и никто этому не изумлялся»[722].
LXII. Император Алексей II Комнин (1180–1183)
Глава 1. Протосеваст против узурпатора
Император Алексей II Комнин, которому исполнилось 10 или 12 лет (мнения историков разнятся на этот счет), являлся бессильной с политической точки зрения фигурой. Вследствие юного возраста Алексей II отдавал естественное предпочтение детским забавам — играл со сверстниками, получал образование, устраивал скачки. А василисса Мария — дама легкомысленная и избалованная вниманием мужчин, мало понимала в делах государства. Да и трудно было ожидать в годы правления деятельного и вездесущего Мануила I, чтобы кто-то мог делить с ним царскую власть. Теперь отсутствие на Римском престоле радетеля общего блага, способного силой своего характера примирить все противоречия и сплотить общество вокруг себя, сказывалось весьма ощутимо.
Обычно в таких ситуациях отсутствие настоящего правителя Византийской империи компенсировалось энергией политической элиты, но только не теперь. К сожалению, в своем стремлении интегрироваться с Западом император Мануил I иногда допускал ошибки, незаметные в годы его блистательного правления, но проявившиеся после смерти монарха. В частности, нередко василевс отдавал предпочтение латинянам перед византийцами при назначении на важные государственные должности, чем вносил раскол в политическую элиту. Впрочем, отдельные изъяны внутренней политики Мануила I растворялись на фоне личности могущественного василевса, и дальше скрытого недовольства национальной аристократии дело не доходило.
Но сейчас политический раскол принял зримые черты, и общественные дела быстро пришли в упадок — словно из всей гигантской системы государственного управления выдернули титановый стержень. Одни сановники открыто грабили казну, другие искали новых почестей и должностей, обольщая для этих целей молодую вдову царицу Марию. «В отсутствие бдительного и строго наставника все пришло в беспорядок, потому что каждый преследовал свою цель и все друг другу противодействовали, или, как бы по отнятии прочного и твердого столпа, все пошатнулось в противоположную сторону», — горестно констатировал современник. Понятно, что это анархичное состояние, не свойственное здоровым политическим обществам, не могло продолжаться долго — должен был найтись человек, способный возглавить Римскую империю и управлять ей.
Первым претендентом на царство стал протосеваст и протовестиарий Алексей Комнин, дальний родственник императора Мануила I по отцу, статный и красивый мужчина, сумевший покорить сердце молодой царственной вдовы. Однако получить императорский венец оказалось не так-то просто: нужно было сформировать положительное общественное мнение на этот счет, заручиться поддержкой высших политических кругов, обосновать свои права на царство, наконец, найти надежных союзников и исполнителей. Но в принципе в этом не было ничего удивительного или несбыточного: политическая история Византии уже видела картины воцарения отдаленных от династии лиц, сумевших войти в родство со слабосильными правителями — как правило, путем женитьбы или усыновления.
Тем проще казалось решить эту задачу троюродному брату царя, сумевшему снискать любовь императрицы. Кое-что из этого плана протосеваст начал реализовывать почти сразу. Так, в частности, по столице ходили упорные слухи, очень похожие на правду, будто Алексей Комнин пытается дарами и наградами привлечь к себе сторонников из числа высших сановников[723]. Однако он был слишком ленив и избалован, чтобы проявить должную решимость и последовательность. Кроме того, опасаясь представителей известных аристократических семей, способных составить ему конкуренцию, протосеваст ошибочно сделал ставку на латинских советников, надеясь при их помощи прийти к власти.
Неудивительно, что национально мыслящие сановники искали другое лицо, которое могло заслужить их поддержку. И такой претендент нашелся — им стал дядя императора Алексея II, двоюродный брат Мануила I, Андроник Комнин. Эта колоритнейшая фигура своего времени, бретер, можно сказать, «византийский гусар», жизнеописание которого мы поместим в соответствующем месте. Силой обстоятельств в те дни он находился в Пафлагонии, в городе Энее, и эта деталь имела немаловажное значение. Андроник был небезызвестной фигурой для Константинополя. Член царской династии, один из самых красивых мужчин своего времени, легенда Византии (пусть и сомнительная с точки зрения нравственности и благочестия), он стал действующим лицом множества романтических и приключенческих историй. Иными словами, это была «узнаваемая фигура» в народе, чем Андроник и решил воспользоваться[724].
Правда, замыслы Андроника простирались гораздо дальше того, чтобы просто прийти в Константинополь и отодвинуть от престола латинскую партию и протосеваста. Всю свою жизнь Андроник Комнин, подошедший к 60-летнему возрасту, мечтал об императорстве и теперь решил испробовать свой, возможно, последний шанс. Положение его с точки зрения легитимизации собственных прав на престол усугублялось тем, что незадолго до смерти царя Мануила I он был вынужден написать клятвенное письмо, в котором обещал василевсу и наследнику Алексею II: «Если я увижу или узнаю, или услышу что-либо такое, что клонится к вашему бесчестию и к вреду для вашего венца, то и вам дам знать, и сам, сколь мне возможно, буду тому противодействовать». Казалось, после такой клятвы любая попытка лишить Алексея II императорского сана однозначно должна негативно восприняться в народе. Тем не менее «ищущий — да обрящет». Андроник долго изучал текст собственной клятвы и не нашел в ней никаких препятствий — по крайней мере на этой стадии реализации тайного плана.
Деятельная натура, Андроник не стал откладывать в долгий ящик исполнение своих намерений, а горячо взялся за дело. Его первой задачей стал возврат в Константинополь под эгидой восстановления законной власти императора Алексея II. И письма одно за другим полетели в адрес юного царя, Константинопольского патриарха, сановников и родственников претендента по линии Комнинов. Андроник нарочито негодовал по тому поводу, что протосеваст решил узурпировать Римское государство, скорбно пророчествовал, будто это действие приведет Империю к неминуемой гибели, но самое главное — таит угрозу самому царю Алексею II. А потому, констатировал Андроник, выход один — немедленно лишить протосеваста Алексея Комнина власти и сослать. Послания Андроника дышали такой свежестью, непосредственностью и благородством, что произвели сильнейшее впечатление на придворных вельмож и константинопольцев. Да и то сказать — Андроник Комнин всегда отличался изысканностью стиля, утонченностью слога и умением доказать свою мысль.
В скором времени некоторые, но еще далеко не все, знатнейшие аристократы посчитали, что Андроник Комнин — единственный человек из лиц, близких к царскому роду, кто в действительности болеет душой за Отечество и императора. Получив ободряющие известия из столицы, Андроник не стал терять времени и объявил о своем походе на Константинополь[725]. Эта акция казалась просто аферой — у Андроника не было ни войска (так, небольшой отряд), ни денег. А противостояли ему мощный императорский флот и профессиональная римская армия.
При всей внешней легкомысленности «спасательной» операции, она, к удивлению, получила
