Мне хотелось бы еще, хотя бы кратко, остановиться на некоторых вопросах, являющихся препятствием к воссоединению англикан с православными. Они неизбежно станут темами богословского диалога между ними. Это прежде всего вопрос о почитании Божией Матери и святых. Здесь, как и во всем, позиция Англиканской церкви неясна и противоречива. Так, с одной стороны, согласно с Никейским символом, англикане должны верить в воплощение Христа от Духа Святого и Девы Марии. Веру в девственное рождение Христа выражает также член II Членов Религии, где говорится, что Сын Божий «воспринял человеческую природу во чреве Благословенной Девы от ее существа». Больше о Божией Матери в Членах Религии ничего не говорится. В Книге Общей Молитвы, в каноне Службы Причащения в день Рождества Христова воспоминается, что Сын Божий стал человеком «от сущности Девы Марии»[923]. В церковном англиканском календаре отмечаются [такие] праздники Божней Матери, как Очищение Девы Марии (соответствует нашему Сретению Господню), Благовещение Марии, Посещение Благословенной Девы Марии, Рождество Благословенной Девы Марии, Зачатие Благословенной Девы Марии (но не Успение и Введение)[924]. В англиканском богослужении видное место занимает песнь «Величит душа моя Господа», которая поется на каждой вечерней службе[925]. А если согласиться, как думают многие англиканские богословы, что Англиканская церковь признает решения первых четырех Вселенских Соборов , то тем самым она признает наименование Девы Марии Богородицей, принятое на III Соборе. Это наименование отсутствует, однако, в богослужебных и догматических текстах англиканства (Книге Общей Молитвы, Церковном Календаре, Членах Религии) где Божия Матерь всегда называется Благословенной Девой Марией (или просто Девой Марией). Но что особенно поражает православное благочестивое чувство, это полное отсутствие в Книге Общей Молитвы и в Службе Причащения, в частности, каких бы то ни было молитвенных обращений к Божией Матери и даже почти полное умолчание (за исключением вышеприведенного места, читаемого на Рождество Христово) о месте Ее в деле строительства нашего спасения. Это создает молитвенную, духовную и даже догматическую атмосферу, настолько отличную от православной, что трудно себе представить, чтобы англиканство могло соединиться с Православием в единую духовную сущность, если бы в нем не возродилось молитвенное почитание и обращение к Божией Матери, как оно существовало в эпоху Вселенских Соборов. Если же мы от официальных текстов, весьма скудных, как мы видели, перейдем к высказываниям англиканских иерархов и богословов, то мы найдем здесь необычайное разнообразие, колебания от римско–католических крайностей, как вера в непорочное зачатие Божией Матери, до отрицания девственного рождества Христа. При всей несовместимости этих взглядов можно с основанием утверждать, что вера в Приснодевство Божией Матери или в Ее молитвенное заступничество за род человеческий не является в англиканстве общеобязательной и не рассматривается как существенная часть христианской веры. Многое, конечно, в отношении англикан к почитанию Божией Матери может быть объяснено как реакция на крайности римско–католического культа Мадонны, оттеснившего в народном сознании на второе место образ Христа, но здесь, как это обычно в англиканстве, реакция пошла слишком далеко. Во всяком случае, православное благочестивое чувство, верное духу св. Кирилла Александрийского, изобличившего Нестория, и Ефесскому Собору, провозгласившему Марию Деву Богородицей, не может мириться с высказываниями ответственных представителей англиканства, отрицающих самые основы церковного почитания Богородицы, и это без всякого противодействия и осуждения со стороны Англиканской церкви как таковой.
То же приблизительно можно сказать и о почитании святых. Нельзя утверждать, что англикане отвергают их почитание. В их календаре отмечаются памяти святых, правда немногих. Церкви посвящаются их имени. Но у них нет призывания святых. Оно определенно отвергается, как «римское учение», в члене XXII Членов Религии. Православный усматривает в этом следствие неправильной экклезиологии, разделяющей небесную и земную Церковь и отрицающей живую связь между ними, выражающуюся в нашем молитвенном общении со святыми (тем же недостаточным пониманием природы Церкви объясняется и отсутствие в англиканском богослужении молитв об умерших). Англикане правильно отвергли (в чл. XVI Членов Религии) римско–католическое учение о сверхдолжных заслугах святых, но вместе с ним они отвергли и древнехристианское верование в живое молитвенное общение всех членов Церкви, живых и умерших. Отвержение англиканами почитания мощей (чл. XXII) не только нарушает древнехристианское верование (вспомним хотя бы почитание останков св. Поликарпа Смирнского после его мученической кончины в середине II века), но и свидетельствует об оскудении веры в благодать Св. Духа, действующую в останках угодников Божиих и предвозвещающую всеобщее воскресение.
Член XXII Членов Религии отвергает также почитание святых икон. На практике, однако, в Англиканской церкви можно встретить большое разнообразие — от почитания не только икон, но даже статуй, до полного отвержения всяких изображений в храмах. Трудно, конечно, требовать от англикан полного усвоения наших литургических обычаев и путей богопочитания, да и религиозная психология народов различна, и этим, может быть, объясняется слабость иконопочитания на Западе. Но нельзя не настаивать на богословских основаниях иконопочитания, ибо изображение Христа на иконе есть исповедание веры в подлинность боговоплощения и вочеловечения и тем самым изобразимости Его по человечеству. Не говорим уже о том, что отвержение иконопочитания есть восстание против VII Вселенского Собора, признаваемого Православной Церковью наряду с остальными Вселенскими Соборами.
Неудовлетворительными для православных являются и члены IX, X, XI, XII и особенно XVII Членов Религии о первородном грехе, свободе воли, оправдании, о добрых делах и предопределении. Выяснение англиканского учения о этих предметах и сравнение его с православным должно также стать темой предстоящего диалога.
В заключение хочется снова сказать, что как ни серьезны многие из богословских вопросов, разделяющих Православие и англиканство, главное затруднение все же не в них, а в отсутствии единого англиканского учения даже в основных вопросах христианства, в отсутствии у англикан авторитетного органа, способного постановлять в делах веры, в нежелании их создать такой орган, в слабости их сознания, что такой порядок вещей ненормален и не соответствует духу и строю Церкви Христовой. Можно даже сказать, что большинство англикан видят даже в такой «всеобъемлемости» (comprehensiveness) одну из наиболее привлекательных черт англиканства. Такая настроенность, равно как и распространенный среди англикан дух модернизма, являются главнейшей помехой к успешному и плодотворному диалогу между Православною Церковью и Англиканским вероисповеданием.
Архиепископ Василий Брюссель, август 1966 г.
Глава VII. Проблема познаваемости Бога: сущность и энергия у св. Василия Великого[926]
Проблема познаваемости Бога является для св. Василия Великого частным, хотя вместе с тем и единственным по своему характеру, видом нашего познания вообще. Как в мире тварном сущность творений недоступна нашему разуму и мы познаем творения по их свойствам и качествам, по их видимости, точно так же или, вернее, в неизмеримо большей степени. Божественная сущность (ούσία) остается для нас непостижимой и недоступной, и мы познаем Бога только из Его свойств, или, как св. Василий наиболее часто выражается, из Его действий и проявлений, из Его энергий (ένέργειαι). «Евномиане, — говорит он[927], — не знающие естества даже той земли, которую они попирают своими ногами, какова она, имеют дерзость проникать в сущность Бога всячески»[928]. «Вообще только помыслить, — пишет там же св. Василий, — что можно исследовать сущность Бога, Который выше всего, сколько в этом гордости и надменности!»[929] «Я думаю, — говорит еще св. Василий, — что постижение (Божественной сущности) превосходит не только людей, но и всякое разумное естество. «Разумной» же я называю здесь тварную природу. Ибо Отец познаваем только Сыну и Святому Духу»[930]. Таким образом, эта неспособность познавать Божественное естество не ограничивается одними людьми, но распространяется и на ангельский мир. Только три Божественные Ипостаси обладают полным познанием Их общей сущности. И св. Василий заключает: «Сущность Божия, как это было доказано, совершенно непостижима и неизреченна для человеческого естества»[931].
