Радио сообщило сводку погоды: «…усиление ветра до двенадцати-пятнадцати метров в секунду, резкое похолодание…» Рано нынче начались холода, но ведь это была Сибирь…
Услыхав звонок, я пошла открывать.
За дверями стоял Башков-сын.
От неожиданности я растерялась.
— Вы меня не узнали, Евгения Сергеевна?
— Почему же, узнала.
— Смотрите, как будто я тень отца Гамлета.
— А вы всего-навсего — тень Башкова-отца. Входите, пожалуйста.
Он вошел и немедленно оглядел меня с головы до ног, быстро и бесцеремонно.
— Не знала, что это вы.
— А то бы не пустили?
— Нет, я вначале бы надела шубу.
Башков-сын рассмеялся весело и непринужденно, я невольно подумала, что он все же несколько облагороженная тень своего отца. Он приятно смеялся.
— Я за вами, — сказал он. — Собирайтесь, едем на море.
— Что-то не хочется. Холодно, наверное.
— Будет вам. Папаня позвонил мне, чтобы я заехал за вами.
Тут я немедленно освоилась с положением.
— Он просил заехать за мной?
— Конечно.
— Он тоже едет?
— Евгения Сергеевна, я вас что-то не пойму. Вы, может быть, не выспались?
— Наверное, — согласилась я. — Кто вам дал мой адрес?
— Папаня, конечно. Он же вам звонил? Мне он сказал, что звонил.
Так вот кто был на том конце провода. Почему же он молчал? И как он мог узнать мой адрес, я ему его не говорила. Только у Аллаховой…
— Да, звонил, кажется.
— Он и мне сказал, что вы дома.
— Конечно… А когда мы вернемся?
— Завтра.
— Так нужно как следует собраться.
— А я уже за вас собрался. Все есть. Палатки, одеяла. Спальный мешок даже на вас захватил. Поехали.
— Подождите, не могу же я ехать вот так, — я показала на свой халатик.
Башков-сын рассмеялся еще задорнее.
— Ладно, одевайтесь, мы подождем.
— А кто еще едет?
— Ну, кто… Жаклин со мной. Борька Звягин — дружок, тоже с женой на «Победе». Папаню по дороге заберем.
Башков-сын с грохотом скатился на каблуках по лестнице. Право, я относилась бы к нему совсем по-другому, будь у него иная фамилия…
Я облачилась в свои студенческие джинсы, захватила поролоновую куртку.
Ехать было нужно. Меня приглашал сам Башков. Может, он решил продолжить наш разговор? А если этот диалог повернется для меня очень круто? Ничего, управлюсь как-нибудь. Я не Валя Бессонова.
Значит, он звонил Аллаховой. Она могла ему что-то про меня сказать. Поделиться своими подозрениями. Следовательно, подозрений прибавилось и у него. И он меня все-таки пригласил на эту прогулку…
У подъезда стояли две машины. Приятель Башкова-сына на «Победе» показался мне вполне положительным человеком, но его жена была под стать Жаклин. Тем не менее вся эта компания никак не походила на сборище злодеев, которые собираются свести счеты с женщиной. Значит, на худой конец, мы встретимся с Башковым- отцом один на один.
Жаклин открыла дверку «Москвича», я села рядом с ней. На остановке «Институт» нас дожидался Башков- отец. Я не сразу узнала его. В спортивном костюме, толстой куртке и резиновых сапогах он выглядел как заядлый рыбак-охотник. У ног его стояла большая хозяйственная сумка.
— А вот и папаня с погребком, — сказал Башков-сын.
Башков-отец кивнул мне спокойно и приветливо, как будто и не было вчерашнего вечера. Поставил на сиденье, рядом со мной, свою сумку.
— Я к Борису сяду, — сказал он сыну.
— Со мной не хочешь?
— У меня от твоей езды сердце заходится. А у вас, Евгения Сергеевна, ничего?
— Терплю.
— А вот я уже не могу. Давайте трогайте.
Мы сорвались с места. «Победа» отстала еще в городе. Проехав по шоссе километров десять, Башков-сын остановился — подождать отставших. После напрасного ожидания мы вернулись назад и увидели нашу «Победу» на обочине шоссе. Борис и Башков-отец разбортовывали пробитую покрышку.
Запасное колесо тоже оказалось не в порядке, пришлось тут же, на дороге, заняться ремонтом камеры. Башков-сын ругался. Провозились долго. Солнце закрыли тучи, ветер усилился. Потянуло холодком.
— Ничего! — успокоил всех Башков-сын. — В лесу будет теплее.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Жаклин достала из «погребка» бутылку «Старки». Все — за исключением водителей — выпили по стаканчику. Я стала в позицию «делай как все!» и тоже выпила. Башков-сын собирался приложиться к бутылке, но Жаклин вовремя спохватилась:
— Уже раз права отбирали, хватит!
Перед самым Шарапом Башков-сын едва избежал неприятности. Как он загодя не заметил инспектора, не знаю — на этот счет глаз у него был наметан. Он пошел в обгон «Запорожца», водитель которого тоже оказался с гонором и тоже прибавил ходу. Так они и помчались рядом по шоссе, заставив встречный грузовик выбраться на обочину. Вот тут впереди и появилась фигура с полосатой палочкой.
Башков-сын выругался и затормозил.
Инспектор — кстати, знакомый Максима — заглянул в машину. Он, кажется, узнал меня. Почувствовав винный перегар, он попросил водителя выбраться из машины. Убедившись, что тот в норме, прочитал ему лекцию о правилах обгона. Я ожидала дырочки в контрольном талоне, но инспектор смилостивился и вернул документы.
Мы проехали Шарап по уже известной мне дороге и высадили Башкова-отца у охотничьей базы, на берегу Обского моря.
— Папахен лодку пригонит, — объяснил мне Башков-сын.
Остановились мы за мысом, где когда-то я сидела с Максимом. Погода отпугнула туристов, машин на берегу виднелось немного, все они стояли поодаль от нас, под защитой леса. На плесе водохранилища ветер поднял большую волну, но здесь, в заливе, было сравнительно спокойно.
Наши мужчины оказались опытными туристами, лагерь развернули умело и быстро. Установили большую палатку, раскладные столик и стулья. На лодке подъехал Башков-отец, забрал Бориса, и они отправились рыбачить. Я почистила картошку, собрала в лесу хворост для костра.
Рыбаки вернулись уже перед вечером, привезли десятка два приличных окуней.
Под уху все изрядно выпили. Женщины здесь не отставали от мужчин. Мое присутствие возле шестидесятилетнего пенсионера дало повод для всяческих пикантных острот. Шутили они зло и непристойно, я то отшучивалась, как умела, то отмалчивалась.
Наконец, воспользовавшись паузой, я покинула шумную компанию и села на борт лодки, лежащей на берегу.
Ветер шумел в верхушках сосен. О берег билась частая волна. Было темно и холодно. На мне был толстый шерстяной свитер, можно было накинуть еще и куртку, но не хотелось возвращаться за ней к костру. Уж очень неприятна была эта компания!
Я начинала жалеть о поездке.
Весь вечер Башков вел себя по отношению ко мне спокойно и предупредительно, как человек, к которому рассказанная мною история не имела никакого отношения. А может, он просто обдумал все и понял, что, по сути дела, я ничем не могу быть для него опасной. Тем более, он уверен, что я не узнаю его в лицо. Ведь он сам тоже не мог разглядеть меня на лестнице в темноте.
Я представила себе, как буду объяснять свои действия полковнику Приходько, и мне стало совсем неуютно.
Я была готова бросить все и уехать в город, домой.
Он подошел незаметно, я даже вздрогнула.
— Прокатимся, Евгения Сергеевна?
— Ветер.
— А мы вдоль бережка, потихонечку.
Он нагнулся к лодке, разобрал весла.
Жаклин что-то сказала в наш адрес. Я плохо разобрала слова, но по дружному смеху всей компании могла догадаться о содержании. Сразу вспомнился шофер-таксист… и хорошо, что до Жаклин было далеко…
— Поехали! — согласилась я.
Червячок сомнения все же шевельнулся в груди. Но я успокоила себя. Он — старик, пенсионер, я моложе его в два раза. Да и по плаванию у меня первый разряд…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Мы столкнули лодку. Я села на корму. Башков взмахнул веслами.
Башков-сын крикнул от костра:
— Папаня! Не гуляйте далеко.
Жаклин опять прошлась по нашему адресу… Я опустила руку за борт в черную холодную воду.
Нужно заканчивать эту дурацкую комедию! Я устала уже от этих сальных шуток, от фальшивости своего положения, от напряженного ожидания.
