После ужина мы с Лехой пошли на разведку ближних подступов к базе. Решили обойти поселок, посмотреть, что там к чему. А то в наш угол еще никто не заходил, но люди, судя по отдельным признакам, появились. Никого не было на нашей аллее и на перпендикулярной. Дома были закрыты, во дворах - никого. Однако, откуда то издалека доносилась музыка, откуда-то тянуло дымом, как будто просто открылся дачный сезон.
Поселок был распланирован бесхитростно - одна широкая аллея от ворот, а ее пересекали восемнадцать аллей поуже. Расстояние между ними было ровно в два участка, потому что дворы соприкасались задами. Я жил на последней, восемнадцатой аллее, на самом отшибе, что было нам на руку.
Первых людей обнаружили на пятнацатой линии, с противоположной от главной аллее стороны. Во дворе дома, за деревянным столом под навесом, сидели двое поддатых мужиков, перед ними на столе стояли пустая и полная бутылки "Гжелки". В одноразовых тарелках были разложены нарезанные копчености, стояла открытая банка маринованых огурцов. Дом был ухоженный, недавно покрашеный, возле него стояла такая же ухоженная "Шеви-Нива". Мужики окликнули нас сами. Мы остановились у забора, поздоровались. Сразу выяснилось, что мужики приняли нас за какой то военный патруль. Мы пока не стали развеивать их заблуждение, решили просто расспросить, что делается в поселке в стороне от нашего угла.
Мужики оказались разговорчивыми, предложили по "полтинничку", а мы решили не отказываться.
– Ну, если только по полтинничку… - сказал Леха, заходя в калитку. Я вошел следом. Мы стянули свои шэпээски, не годится за стол в шапке, автоматы положили на колени.
Один из мужиков сбегал в дом, принес еще две стопки. Разлили, чокнулись с тостом "За знакомство", выпили. Водка холодная, видать только что достали вторую бутылку из морозилки. Я прямо пальцами, поскольку вилок на столе не было, подцепил с тарелки кусок ветчины, закинул в пасть, и следом отправил кружок соленого огурчика. Водка проскочила в желудок легко, оставив там лишь ощущение тепла. Я спросил у мужиков, что делается в поселке и кто они сами. Мужики были словоохотливы, особенно старший из них, красномордый мужик лет около сорока. Рассказали, что из Москвы только младший, Виктор, который работает в автосервисе. Он живет на параллельной линии, в ста метрах отсюда. Здесь с женой и дочкой десяти лет, которые остались в своем доме. Мужик постарше, по имени Петр, из Солнечногорска, работает на заводе медицинского стекла кем-то вроде главного технолога. У него детей двое, и жена имеется. Все сейчас в гостях у Серегиной жены. А мужья уединились здесь, чтобы принять на грудь.
– Тут тишина щас. - сказал Петр, когда мы его спросили о том, что делается вокруг. - Вчера стрельба была, мы пересрали. Там какие-то живут в дальней стороне, на восемнадцатой. И сегодня стреляли, но похоже что так, спьяну, чтоли. Их там целая кодла. Мы туда не суемся, и они к нам не лезут. А воообще тихо. Люди вроде подъезжают сюда помаленьку, но немного. Еще по песярику?
– Давай, чего уж там.
Бутылка снова обежала круг над стопками. Снова подняли, чокнулись, опрокинули. И снова пошла легко и хорошо.
– Тишина тишиной, но оружие то хоть есть у вас? Видели, как в городе людей жрут?
После вопроса об оружии мужики напряглись. Я сразу просек, почему - боятся, что мы отбирать пришли. Пришлось сказать, что отбирать никто не намерен, просто по нынешним временам без оружия и не выживешь. Петр сказал, что у него есть "ижак", горизонталка шестнадцатого калибра и сколько-то там патронов с крупной дробью. У Витьки не было ничего.
– Петровича знаете, сторожа? - спросил я.
– Знаем конечно. - ответили оба почти что хором.
– Петровича убили вчера. Когда стрельба была. В поселок залетные бандюки заскочили, его из дома вытащили, водить их и показывать, где что. И завалили, когда он что-то не так сказал.
– Ох епть… - охнул Петр. - И что? Где они? И что за стрельба?
– Они на восемнадцатой линии нарвались. Постреляли их там к едрени матери. Но я к чему все это… У Петровича в доме осталась "тулка" двенадцатого калибра, и патронов к ней больше полусотни. Я точно знаю, сам патроны ему отдал. Получается, что она вроде как бесхозная уже.
– Я схожу? - мгновенно подкинулся Витька, решив ковать железо не отходя от кассы.
– Возьми что-нибудь чтобы дверь открыть. - сказал Леха. - Может там и заперто, мы не проверяли. А ружье на виду должно лежать, как я думаю, Петрович его с собой носил, пока живой был.
– А не шутите? А то полезу, а Петрович из этой самой "тулки" по мне. Вы то откуда знаете?
– А мы и есть эти самые, с восемнадцатой линии. - сказал я. - У наших на глазах Петровича привалили, никто и охнуть не успел.
– А бандюков…
– Всех. - ответил я. - Их в болото, что в конце главной аллеи, свалили. Петровича по-человечески закопали, похоронили, в общем.
– Ты скажи… - три дня назад кто бы такое подумал? Наехали, постреляли, человека убили. Тут бы уже ментов было… А теперь никому и дела нет. Хана всему уже. - сказал Петр.
Грех не согласиться.
Витька убежал, прихватив из багажника машины монтировку, а Петр остался с нами.
– Серьезные у вас стволы. - сказал он, лет чуть за тридцать, в накинутом на плечи военном камуфляжном бушлате.
– Да стволы как стволы. - пожал я плечами. - Охотничьи. Помповик "мура" и "Сайга", чего крутого то?
– Да ну, оптика у вас там, и все такое! Как в кино.
На это я даже отвечать не стал, просто снова пожал плечами.
– Класс, прям "зеленые береты". - продолжал собеседик. - Кстати, а кто вам все это выдал то?
– Никто. Что выменяли, что с мертвых бандюков взяли, что в Москве с мародеров. - почти честно ответил я. - Военные есть знакомые, выменяли у них кой чего. Так, с бору по сосенке.
– А форма?
– Из магазина. Это все продается ведь, иди да покупай.
– Куда сейчас пойдешь? Нам бы на бедность подкинули чего.
– На бедность… - задумчиво сказал я.
– Ну. У нас дети, семьи.
– Петь, значит так, чтобы потом непоняток не было. - заговорил я максимально отчетливо. - Я вам подкинул наводку на ствол, что от Петровича остался. Это - в подарок. На этом халява закончилась. Ты по ящику слышал, что военные на заправках по Ленинградке на халяву людям карабины раздавали? Слышал? У тебя телек включен, я же слышу.
– Ну…
– Салазки гну. Они может и сейчас раздают. Ты ездил?
– Да блин туда ехать… - махнул рукой Петя. - И кто так раздавать то будет? Начнут нервы мотать, предъяви мол то, предъяви это…
– А ты ездил? Спрашивал? Или предполагаешь?
– А как у нас еще может быть? Кто так раздавать будет?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
