И что же, процесс увеличения возможностей, преобразования мира и поступательного развития прекратился бы? Скорее всего, нет. Обязательно нашлись бы люди, которым не нужно было бы виртуального наслаждения. У этих людей были бы уже «не совсем капиталистические» потребности — они получали бы удовлетворение от познания мира и его целенаправленного преобразования, от увеличения власти над материей. Они создали бы свой свободный от выродившегося капитализма островок, свою организацию, в которой уже не имело бы места незаслуженное возвышение одних и унижение других. Не имело бы места по той простой причине, что несправедливо обиженные уже не были бы зависимы ни от кого — предметы потребления каждый мог бы делать в любом количестве, да и труд был бы сугубо добровольным — работа любого человека могла бы быть выполнена автоматами, а недовольные люди сами были бы нежелательной для организации помехой. Те, кто хотел бы дегенеративного наслаждения, просто отпали бы от этого процесса. Кстати, никакой драки за ресурсы, никаких «звездных войн» не было бы — вещества и пространства во Вселенной более чем достаточно… Труд в этой организации был бы высокотворческим, с применением самых современных информационных технологий. Дегенеративные потребности уже никому из членов организации не были бы интересны. Пусть таких людей поначалу было бы ничтожное меньшинство, но они в любом случае появились бы. И они построили бы на этом кладбище новую человеческую цивилизацию — с приоритетом познания и преобразования мира над личным потреблением — правда, все необходимое для жизни было бы в неограниченном количестве; с ярко выраженной социальной справедливостью, солидарностью и дружбой людей, с увлекательной высокотворческой работой для всех…
Вам это ничего не напоминает? Да, как ни невероятно и парадоксально это звучит, но это так. Социальное моделирование приводит именно к такому результату — разумеется, если не наступит окончательная гибель от средств массового уничтожения. Шелуха неизбежно отлетит, и высокоорганизованная материя сама породит тех, кто продолжит управление процессом всеобщего развития. Развитие не остановить — если будет закрыт один путь, то оно пойдет по другому пути. Но реальные и альтернативные — «брошенные» когда-то — траектории всегда рано или поздно сливаются. Так же и органическая жизнь — сколько раз она почти полностью гибла под ударами страшных тектонических катастроф, астероидов!.. Но то ничтожное меньшинство, которое выживало, не только восстанавливало утраченное, но и двигало эволюцию дальше…
И мы делаем следующие фундаментальные выводы. Путь капитализма дегенеративный и тупиковый, мы проследили его до самой предельной точки. Мы убедились, что победа коммунизма — как более эффективной системы по преобразованию мира — неизбежна, и вопрос только во времени. Как бы ни старались капиталисты и их наймиты-«политтехнологи», у них все равно бы ничего не получилось… И теперь, оглядываясь назад, мы можем сказать: в первом десятилетии двадцать первого века, перед самым началом Великого Перелома, перед цивилизацией встал вопрос — если победа коммунизма неизбежна, если капитализм преходящ, то как достичь этого коммунизма путем революции или путем ожидания полного, стопроцентного «выгорания» капитализма? Второй путь занял бы многие десятилетия, миллиарды людей подвергались бы ужасным страданиям, произошло бы две волны массовых смертей — сначала геноцида эксплуатируемых, а потом самогеноцида остатков «элиты». До коммунизма дожили бы потомки ничтожной части ныне живущих. Коммунизм победил бы в любом случае — если только какой-нибудь псих не взорвал бы всю планету. Да, победа коммунизма в любом случае, при любом раскладе, неизбежна, но многие тогда — те, кто «хорошо устроился», — склонялись ко второму пути — ведь победа коммунизма произошла бы тогда не при их жизни. Но она бы все равно произошла вне зависимости от их воли и желания!..
— У меня все, — окончил свой доклад Эрнесто.
— Это замечательный доклад, товарищ Гарсиа, — сказал профессор. — А какое впечатление он произвел на вас, уважаемые коллеги?
Аудитория наполнилась одобрительными возгласами молодежи и даже аплодисментами…
— Да, это еще одно подтверждение основных положений марксизма — хотя конкретные черты классики не предвидели и не могли предвидеть. В период временного торжества капитализма о марксизме многие почему-то забыли особенно в России. Даже те, кто этот марксизм преподавал, кто в свое время яростно обличал «происки империализма». Да и те, кто его учил, тоже забыли все…
— Не учили они его, — ответил профессор. — Они только подчеркивали карандашиком в книжках основные мысли и тупо повторяли их на экзамене, не вдаваясь в их суть. Это как раз то поколение, которое уже не застало капитализм начала двадцатого века и не испытало на своей шкуре всех его «прелестей». Но марксизм — такая «хитрая» вещь, что «не допускает» игнорирования. Если «Капитал» Маркса не желают изучать теоретически, то его рано или поздно начнут изучать практически — в реальных условиях, на собственной шкуре.
— Странная была тогда интеллигенция в России, — сказал один учеников профессора. — Вроде бы видели, что наука и образование гибнут, что они сами получают нищенское существование или не получают ничего, а тем не менее долгое время были упертыми сторонниками капитализма.
— Да, в строившемся тогда «едином государстве» наука должна была быть только в одном месте — в США. А образование — только на экспорт. Действительно, если бы в России его окончательно сломали, то империя недосчиталась бы многих тысяч талантливых математиков, физиков, программистов… А почему интеллигенция была такой? Они видели положение дел в других странах, с устоявшимся капитализмом — там интеллигенция была «элитой» общества, имела высокий социальный статус. Российские интеллигенты надеялись, что с окончанием «переходного периода» и они займут такое же положение. У многих из тех, кто был изначально наделен талантом, а также добился высокого социального статуса, формировалась такая точка зрения: раз они «особенные», «способные», «выдающиеся», то все остальные — «быдло», не заслуживающее тех благ, которые ему предоставляла Советская власть… И дети у таких интеллигентов были — а отпрыск интеллигента ведь тоже интеллигент, он обладает более выгодными стартовыми условиями. Образованная молодежь, особенно столичная, тогда относительно неплохо жила — правда, все же хуже, чем если бы она жила при социализме двадцать первого века. И жила она хорошо лишь до той поры, пока ее представители не теряли свою молодость… Интеллигенты надеялись на многое, только не понимали они того, что при капитализме большинство из них не получило бы высшего образования, что они стали интеллигентами лишь благодаря социализму — а это значит не столько то, что они должны были благодарить этот самый социализм, сколько то, что при капитализме они стали уже не нужны в таком количестве. Да и Россия не была включена в «золотой миллиард» — как та же Европа. А в «третьем мире» интеллигенции было совсем немного — больше и не нужно. При капитализме они — «избыточный» продукт социализма — оказались попросту «лишними». Многие этого не поняли до самой Революции — самолюбие восставало при одном предположении об этом!
— Они еще обижались на коммунистов за «говно нации»…
— А все оттого, что плохо читали Ленина или не читали вовсе, только делали вид! Ленин сказал, что та современная ему интеллигенция, которая пресмыкается перед капиталом, мнит себя мозгом нации, а на самом деле она не мозг, а говно. Он же не сказал, что вся интеллигенция и тем более во все времена — говно. Он имел в виду совершенно конкретную ее часть; а враги, желающие возбудить в интеллигенции обиду на коммунистов, сразу же начали интерпретировать это в своих интересах, начали подло передергивать — как и затасканное высказывание о кухарке… И в конечном итоге перед «перестройкой» Советское государство фактически потеряло свою интеллигенцию, она стала в жесткую оппозицию по отношению к солидарному строю…
— Да уж… Наверно, не надо было спокойно смотреть на «кухонные посиделки» под звуки радио «Свобода». Надо было четко организовать «почвеннически» настроенных интеллигентов и всецело опираться на них — а западников предавать жесткой травле не только «сверху», но и «сбоку».
— В ориентации российских интеллигентов на «западную цивилизацию» было нечто патологическое, вы не находите?
— Они говорили, что западная цивилизация якобы самая передовая… Да уж, кланяться Западу намного легче, чем создать собственную науку и культуру не хуже западной! А ведь сама западная цивилизация никогда не считала Россию своей частью — но ей было выгодно поддерживать в умах российской интеллигенции эту иллюзию — ведь прозападные настроения были очень желательны для Запада… Вообще, если превозносить достоинства «научной мысли» «западной цивилизации», то это, как оказалось, вполне может привести в конечном итоге к монополизации науки тем же Западом — прежде всего, США. Очевидно, что либеральная цивилизация Запада была живым трупом. Она душила все самое передовое. На Западе даже марксизм сумели извратить. Помните такое направление, как «еврокоммунизм»? — спросил профессор.
