как льняное полотно, стоял Нестор в мантии и плаще, черных, как безлунная ночь.
Черный был цветом перерождения и потому в него обычно облачались женихи. Агата вдруг вспомнила, что Кир тоже вечно обряжался в этот цвет, как будто был всегда готов принести брачную клятву.
Не сдержавшись, она хихикнула, а графиня Арифно, странно покосившись на нее, вдруг сжала ее руку, своей морщинистой ладонью, унизанной перстнями и кольцами поверх шелковой перчатки.
— Крепитесь, дорогая моя, — сказала она тихим и будто сочувствующим тоном и Агата совсем не поняла, что та имеет в виду.
Торжественно заиграли скрипки и на дорожку, выложенную ковром из сушеных лепестков роз, ступила Вероника, идущая в сопровождении Кодрата Таноре.
Гости сворачивали шеи и перешептывались, следя за ее плавной походкой, покачивавшегося на водной глади лебедя. Она казалось прекрасной и цветущей, закутанная в струящийся по плечам и спине рубиновый, сверкающий каменьями плащ, из под которого выглядывал алый шелк платья. Ее лицо и волосы прикрывала тончайшая вуаль.
Проводив ее до алтаря и передав ее ладонь Нестору, отец отошел в сторону, украдкой смахнув с глаз слезу.
Скрипки смолкли. Жрица зачитывала слова брачного благословения, пока жених и невеста держались за руки, словно не в силах оторвать друг от друга глаз.
Порыв ветра едва не сорвал с Вероники вуаль, но та этого даже не заметила. Тот же ветер занес в глаз Агате соринку, и та пыталась незаметно ее вытащить и украдкой терла веко, чувствуя, как от боли и жжения выступают слезы.
Церемония закончилась поцелуем, и восторженными овациями гостей. Приглашенный иллюзионист, создал видение в виде стаи
