Еще менее удовлетворительным с точки зрения православного богословия представляется англиканское учение об епископском сане и о положении епископата в Церкви. Вернее сказать, такое учение отсутствует в официальных документах англиканского вероисповедания. Англиканство внешне сохранило традиционный церковный строй с его трехстепенным священством, но лишило его определенного содержания. Характерно в этом отношении часто встречающееся у англиканских богословов выражение «исторический епископат». Этим они хотят сказать, что существование епископата в Церкви есть факт, засвидетельствованный церковной историей, что он возник издревле, хотя, вероятно, не от апостольских времен, что он существовал во всех Церквах и потому его следует сохранить и сейчас, но не как нечто богоустановленное и существенно необходимое для Церкви, а как полезное и содействующее церковному единству и порядку. Этот взгляд на епископат хорошо выражен в ходячем англиканском богословском афоризме, что епископат нужен не для бытия, но для благобытия Церкви (не для esse, а для bene esse). Отметим, что в чине хиротонии епископа в англиканском Ординале в молитве посвящения ничего не говорится о том, что епископу дается власть рукополагать. И действительно, вековая практика Англиканской церкви показывает, что она не верит в необходимость совершения рукоположений только епископами. Так, в XVII веке были приняты в Англиканскую церковь многочисленные священники, не имевшие епископского рукоположения, в силу простого постановления парламента и без нового их рукоположения. Нечто подобное мы видим и в наши дни по отношению к так называемой церкви Южной Индии, с которой Англиканская церковь вступила в частичное литургическое общение, хотя многие ее пасторы не получили епископского рукоположения, или при переговорах с методистами, от которых не требуют как условия воссоединения с ними ни их согласия на епископское рукоположение их пасторов, ни признания ими епископского сана как полноты священства. Все вышесказанное побуждает нас сделать вывод, что англиканское священство с православной точки зрения имеет столь существенные недостатки и что оно по природе своей и назначению столь существенно отличается от православного священства, что признание действительности его является для Православной Церкви невозможным.
Состоявшееся уже, хотя и в условной форме, признание англиканских рукоположений некоторыми Поместными Церквами (Константинопольской в 1922 г.. Иерусалимской в 1923 г.. Кипрской в 1923 г., Александрийской в 1930 г. и Румынской в 1930 г.) не меняет нашего отношения к действительности англиканского священства. Как принятые отдельными Поместными Церквами, притом меньшинством их, они не могут иметь обязательного значения по вопросу, где требуется, в силу его догматического характера, общецерковное решение. Впрочем, они на это не притязают и сами заявляют, что решения их должны быть подтверждены общеправославным собором, чтобы приобрести законную силу (см. решение Константинопольской Патриархии от 1922 г.). А Румынская Патриархия ставит свое признание англиканских рукоположений в зависимость от принятия всей Англиканской церковью решений англикано–румынской богословской конференции 1935 г. Такого принятия не последовало до сих пор. Более важное значение имеет Московское Совещание 1948 г. , в котором участвовало большинство Автокефальных Церквей и которое вынесло отрицательное решение о действительности англиканского священства. Нельзя также согласиться с формулировкой константинопольского (и некоторых других) решений, согласно с которыми англиканские рукоположения имеют для Православной Церкви такую же действительность, как и рукоположения римско–католические, армянские и старокатолические. Такое приравнивание не убедительно, так как у армян и римо–католиков сохранилось древнецерковное священство с признанием его таинством и с верою в евхаристическую жертву. У армян все это сохранилось в более чистом виде, у римо–католиков со многими богословскими искажениями, не затрагивающими, однако, существа священства, чего отнюдь нельзя сказать об англиканах.
В соответствии с таким принципиальным отношением к англиканской иерархии должна быть и практика Православной Церкви по отношению к переходящим в Православие лицам в англиканском священном сане. Их нельзя принимать в сущем сане, как мы это делаем по отношению к армянам и римо–католикам. Они должны быть рукополагаемы православными иерархами, когда это является нужным и целесообразным для блага Церкви и когда они сами того желают; в противном случае они должны быть принимаемы в качестве мирян. Таково решение Св. Синода Русской Православной Церкви от 1904 г. Об этом же свидетельствует практика Православной Церкви от самого начала англиканства до наших дней (например, рукоположение перешедшего в Православие англиканского священника о. Варнавы (Яна) Бартона в 1961 г. в Париже). Не было вообще ни одного случая, чтобы англиканский священник был принят в Православие в сущем сане, даже со стороны Автокефальных Церквей, признавших англиканское священство. Только в случае принятия Англиканской церковью православной веры в ее целом и массового перехода англикан в Православие можно было бы себе представить принятие их иерархии и духовенства в сущем сане в порядке особой церковной икономин. Таково, по крайней мере, было мнение митрополита Филарета Московского. Но решать об этом несвоевременно.
Мне хотелось бы еще, хотя бы кратко, остановиться на некоторых вопросах, являющихся препятствием к воссоединению англикан с православными. Они неизбежно станут темами богословского диалога между ними. Это прежде всего вопрос о почитании Божией Матери и святых. Здесь, как и во всем, позиция Англиканской церкви неясна и противоречива. Так, с одной стороны, согласно с Никейским символом, англикане должны верить в воплощение Христа от Духа Святого и Девы Марии. Веру в девственное рождение Христа выражает также член II Членов Религии, где говорится, что Сын Божий «воспринял человеческую природу во чреве Благословенной Девы от ее существа». Больше о Божией Матери в Членах Религии ничего не говорится. В Книге Общей Молитвы, в каноне Службы Причащения в день Рождества Христова воспоминается, что Сын Божий стал человеком «от сущности Девы Марии»[923]. В церковном англиканском календаре отмечаются [такие] праздники Божней Матери, как Очищение Девы Марии (соответствует нашему Сретению Господню), Благовещение Марии, Посещение Благословенной Девы Марии, Рождество Благословенной Девы Марии, Зачатие Благословенной Девы Марии (но не Успение и Введение)[924]. В англиканском богослужении видное место занимает песнь «Величит душа моя Господа», которая поется на каждой вечерней службе[925]. А если согласиться, как думают многие англиканские богословы, что Англиканская церковь признает решения первых четырех Вселенских Соборов , то тем самым она признает наименование Девы Марии Богородицей, принятое на III Соборе. Это наименование отсутствует, однако, в богослужебных и догматических текстах англиканства (Книге Общей Молитвы, Церковном Календаре, Членах Религии) где Божия Матерь всегда называется Благословенной Девой Марией (или просто Девой Марией). Но что особенно поражает православное благочестивое чувство, это полное отсутствие в Книге Общей Молитвы и в Службе Причащения, в частности, каких бы то ни было молитвенных обращений к Божией Матери и даже почти полное умолчание (за исключением вышеприведенного места, читаемого на Рождество Христово) о месте Ее в деле строительства нашего спасения. Это создает молитвенную, духовную и даже догматическую атмосферу, настолько отличную от православной, что трудно себе представить, чтобы англиканство могло соединиться с Православием в единую духовную сущность, если бы в нем не возродилось молитвенное почитание и обращение к Божией Матери, как оно существовало в эпоху Вселенских Соборов. Если же мы от официальных текстов, весьма скудных, как мы видели, перейдем к высказываниям англиканских иерархов и богословов, то мы найдем здесь необычайное разнообразие, колебания от римско–католических крайностей, как вера в непорочное зачатие Божией Матери, до отрицания девственного рождества Христа. При всей несовместимости этих взглядов можно с основанием утверждать, что вера в Приснодевство Божией Матери или в Ее молитвенное заступничество за род человеческий не является в англиканстве общеобязательной и не рассматривается как существенная часть христианской веры. Многое, конечно, в отношении англикан к почитанию Божией Матери может быть объяснено как реакция на крайности римско–католического культа Мадонны, оттеснившего в народном сознании на второе место образ Христа, но здесь, как это обычно в англиканстве, реакция пошла слишком далеко. Во всяком случае, православное благочестивое чувство, верное духу св. Кирилла Александрийского, изобличившего Нестория, и Ефесскому Собору, провозгласившему Марию Деву Богородицей, не может мириться с высказываниями ответственных представителей англиканства, отрицающих самые основы церковного почитания Богородицы, и это без всякого противодействия и осуждения со стороны Англиканской церкви как таковой.
