нравились синие лучи способные клеить, паять или соединить все что угодно, и что немаловажно эта штука была самозаряжающаяся.
Хотя я и выглядел моложе своих лет, но почему-то чувствовал себя древним стариком, которого всё достало, это был один из побочных эффектов «Зеркальщиков», наверное, с этим чувством жили все бродяги и путешественники.
Мне всегда казалось, что каждый проход из одного мира в другой буквально отрывал от меня часть меня. Оставляя мойкусок в прошлом мире, как отдельно бродившую сущность или копию, я не был в этом уверен, но почему-то так думал.
Рядом хлопнула дверь и в комнату вошла женщина вроде не молодая, но и не старая. Фигура стройная с четкими очертаниями талии в легком полупрозрачном сарафане, под которым просматривалось вполне красивое тело, но на лице проступали заметные морщинки.
«Без лифчика» отметил я, обратив внимания на проступающие сквозь сарафан соски женской груди, "Думаю, что и без трусов тоже".
–Откуда ты такой?– спросила женщина.
–С озера Монрэйя кажется – ответил я, назвав последний пункт пребывания -А я вообще где?
–На Ферме Монриэль.
–Монриэль?
–Это моя ферма и ферма моей дочери. Тебя как зовут красавчик?
–Дахо, ой! в смысле Семен! А зачем вы меня раздели и привязали?
Она улыбнулась, выдернула откуда-то снизу занавеску медпункта и с улыбкой произнесла; Это, по-твоему, одежда?» и подсела на кровать. Пробежала пальчиками по моему телу, вызвав легкую дрожь, и сказала: «Вообще меня зовут Анной, тебя нашла моя дочь, в траве у древних камней. На тебе только и была эта мокрая штора, как будто ты только что вылез из реки, и блестящий футляр через плечо, со странными вещами.
Я не знаю, что это такое? Может, ты мне расскажешь? – тихим и вкрадчивым голосом произнесла она, словно делая постельное предложение.
Нам с дочкой показалось это странным,– переходя на обычный голос, произнесла она, – ты мокрый, а дождей в наших краях давно не было. И до реки тоже очень далеко. Пока от неё доберёшься, сто раз успеешь высохнуть и запачкатся.
На "Городского Ублюдка" ты тоже не похож, слишком чистенький, и не воняешь как стадо козаранов.
–А это кто?
–Ты про «городских ублюдков», или «козоранов»?
–И тех и других.
–Ты что слепой, как можно пройти по пастбищу и не наткнутся на стадо овце-коз. И как ты вообще там оказался?
–Случайно! может, вы меня развяжите, Анна?
Она хитро посмотрела на меня, но сделала вид, будто не услышала моей просьбы.
–А «городскими ублюдками» мы называем городских отморозков, которые слоняются по окрестностям и занимаются грабежом.
-А привязали тебя на всякий случай для проверки.
–Это какой проверки?
Она рукой добралась до низа живота, «это сейчас на вес золота».
Меня разобрала дрожь. «Можешь, не стеснятся, мы разных мужских писунов насмотрелись? Вот только мужчин не осталось одни только шланги.
–Что за шланги?» пытаясь перетерпеть щекотку, произнес я.
–Да импотенты, это бич нашего времени, проклятое правительство решило что на планете слишком много людей! если бы не эта зараза которую они выпустили из своих лабораторий могло быть всё по-другому.
–Может, вы меня все-таки развяжите – взмолился я, чувствуя, что у меня не только затекли руки и ноги, но и остальные части тела кроме той с которой пальчиками играла Анна.
–Только при одном условии....
–Это, каком же?
–Сможешь ублажить двух голодных женщин? Тогда добро пожаловать на ферму, а если нет, твои проблемы, попытаешься что-то украсть, закапаем там, где тебя нашли понятно?
–Более чем!
Она буквально навалилась на меня, и я почувствовал каждый сосочек каждый изгиб её тела.
–О-о! А у тебя действительно все в порядке, я это чувствую.
Это было ожидаемо, она тут же оседлала меня, и понеслось. Такого чувства я не испытывал очень давно. Она стонала и извивалась, сдернув с себя сарафан, двигаясь в такт, скрипя пружинами кроватного матраца.
Когда пик удовольствия был, достигнут я, изнемогая от истомы, заметил сидящую в комнате обнаженную девушку, с длинными каштановыми волосами смотревшую на нас и ласкавшую себя между ног.
–Это моя дочка» отвязывая руки, произнесла Анна, это она нашла тебя на пастбище возле монолитов и привезла тебя на ферму. Не заставляй её ждать очень долго. Ну, ноги я думаю, ты сам развяжешь.
У меня к тебе еще вопрос; откуда это у тебя?" и она вынула пластиковый контейнер с трофеями из прошлого мира.
Я развязал ноги и ответил; «Память о прошлом мире», и потянулся за контейнером.
Анна легким движением отбросила его дочке, та ловко поймав контейнер за ремешок, хитро провела пальцем по своим губам.
–Это еще довоенное так? Хотя это не важно.
Я нетвердой походкой подошёл к дочке, чтобы забрать свой контейнер.
–Как тебя зовут красавица, пытаясь отобрать контейнер, спросил я.
–Мара! и тебе это сейчас не понадобятся – она ловко отбросила контейнер за спину на мягкий диван. Я уже взвыл.
Я много мечтал о женской ласке и любви, но когда её стало слишком много, это стало тяжело, и не только физически. После всех охов и ахов, меня не трогали минут сорок, настолько они меня утомили.
Заполучив свой контейнер обратно, я первым делом привел себя в порядок, умылся, побрился и попросил хозяек одеться во что-нибудь человеческое.
Единственное что теперь я хотел это немного отдохнуть, и перекусить.
Ферма представляла собой большой бревенчатый дом, обстроенный со всех сторон хозяйственными постройками с погребом двором и сараями. Колодцем и даже водяной скважиной, что указывала на благополучие этого дома в прошлом. Даже некое подобие бани здесь тоже существовало, хотя судя по состоянию печки, печники здесь были вымершим видом.
Ферма стояла в чистом поле, на склоне холма.
Насколько хватало глаз, расстилалась холмистая степь, поросшая жухлой жёлтой травой. Время года напоминало апрель только чересчур жаркий и душный. У подножия холма проходила грунтовая дорога. Пейзаж был действительно пустынный. Я был уверен, что находится где-то в степях Казахстана.
За ужином я выяснил, что никакой это не Казахстан, а степи Армаила. И что дальше рыночного поселка женщины никогда ни ездили даже с покойным мужем Анны, и отцом Мары, он погиб год назад во время налета пустынных рейдеров, у них был еще сын, но его захватили рейдеры, во время рокового налета. Сын Анны оказался самым ценным трофеем на остальное рейдеры даже не взглянули. На тот момент ему исполнилось двенадцать лет. Самый опасный возраст мальчиков в этом мире.
Это окончательно убедило меня, что я не дома.
На вопрос, почему похищают детей в таком
