ответила Стелла.
Бэтмэн пожал худыми плечами и промолчал. Я поймал себя на той мысли, что начинаю упускать смысл игры. Еще мгновение назад я мог с достаточной степенью вероятности предсказывать ее развитие.
– Не верь им, – сказала мне Лора, вытирая нос платком. – Отец не мог так поступить…
Алина подошла к окну и сорвала с него тряпку.
– Я не могу, – произнесла она. – Мне душно.
Питруха развернулся на крутящемся стульчике и выжидающе взглянул на Алика.
– Ну? Чего ждем?
– Прощайте, господа! – властно произнесла мадам и стукнула каблуком по бетонному полу.
– Прощайте-прощайте! – кивнул Алик.
Стелла, демонстрируя нерушимое достоинство, повернулась кругом и, выставив вперед свою выразительную грудь, направилась к завешенной тряпкой выходу.
– Чао, дурочка! – с мстительной улыбкой сказала она Алине и послала ей воздушный поцелуй. Алина стояла к ней вполоборота, крепко обняв себя за плечи, и провожала Стеллу пустым взглядом.
Питруха вдруг быстро поднялся со стульчика, шагнул к двери, ведущей в подсобку, и с хрустом распахнул ее. Этот звук заставил Стеллу и мадам обернуться. Они остановились в двух шагах от выхода, и лица их менялись быстро и страшно.
Человек, которого Питруха вытолкнул из подсобки на середину "буфета", был избит настолько, что лицо его представляло из себя сплошной синяк, черные от запекшейся крови губы распухли, а глаза превратились в узкие щелочки.
С содроганием я узнал в нем доктора Челеша.
47
– Виктор! – в ужасе ахнула Стелла, закрыв рот ладонью, и кинулась к брату. – Что они с тобой сделали?!
Она упала перед ним на колени, схватила его обезображенное лицо в ладони, а он крутил головой, словно ему было больно.
– Нет, – бормотал он, едва шевеля распухшими губами. – Нет, не они…
– Сынок!! – возопила мадам, словно проснувшись и, выставив вперед руки, танком пошла на доктора. – А мы тебя уже похоронили! Но как эти изверги посмели глумиться над тобой?!
– Внесите ясность, господин Челеш! – попросил Алик, прохаживаясь у окна. – А то у меня от таких эпитетов уже болят уши.
– Это солдаты, – невнятно пробормотал Виктор, гладя руки сестры. – Сегодня ночью… Я смог убежать…
– Любимый! Дорогой! – всхлипывала Стелла, и я впервые видел на ее глазах настоящие слезы.
– Трогательная встреча, правда? – спросил меня Алик. – Слезу вышибает! Счастливая мать обрела сразу двоих детей!
– Что вы такое говорите! – с возмущением произнесла мадам, не зная, как подступиться к Виктору, чтобы не наступить ни ему, ни Стелле на ногу. – Что значит двоих детей? У меня только сын – Виктор!
– Как это вы, мамаша, забыли, что сразу после мальчика у вас родилась еще и девочка? – с ненавистью произнесла Стелла.
– Как?.. Что?.. Как это она родилась?..
– А так, – ответила Стелла. – Виктор мой брат, и хватит разыгрывать спектакль! Конец!
Я всерьез обеспокоился состоянием психики мадам. Лицо ее пошло пунцовыми пятнами, губы мелко задрожали, а на лбу выступили капли пота.
– Вы… – бормотала она, озираясь по сторонам. – Вы все мне лгали!.. Я думала… Мое сердце!… Мой сыночек!..
Ложь была столь явной, что смотреть на кривлянье немолодой женщины было противно. Впрочем, кроме меня и Бэтмэна на мадам никто не смотрел. Алина стояла лицом к окну и курила, чего я раньше за ней не замечал. Алик, как ведущий популярной телепрограммы, ходил по "сцене" кругами, смотрел себе под ноги и время от времени кидал комментарии. Питруха любовался дыркой в стволе "узи". Лора, униженная тем, что малоприятный и незнакомый человек при всех обвинил ее отца в нечестности по отношению к ней самой и к "Олимпии", полулежала на стойке и тщетно пыталась остановить мокрым платком слезотечение. Стелла, сломленная состоянием брата, по-прежнему стояла перед ним на коленях и умирала от жалости к нему.
– Ладно, – пробормотала Стелла, вставая на ноги и помогая подняться брату. – Хватит лгать! Никакой он вам не сын, и вы это прекрасно знали. Разыгрывали перед ним комедию, чтобы войти в доверие и с его помощью разыскать пластины.
Мадам беззвучно хватала ртом воздух. Она приподняла руки, скрюченные пальцы застыли, словно она держала булыжники.
– Ложь! – выпалила она. – Подлая ложь! Я была уверена, что он мой сын. Я верила… А он… а вы издевались над больной женщиной!
– Отойди от окна! – попросил Алину Алик. – Могут появиться патрули.
– Сколько я тебе должна? – спросила Алина. – Я хочу выйти. Я больше не могу на это смотреть!
– Надо же, какой Пыжик у нас слабонервный! – оскалившись, выдавила Стелла. – Сучка ты белая! Смотреть на это не можешь!.. Мамаша, закройте рот, от вашего воя уже голова раскалывается!
– Я до последнего верила, что Виктор – мой сын, – всхлипывая, произнесла мадам. – Я и сейчас верю!.. Сынок! Родненький! Подойди к своей маме!
– Ага, сейчас! – кивнула Стелла. – Что ж вы так оплошали! Все у нашего отца выпытали: и как нашу мать звали, и когда она умерла, а вот о том, что на свете была еще я – не узнали! Очень обидно!
– Молчи, подлая лгунья! – прикрикнула мадам. – Никакой он тебе не брат! Виктор мой сын, а вот ты – самозванка! Ты нарочно приклеилась к нему, чтобы обогатиться за его счет!
Голос ее постепенно набирал силу. Братки, балдея от бесплатного концерта, качали головами и хихикали. Лора успокоилась и из-за моей спины наблюдала за скандалом. Алик неожиданно громко хлопнул в ладони и поднял руку.
– Господа и дамы! Ситуация становится неразрешимой, – объявил он. – Два человека претендуют на родственное отношение к Виктору Челешу. Кажется, что-то похожее было в мифологии: две женщины, дитя, царь Соломон…
Он обвел взглядом всех присутствующих.
– Я не в состоянии разрешить этот спор иным способом, чем принять соломоново решение, – произнес Алик таким голосом, от которого у меня по спине побежали мурашки, и тогда я начал понимать, что все мы здесь уже немного забыли Россию.
Бэтмэн вдруг подскочил к Виктору и снизу-верх ударил его прикладом "калашникова" по лицу. Откинувшись назад, доктор тотчас упал на пол и громко застонал. Капли крови хлестнули по лицу
