Савард зарычал и схватил ректора за грудки. Он не собирался с ним шутки шутить, да еще по такому серьезному поводу.
— Что здесь произошло, отвечай!
Герулен легко высвободился из захвата и прошмыгнул в комнату. Быстро все обошел, принюхался, сунул нос на балкон…
— Ты все проспал, парень, — констатировал он, — Твоя Бетти с утра пораньше переполошила всю Академию, а затем исчезла. Можешь вообразить, она превратилась в дракона и сделала несколько кругов вокруг башни! Не полюбовался на нее только ленивый. И ты! — обвиняющий палец эльфа уперся в грудь Вера, — Ты все проспал, неудачник!
Обалдевший от такого заявления Савард не знал, что ответить. Бетти превратилась в дракона? Прямо так, сразу, без подготовки? А куда она потом подевалась?
Герулен воспринял растерянность Вера по-своему.
— А ты что, не знал, что она — золотой дракон? Не мог предугадать возможных последствий? Кого только в этой богадельне за профессоров держат?!
Наезд возмутил Саварда до глубины души. Он собрал в кучку все, что знал про драконов, и выпалил:
— Я знал, что Бетти дракон, но не мог предположить, что она так быстро встретит свою вторую ипостась. Это просто невероятно! Многие полукровки, особенно те, кто жил без контакта со своими драконьими родственниками, годами не могут обернуться.
Старый интриган хмыкнул.
— Вот как! Ты все же предполагал такой поворот событий? Снимаю свой упрек. Но теперь тебе придется вместе со мной спуститься и поговорить с ее родными. Дракона видел весь город, и старый хрыч ее дедушка вместе с папашей и бывшим женихом уже у ворот. Они не идиоты и сразу поняли, кто у нас над башней круги нарезает.
Тут Савард понял, что его миссия не закончена. Его любимой грозит опасность от родственников, а через них от императрицы. Вот когда папаша с женишком уберут от Бетти свои загребущие лапы, тогда придет время ее искать. А пока ей лучше побыть подальше отсюда, где бы это место ни оказалось.
Несмотря на то, что Савард с ума сходил от беспокойства за Беттину, что-то подсказывало ему, что обернувшемуся дракону перемещение между мирами повредить не может. Лишь бы не потерялась, пока он будет защищать ее здесь. И он задал вопрос:
— А что я должен им сказать?
Герулен пожал плечами.
— Ты? ничего. Говорить буду я. А тебя мы предъявим как законного супруга. И пусть отваливают! Не хватало мне на территории Матильдиных прихвостней!
— Ты бы их не пускал, и все дела.
— Савард, я прежде всего законник и чту законы. И пока эти придурки не уверились, что потеряли все права, выгнать их на законном основании не могу.
— А Матильду и ее присных не пускать можешь?
— Конечно! Юстин даровал нам самоуправление, и договоре прописана независимость Академии от государства. Слушай, хватит препираться! Кто из нас лучше знает законы? Вот и слушайся. Надень камзол и сапоги и пойдем, поговорим с этими ненормальными песчаниками.
Идти не хотелось, но Савард кротко, насколько это было для него возможно, а значит ругаясь на чем свет стоит, пошел за Геруленом на встречу с родителями Бетти.
С ее отцом Архином Комин шод'Арасенгар он уже встречался, и не один раз. Забыть, как тот с торжеством смотрел на родную дочь, которой угрожало муками и смертью это ничтожество Эгелен, было невозможно. А его вязкий страх, когда Бетти исчезла в схлопывающемся портале? Страх не за девушку, страх за то, что он теряет деньги, обещанные женихом. Тогда этот урод был Саварду отвратителен, сейчас он бы его с удовольствием прикончил собственноручно.
Но сегодня тот пришел не один, а под руку с древним, но вполне бодрым старичком, который, несмотря на преклонный возраст сохранил гордую осанку, чеканные черты лица и живые, но очень злобные глаза. От него веяло силой и властью.
— Мой отец Гортан Комин шод'Арасенгар, — представил его Беттин папочка, — глава рода Комин.
Савард же подумал: почему девчонкам достались такие никудышные отцы? Он бы со своими детьми никогда так не поступил!
Вместо с членами рода Комин притащился и Ансар Эгелен из рода шесс'Эгер со-Ригар. На его лице застыла маска скуки и превосходства. Он пришел сюда победителем собирался просто потребовать свое. Ну. На худой конец компенсацию слупить за свои потери. В конечном результате никто из пришедших качать права не сомневался.
Герулен лично встретил их у входа на территорию Академии и проводил до своего кабинета. Песчаники ежились, сами не понимая, почему. Саварду же отчетливо была видна вязь охранного заклинания: если бы кто-то из визитеров пожелал отклониться от маршрута, он бы просто не сумел этого сделать. Только шаман рода смог бы если не порвать, то хотя бы ослабить эту магическую сеть, но такого среди господ Комин не было.
Герулен провел их мимо секретаря прямо в кабинет, занял свое место и предложил посетителям присесть. С его стороны это было явное издевательство: напротив него было всего одно кресло. Его занял дедушка Комин, а остальным пришлось стоять. Савард осмотрелся и пристроился на подоконнике: не очень удобно, но обзор отличный, заодно это показывает, что он тут свой.
Ансар Эгелен сделал вид, что в упор не видит профессора, а вот Беттин папаша наградил его таким взглядом, что кто-нибудь послабее провалился от него под землю. Но Саварда было так просто не взять: он так широко улыбнулся своему новому родичу, что того передернуло.
Между тем Герулен перекладывал на столе бумажки и не торопился начать разговор. Явно ждал инициативы от своих гостей.
Первым заговорил Ансар Эгелен:
— Куда вы дели Беттину Комин?
— Кого? — искренне удивился ректор.
— Мою невесту! — рявкнул песчаник, и Савард развеселился.
Разве так рявкают? Вот от его голоса неподготовленные слушатели могли и описаться, а тут… Ерунда. Слабак.
Герулен тоже не оценил угрозы. Сделал недоуменное лицо и развел руками:
— Уважаемый, откуда я знаю, где ВАША невеста? Сами за ней следить должны, ректор Академии — не нянька для взбалмошных девиц.
Эгелен запыхтел как чайник на плите, но сказать ему было нечего. Тут в разговор вступил Беттинин отец:
— Господин ректор, когда я был здесь в прошлый раз, в этом кресле сидел другой… Может быть он в курсе?
Зловредный эльф не на шутку развеселился:
— А что, очень может быть. Грант! — крикнул он секретарю, — Пригласите сюда господина Лингеи. Может быть он нам объяснит, что происходит. А пока что объясните мне, свежему здесь персонажу, кто такая Беттина Комин.
— Видите ли, — издалека начал Архин, — Это моя дочь, она здесь училась. Должна была защитить диплом и после этого выйти за господина Эгелена. Мы и контракт брачный подписали, по окончании обучения он должен был вступить в силу.
Герулен сделал вид, что заинтересовался.
— А не могли бы вы мне его показать? Контракт, я имею в виду. Возможно, вы не знаете, но магическая юриспруденция — это моя специальность. Брачный контракт песчаных демонов — очень интересный документ, можно сказать редкий, я никогда не видел ничего подобного, несмотря на более чем тысячелетнюю практику.
— Конечно, уважаемый господин ректор, я покажу.
Отец Бетти был готов на все, чтобы расположить к себе законника. Он порылся в своих многослойных одеждах и вытащил на свет красивый разрисованный тубус, запечатанный несколькими печатями из цветного сургуча. Решительно сломал печати, открыл тубус, сунул в него нос и застыл. Там ничего не было.
Архин медленно поднял голову, его бледное лицо заливал багровый румянец гнева, но сказать ему было нечего. Эгелен, стоявший рядом, увидел, что документ исчез, и достал другой точно такой же тубус. Сломал печати, и картина повторилась. Там тоже было пусто.
— Господа, — обиженно произнес Герулен, — Вы мне обещали показать любопытнейший документ, но, как я вижу, ничего подобного у вас нет? А может быть и не было?
Тут поднялся старик Комин и, патетически воздев руки к потолку, возгласил:
— Вы нам не доверяете?
Герулен одарил его лучшей эльфийской улыбкой.
— Конкретно вам, уважаемый, доверяю. Вы глава рода Комин, а значит имеете право интересоваться судьбой своей родственницы. Но у меня нет никаких причин для того, чтобы вести дела с господином Ансаром Эгеленом из рода шесс'Эгер со-Ригар. Он и ей, и вам, и мне никто. Абсолютно посторонняя личность. Я должен просить его удалиться с территории Академии.
Он прищелкнул пальцами, и охранная сеть, сделавшись видимой, вынесла Эгелена из кабинета. Судя по его удаляющимся крикам, этот процесс продолжился вплоть до самых ворот, где к воплям Эгелена присоединились ехидные замечания студентов, свист и хохот. Оставшиеся в кабинете песчаники онемели.
Когда все стихло, Герулен вдруг стал серьезен, как похоронный агент.
— А теперь поговорим, — промолвил он, захлопывая какую-папку.
