сила вилась высоко вверху и далеко внизу, не обещая спасения. Мы развернулись как один, мчась прочь к единственному клочку свободы за нашими спинами, летя все быстрее и быстрее, в то время как взрыв всей этой мощи прокладывал за нами путь смерти.
Он догонял нас с каждой секундой, как бы быстро мы ни двигались. Он окружал нас со всех сторон и преграждал нам путь.
Наступила тьма, и все, что я могла видеть, это блеск света в ее глубинах и ярко-зеленые глаза моей сестры. Мы обнялись, потому что это было все, что нам оставалось делать. Держаться за вторую половину нашей души и молиться, чтобы Завеса украла нас вместе, поместив туда, где мы больше никогда не расстанемся.
ГЛАВА 38
Мы все выше и выше бежали через нефритовый дворец, пока, наконец, не оказались в широком, ничем не украшенном зале с зияющей пропастью позади него.
Крики в моей голове теперь были невыносимы, агония от того, что сидело в этой яме, мешали мне думать.
Я упал на колени под их тяжестью и начал ползти.
Несясь дальше, достигнув края пропасти и глядя на ужас подо мной.
Звезда. Она была настолько яркой и настолько чистой, что я едва мог смотреть на неё. Падала и била по теням, крича о освобождении.
Шаги гремели вверх по лестнице, команды раздавались со стен, когда «Кабальные люди» Лайонела приближались к нам, время летело слишком быстро.
— Я проделал трещину в защите. У нас есть секунды, чтобы воспользоваться этим, — сказал мне Дариус. — Делай то, что должен, и сделай это сейчас.
Я смотрел на звезду, слезы обжигали мои глаза, а затем падали, падали, падали и разбивались о ее светящееся тело.
Она вздрогнула, почувствовав их, потянувшись ко мне, умоляя в моем разуме.
‘Отпусти меня!’ — кричала она сквозь пределы моего разума. Но я не мог. Я не знал как, да и времени у нас не было.
Мои губы приоткрылись на единственном, что я мог предложить. Песня. Та, кто связана силой всего, чем я был, и которой суждено погрузить Фейри в столетний сон. То, что я никогда раньше не рисковал произнести, опасаясь, скольких людей я могу отправить на смерть во сне.
— Заткни уши, — сказал я Дариусу, не в силах смотреть на него, но чувствуя, как магия колеблет воздух, когда он окружил себя и девушку заглушающим пузырем.
Мои губы приоткрылись. И я пел.
Колыбельная, вылетевшая из моего горла, была настолько прекрасной, что я не мог ничего сделать, кроме как выпустить ее, слезы текли по моим щекам с каждой пропитанной магией нотой. Они упали, как капли чистейшей силы, и, пролившись на пойманную звезду, ее крики наконец стихли.
— Спать, — призвал я сквозь слезы, вытащил из кармана звездную пыль и, не отрывая глаз от теперь уже дремлющей звезды, бросил ее на нас троих, и мы унеслись в ночь.
ГЛАВА 39
Вместо смерти пришла жизнь. Тени Лавинии растаяли, и этот свет исчез вместе с ними всего на волоске от нашей кожи. Я оторвалась от Тори, переведя взгляд на Королеву Теней внизу, где она в ужасе и недоверии посмотрела на свои дрожащие руки.
Тени все еще клубились вокруг ее кожи, но ни один из этих лучей не сверкал и не искрился вокруг нее. Она кричала от ярости, поднимая руки, чтобы попытаться применить его, но ничто из этого не помогло ей.
Мое сердце грохотало, и я помчалась к ней с волнением, мои крылья бились все быстрее и быстрее, когда я догоняла ее с каждой секундой, видя момент слабости и заявляя о ней, прежде чем она исчезла.
Огонь вырвался из моей плоти пылающим потоком надвигающегося разрушения, и Лавиния вскрикнула, выхватив что-то из кармана и подбросив это в воздух. Она исчезла в блеске звездной пыли, и я проплыла через то место, где она только что была несколько секунд назад, когда вокруг меня кружился огонь. Рык сорвался с моих губ, и неудача повергла мое сердце в яму отчаяния.
Тори пронеслась мимо меня, вытянув руки с таким же жаром, пылающим от ее кожи, и она позволила огню вырваться из нее, чтобы прорезать ряд нимф на берегу.
Мои синие волосы прилипли к щекам от дождя, и я тяжело дышала, борясь со своей неудачей. Она ушла всего за несколько секунд до того, как ее могли уничтожить навсегда. Но когда мой взгляд упал на битву, все еще продолжавшуюся внизу, я заставила себя двигаться, последовать за Тори и выплеснуть свою ярость на грешные души нимф, осмелившихся ступить в наше убежище, превратив их в пепел и пыль.
Поскольку сила Лавинии больше не использовалась, а наш огонь прорвался через батальон нимф по всему кампусу, ход битвы быстро изменился. Драконы, заметившие нас, развернулись хвостом и помчались в туман, а повстанцы начали издавать победные крики, когда буря утихла.
Данте спикировал с облаков, преследуя алого Дракона и хватая его за хвост, когда тот мчался к побегу. Зверь прибавил скорость и улетел вдаль, а Данте повернул назад, оставив бой на следующий день, его крылья неровно взмахивали, когда он кружил с неба, показывая свое изнеможение. Следы когтей были разорваны по всей его чешуе, из них капала кровь, но в глазах Штормового Дракона была сила, которая говорила о его победе.
Медленно, но верно битва была выиграна, последователи Лайонела толпами рассеивались или прогонялись из кампуса получившими поддержку повстанцами.
Грозовые тучи начали расходиться, и мы с Тори приземлились на самой вершине Земной обсерватории, глядя на кампус, где клубы пара поднимались от только что потушенных костров, и крики победы доносились до нас, когда повстанцы заметили нас с ниже. Мы переглянулись с облегчением, но я знал, что мое сердце не перестанет бунтовать, пока я не найду всех наших близких живыми и здоровыми.
Мой взгляд встретился с Орионом, когда он появился в поле зрения, а Теневой Зверь бежал за ним по пятам, и я с криком радости спрыгнула со здания, бросившись к нему и сбивая его с ног. Мы ударились о грязь, и наши губы соприкоснулись, его руки схватили мои и послали через меня волну исцеляющей магии, хотя ран было мало, несмотря на то, как близко мы подошли к смерти.
Сильные руки подняли меня, когда очень обнаженный Сет затащил меня в объятия, которые сломали бы кости, и я крепко обняла его, с таким облегчением обнаружив, что с ним все в
