из другой длани.
Снежок на это ничего не сказал. Только посмотрел на меня, без слов предупреждая: «Будь осторожнее». И я была такой до самого дворца… тьфу, сарая.
А потом слегка потеряла бдительность, а вместе с ней и концентрацию внимания. Плетение, которое я до этого момента удерживала, распалось. Иллюзия стекла с нас этим самым песком. Мы ввалились в хибару первыми. Кьяр без труда нашел спрятанный под дощатым полом конверт. А я услышала одобрительное от светлого:
– Классная работа! Никогда о таком плетении не слышал, – улыбнулся мне светлый и протянул открытую ладонь для знакомства, представляясь: – Меня Гризом зовут.
Я ответила на рукопожатие со словами:
– Да, я рада. Сама первый раз его опробовала. Хорошо, что сразу получилось. – И широко улыбнулась, искренне довольная результатом.
Тут парень, отпуская мои пальцы, которые до этого держал в своей ладони, закашлялся. А остальные (кроме Снежка, который уже представлял, что от меня можно ждать) воззрились на меня с возмущением.
– То есть как это «первый раз»? – подозрительно уточнила Линдси.
– Ну… Я же теоретик. Мне положено знать, но применять – не обязательно…
– А если бы оно не сработало? – продолжала допытываться белобрысая.
– Это было бы лучше, чем когда оно сработало бы, но не так, как надо, – обрадовала я ее, не став добавлять, что при неверном расчете векторов этого плетения мы все могли сами врасти в грунт.
Судя по тому, какая волна недоверия пошла от светлой в мою сторону, она явно что-то заподозрила. И не она одна. Но так или иначе свое «великолепно» наша команда получила.
Следующим по расписанию стояла магометрия. Но перед ней был большой перерыв. Его пришлось потратить на душевую. Потому что после такого занятия казалось, что я вся состою из этого самого песка. Так что никакие очищающие чары не справились бы. Только вода.
До кабинки сопровождала жутко злая Самира. И едва я встала под струи воды, как услышала, что за хлипкой реечной перегородкой зажурчала вода. Моя недодуэленная противница и тут решила не отходить от явно бесившей ее темной далеко.
Мы были первыми и успели ополоснуться до того, как душевая стала наполняться запыленными адептками. Уже одевшись, стоя у окна рядом с помывочной раковиной, я не удержалась и спросила:
– Зачем?
– Я тебя охраняю? – без дополнительных пояснений поняла Самира и жестко усмехнулась. – Во-первых, это приказ командира. А Бьеркрину не перечат. Во-вторых, ты теперь часть длани, часть нашей команды. А своих не гасят, как бы этого ни хотелось. К тому же ты хоть и зараза, темная, но магом оказалась сильным. И сегодня помогла нам выиграть…
Она оборвала речь, словно хотела сказать еще что-то. Я почувствовала ее сомнения и… некоторую нерешительность. Тонкий флер. Но я ухватилась за него и, следуя скорее интуиции, чем логике, продолжила за светлую:
– А в-третьих…
– И откуда ты такая проницательная на мою голову?! – фыркнула Самира – Да, горгулью мне в печенки! Есть еще и в-третьих… Мне стыдно! Нет, не перед тобой, темная. Даже не мечтай! А за себя. Что я не смогла сдержаться на зельеварении. Это недостойно ни звания адепта академии, ни наследницы рода Лэйдон. Размазывать противника тонким слоем по брусчатке, если это не боевые действия, надо в честном поединке.
Она говорила это, глядя вперед и только вперед. Не думая оправдываться передо мной. Гордая, хоть и не без спеси, упрямая, привыкшая делить мир только на черное и белое, не признавая других оттенков, благородная, со своими принципами, но… не дура! Я взглянула на эту светлую по-новому. И подумала, что темная на ее месте не удержалась бы и попыталась если меня не прибить, то проклясть уж точно. А эта… держится!
– Не переживай насчет срыва. Перед Эйтой тяжело устоять, – просветила я Самиру.
– При чем здесь Госпожа Безумия?
Светлая медленно присела на подоконник, благо тот был невысоко. Правильно. Некоторые новости лучше обдумывать не на ногах.
– При том, что это она тебя подначивала. Не знаю, насколько уж эффективно, но…
– Откуда ты знаешь, что Эйта там была? – Лицо блондинки вмиг стало белым как плотно.
– Я же менталистка. Поэтому могу видеть ее и не терять рассудок. А белку, в свою очередь, это бесит…
Что именно заставляет психовать пушистую – мой дар или то, что я не поддаюсь ее чарам, – светлая даже уточнять не стала. Ее глаза сузились, крылья носа затрепетали, а кулаки сжались, и она прошипела, сдерживаясь явно из последних сил:
– Так это Госпожа Безумия появилась в академии из-за тебя? – сделала она правильные выводы и добавила: – Знаешь, темная, ты, похоже, меня сейчас доведешь так, что со мной случится приступ. И после него тебя некому будет даже похоронить…
Реакция Самиры была бурной. Очень. А ее эмоции едва не сбивали меня с ног. Но в шквале из ярости, ненависти и желания свернуть одной темной шею был еще и… испуг. Я зацепилась именно за него, задав следующий вопрос:
– Ты боишься Эйту?
Мой вопрос оказался эффективнее любого тарана. Он пробил ту стену эмоций, которая держала оборону крепости по имени Самира Лэйдон. И я поняла, откуда эта ярость, злость. Сильными эмоциями она закрывалась, как щитом. Чтобы не выглядеть слабой. В своих глазах слабой. Я просто оказалась той, кого можно горячо ненавидеть.
И вдогонку к вопросу пустила еще и пси-волну, приглушая в светлой гнев и усиливая нерешительность, робость, сомнения…
Девушка вздрогнула, как от удара. Ее психологическая броня пошла трещинами и рухнула. Светлая опустила голову. Ее пальцы впились в подоконник так, что костяшки побелели, и она, чуть прикрыв глаза, прошептала:
– Мой брат… – Она сглотнула. Слова давались ей с трудом. Так мог говорить только тот, кто долго держал все в себе, крепился до последнего и… именно поэтому сейчас делится болью не с кем-то близким, а с тем, кто просто случайно оказался рядом. – Он ушел в Лабиринты Безумия. Его запечатали. Я теперь единственная наследница рода.
Пояснения мне не требовались. Она боялась. Боялась, что с ней случится то же самое. Что она, как и брат, потеряет рассудок. А еще давил груз ответственности перед семьей. Двойного долга: за себя и за брата…
Я знала, что после этого признания, после мгновений слабости, которым я оказалась свидетельницей, Самира возненавидит меня еще больше. Но… я сама на нее не
