Пиршество было, как и ожидалось, долгим и торжественным, но Альдо не слишком скучал благодаря Круассе: тот, сидя между двумя сыновьями магараджи, оживленно беседовал с ними по-французски, и Морозини охотно участвовал в разговоре. Но даже самое лучшее когда-нибудь кончается, и после того, как дамы удалились, мужчины встали из-за стола, чтобы соблюсти традицию питья кофе, одновременно любуясь вспыхнувшим в парке фейерверком.
В это время магараджа Капурталы приблизился к своим французским гостям, чтобы принять поздравления и доставить себе удовольствие немного поговорить на их языке, и все было хорошо, но внезапно совсем радом раздался слишком хорошо знакомый Альдо голос, который произнес также по-французски:
– Не понимаю, как мой брат Джагад Сингх мог пригласить на такой большой праздник бесчестного человека.
Ласковое лицо хозяина дома приняло замкнутое и решительное выражение:
– А я плохо понимаю, как ты осмеливаешься под моим кровом выдвигать, тем более кому-то из моих дорогих гостей, столь тяжкое обвинение! И потому прошу тебя удалиться. Все равно не стану больше тебя слушать.
– С вашего разрешения, монсеньор, я хотел бы узнать об этом чуть больше. В чем меня обвиняют? – сдерживая гнев, поинтересовался Альдо.
– В том, что вы меня обокрали. Этот человек привез мне драгоценность, за которую я еще в Европе заплатил половину ее стоимости. Я принял его как брата, а он, уезжая, увез бесценную жемчужину, которую я приобрел. Может быть, он и князь, но при этом он нечестный торговец и...
Мерзавец не успел договорить: звучная пощечина, которую влепил ему обвиняемый, не дала ему продолжить и даже на мгновение помешала дышать.
– Вы лжете и ответите за это! Монсеньор, – прибавил князь Морозини, обращаясь к хозяину дома, – мне крайне неприятно нарушать столь блестящий и прекрасный праздник, но этот человек меня оскорбил! И это после того, как пытался меня убить! Я вправе требовать удовлетворения... при помощи оружия!
– У нас не существует дурацкой западной дуэли, где противники царапают друг друга шпагами, которые только для женщин и годятся, – проскрежетал Альвар. – И вашему «дорогому гостю» прекрасно это известно! Напротив, это меня запятнала его нечистая рука, меня – Раджа Риши! И я требую, чтобы его прогнали... разумеется, после того, как обыщут его комнату. Я уверен, что там найдут мою жемчужину.
Альдо собирался ответить, но тут властно и холодно вмешался магараджа Капурталы, предварительно убедившийся в том, что все гости увлечены зрелищем играющего огнями парка и никто не заметил столкновения.
– Ничего подобного не будет! Вы находитесь в моем доме и в моем государстве, где вас – и одного, и другого – не только защищают, но и сдерживают законы гостеприимства. Никаких дуэлей... и никаких оскорбительных обысков! – А главное, бесполезных! – отозвался Морозини. – Жемчужина действительно у меня: этот негодяй вернул мне ее, сказав, что больше она ему не нужна, и потребовав отдать уже выплаченные им деньги. Что я и сделал, немедленно выписав чек. Клянусь в этом памятью моих предков и честью моего имени!
– Я тоже готов свидетельствовать, что это так, если Ваше Величество выразит такое желание, – прибавил Адальбер. – Очень жаль, что вице-король, а с ним генерал Хартвелл и майор Хопкинс уже уехали! Они могли бы рассказать, каким образом князю Морозини удалось покинуть Альвар не лежа в гробу!
На губах магараджи Капурталы появилась легкая улыбка:
– Не беспокойтесь, дорогой друг! Я более осведомлен, чем предполагает правитель Альвара. Лорд Уиллингдон кое-что мне рассказал. А теперь окажите такую любезность: вернитесь, пожалуйста, все на праздник!
Альдо молча поклонился, но Альвар, взбешенный и не нашедший слов, чтобы добавить, покинул террасу... Адальбер смотрел ему вслед и видел, как тот с гибкой быстротой хищника растворился в золотистых джунглях, которые их окружали. Он не заметил человека, одетого в цвета магараджи Патиалы, бородатого и смуглого, чьи светлые глаза наполовину скрывались под темными веками. Этот человек исчез следом за ним...
– Что, по-твоему, он намерен делать? – спросил Адальбер у друга чуть позже, когда вечер закончился и они возвращались домой. – Вернется к себе?
– Нет, не думаю. Во всяком случае, не раньше даты, назначенной для его отъезда, то есть через сорок восемь часов. Не забывай о том, что завтра – великий день, день юбилея, и наш магараджа будет принимать почести от своего народа и от равных себе. Альвар не может уехать, не потеряв лица.
– Тем хуже! Его сегодняшнее нападение было довольно смелым. Интересно, что он нам еще приготовит?
– Поживем – увидим! – ответил Альдо, устало пожав плечами. – Главное, что Лиза в стороне от его выходок!
Дома их ждал сюрприз: Аму, который обычно спал на ковре в гостиной у входа в спальню, сейчас лежал поперек двери, вытянувшись во всю длину. Его так основательно оглушили, что привести верного слугу в чувство стоило большого труда. Совершенно очевидно было, что парень хотел преградить кому-то доступ в спальню хозяина, где теперь все было перевернуто вверх дном. Тот, кто это сделал, наверное, остался доволен: «Регентша» исчезла...
Все, что смог рассказать, придя в сознание, славный малый, не слишком проясняло ситуацию: он стелил постель, услышал шум в гостиной и, естественно, пошел посмотреть, что там делается. На пороге получил жестокий удар по затылку!.. Иными словами, Аму ничего не видел. Что касается осмотра места происшествия, из него два друга тоже мало что вынесли: нападавший не оказал им такой любезности и не оставил там ни пуговицы, ни клочка тюрбана, ни коробки спичек или окурка сигары, как сделал бы персонаж хорошего детектива. Кроме всего прочего, грабитель взял только жемчужину.
– Хочешь знать мое мнение, нам и улики никакие не нужны, – вздохнул Адальбер, опускаясь в кресло и наливая себе стакан виски. – Все совершенно ясно: наш дорогой Альвар прислал одного или нескольких сбиров, чтобы забрать жемчужину, только и всего!
– Меня удивляет только одно: с тех пор, как мы здесь, нас окружает толпа слуг, у каждого из которых своя специальность. Не скажешь ли ты мне, почему в таком случае Аму оказался один на один с вором?
– По двум причинам: прежде всего, этот человек наверняка был одет в дворцовую униформу, и потом, он воспользовался моментом, когда все смотрели фейерверк. Индийцы до него охочи, и к тому же это одно из немногих проявлений светской жизни, в которых слуги могут принимать участие наравне с хозяевами: для этого достаточно иметь глаза.
– Согласен, но они могли бы вернуться! Ракеты уже давно погасли.
