уже далеко не первый, кто задает мне этот вопрос… Ответ будет прежний – не знаю… Кстати, а откуда Танька узнала, что я нахожусь здесь?
– Это не она. Это я узнал.
– Интересно, это как?
– Долго объяснять…
Ситуация становилась идиотской. Я нашел человека, которого искал не только я сам, но и мои «благожелатели», и вот теперь нашел его и не знаю, что делать… Тут еще и Мороз добавил:
– Так, ну ладно. Валить-то надо отсюда.
– Одевайся, – сказал я Геннадию. Я чувствовал странную скуку, если не сказать – легкую депрессию. Я просто не представлял себе, что я делаю и зачем. Словно меня что-то двигало извне.
– С какого это перепугу? Мне и здесь неплохо.
– Что значит с какого? Тут неподалеку Татьяна нас ждет… Мама твоя с ума сходит, не знает, жив ты или нет.
Я чувствовал, что говорю что-то не то, но что должен был говорить, представлял плохо.
– С матушкой мне встречаться совсем не хочется, – заявил Геннадий. – Она не за меня беспокоится, а из-за себя страдает… Татьяна мне вообще не интересна… Слушай, иди отсюда, а? Я не случайно забрался в эту глушь, потому что вы все мне надоели…
Вместо «мне надоели» этот интеллигентный человек произнес несколько иные слова, произнес без запинки, и не понять их смысл было невозможно. Учитывая, что именно являлось предметом интереса для многих знакомых Геннадия, я его хорошо понимал.
– Помоги нам найти эту штуку, – настаивал я. – Мы уже близко к ней. И знаем, что она где-то рядом.
– Вы ее не найдете. Со мной или без меня – неважно. Ее уже искали здесь… И без толку.
– Кто?
Геннадий уже не лежал. Он сидел на кровати и, по всей видимости, был готов к активным действиям. В случае чего. При свете фонарика мне было видно, что археолог находится в неплохой физической форме – подтянут, жилист и мускулист. Не рохля рыхлая – жизнь в бегах заставила, видимо, напружиниться. Еще немного, и поднимет тревогу. В любом случае – не бить же его по голове, не тащить на себе к автобусу…
– Тебе еще от одного человека привет. От Аркадия Монина, – сказал я. Евангелист посоветовал мне назвать его имя и внешность только в том случае, если Геннадий наотрез откажется куда-либо идти со мной.
– Я не знаю такого…
– Высокий, чернявый. Без правой руки. Не знаешь такого?
– Без руки, говоришь?! Вот как? Он сказал, что его так зовут, да?
– Именно…
– Ну, понятно… Значит, он прячется. Знаю я его, конечно.
– А кто он?
– Долго рассказывать… В общем, то, о чем мы с тобой говорим, искали уже давно и безуспешно. Думаю, ты уже и это знаешь. И я это искал, и другие искали… Знаешь, как? Довели вот этого человека до ручки – били его и пытали больше недели, чтобы он дал отрубить себе правую руку. И с помощью этой руки начали поиски – якобы она их вела как навигатор…
– «Рука славы», – пробормотал Мороз. Кажется, ему стало интересно.
– Вроде того, – сказал Геннадий.
– Насколько я слышал, эта штука употребляется для проникновения в помещения. Якобы позволяет открывать двери, делает взломщика невидимым и усыпляет хозяев.
– Точно. А еще ведет себя как лоза при поиске кладов. Только тут есть одна тонкость – руку надо взять у человека, который с ней расстанется добровольно. По-другому, считается, не получится. Правда, тогда у них тоже не получилось…
– Ты знаешь, как звали этих людей?
– Нет, – сказал Геннадий.
Я подумал, что он врет.
– Где ты его встречал, если не секрет?
Геннадий оживился, похоже, личность Монина его сильно интересовала.
– Да в нескольких километрах отсюда… Вместе с Татьяной. Ждет нас с нетерпением…
– Не может быть… Каким образом вы пересеклись? Да и кто ты такой вообще?
– Слишком много вопросов, – сказал я. – Хочешь узнать, пошли с нами…
Геннадий, кажется, уже был готов сорваться, но что-то еще не давало ему покоя.
– Ладно. Но как твое имя?
– Андрей Маскаев. – Я по-прежнему был настроен говорить правду. До тех пор, пока это мне не вредило.
– А Татьяну ты откуда знаешь?
– Она моя жена, – сказал я. – Уже больше десяти лет.
– Вот как?.. А с Эльвирой ты не знаком, случайно?
Тут нужно было соблюдать осторожность, но я решил ответить как есть:
– Да, знаком, и даже встречался несколько раз…
– Ну, и?
– И ничего. Она не знает, где сейчас я, и что делаю, если ты об этом.
Кажется, Ратаева это устроило.
– А это кто? – Показал он на Мороза, вставая с кровати и протягивая руку к джинсам.
– Это наш проводник, – сказал я, не вдаваясь в подробности.
– Э, нет, – просек ситуацию Ратаев. – Он же из бараков. Пусть идет обратно, зачем он нам?
Вообще-то резонно. По крайней мере, теперь. Я попытался быстро сообразить, как бы отправить «проводника» туда, откуда он взялся, но сам Мороз считал, что так делать не надо.
– Мы уходим вместе, – сказал он. – Вы решайте свои дела, они меня не касаются. Но до Бийска я еду с вами.
Геннадий промолчал и принялся одеваться. Я тоже решил, что нет смысла развивать эту бесполезную дискуссию. Тем более что вторжение во флигель произошло без лишнего шума, и меня это радовало.
– Как он? – спрашивал Ратаев, одеваясь.
– В каком смысли? – спросил я.
– Ну, что он рассказывает?
– Да ничего. Угрюмый он человек… Да и здоровье не очень.
– Это точно. Тогда ему, конечно, жестоко досталось…
Я поежился, представив себе, что пришлось перенести Монину. Черт, это до какого же состояния надо довести человека, чтобы он сам сказал – хрен с вами, рубите руку!? Будешь тут угрюмым…
– Что ж он сам сюда не пошел?
– Куда ему? Он не доползет сюда ночью. Потом, мы же днем приезжали… А никакой уверенности в том, что мы найдем тебя, у нас не было.
– Да, это в его теперешнем стиле…
Судя по всему, Ратаев неплохо знал нашего угрюмого калеку.
… В предрассветных сумерках навстречу нам вышли две призрачные фигуры. Алтаец и китаец. Какого черта, интересно, они шляются по деревне в то время, когда все добрые люди должны спать?!
– Эй, это что тут за дела такие? – Константин Дюгонь зажег фонарик и выругался: – Ништо себе компания!
– Костя! – подал голос Геннадий. – Этот человек приехал от моих друзей. Мне надо уйти с ним. Все в порядке.
– Ну ты знаешь, что делаешь, да? Чжэн в курсе?
– Нет, пусть спит. Я ему завтра позвоню.
– Вот тоже на мою голову… – Дюгонь некоторое время светил фонариком мне в
