Оружия у него не было, времени тоже: до выстрела оставалось буквально полсекунды, – и он успел сделать только единственно доступное движение – оттолкнуть деда в сторону.
Стреляли не из «универсала», это Игнат понял сразу – по обжигающему удару, который потряс все тело и заставил сердце работать в бешеном темпе. Впечатление было такое, будто он нырнул в кипяток и сейчас сварится. Сознание померкло, но организм продолжал действовать «на автомате», или, как формулировали подобное состояние адепты боевых искусств, «в пустоте». Игнат перешел на сверхскорость и достал первого противника, открывшего стрельбу, из немыслимого положения, ударом, не зря имеющим название «ядовитый коготь».
Удар этот – костяшками пальцев – наносился под углом к основному движению-броску тела и едва не снес голову высокому, под два метра ростом, мрачному парню с редкой порослью на раздвоенном подбородке.
Кузьма Ромашин в этот момент с тихим вскриком катился по земле, сбитый Игнатом, и встал не сразу. Но главное, что разряд неизвестного излучателя почти не задел его и он остался жив.
Плотный спутник долговязого стрелка по имени Салазар с удивлением крутанул головой, потеряв противника из виду. Это промедление со вторым выстрелом стало для него роковым.
Игнат, заканчивая сложнейшее движение, вывернулся по спирали, обтекая падающего стрелка, и его локоть точнехонько въехал Салазару чуть ниже уха, в точку «быстрого засыпания».
Салазар охнул, отлетая к ровной шпалере кустарника, грохнулся на спину и потерял сознание.
Игнат очнулся.
Кожа лица справа, рука и плечо горели, будто их и в самом деле ошпарили кипятком. До них было больно дотронуться.
– Собака бешеная! – выдохнул он, отыскивая глазами турель на плече киллера. – Из них он в меня зафигачил?!
Кузьма Ромашин зашевелился, сел, упираясь кулаками в каменнолитовую дорожку. Озабоченно потрогал пальцами щеку, шепотом выругался.
Игнат подбежал к нему.
– Живой? Ничего не сломал?
– Живой, живой, – проворчал Кузьма. – Смерть меня подождет. Клиника тоже. Хотя мог бы и полегче толкнуть, я тебе не макивара все-таки. Кожа горит, черт!
– В тебя стреляли. – Игнат подал деду руку, помог подняться.
– Понял уже. Не понял только из чего.
Игнат подошел к долговязому стрелку, осмотрел турель на его плече, качнул головой.
– Не знаю, что это такое. Не «универсал», точно.
Район схватки осветили прожекторы.
С неба со свистом выпали на дорожку два когга, из них посыпались почти невидимые фигуры – люди в костюмах с маскировочной системой «хамелеон». Но Игнат за несколько секунд до этого уже определил принадлежность десанта и не отреагировал на него.
Из второго когга выпрыгнул Артем.
– Отец!
– Все в порядке, – покачал ладонью Кузьма, кивнул на Игната. – Он появился вовремя. Займитесь ими.
Десантники в «хамелеонах» один за другим превратились из призраков в реальных людей, бросились к лежащим без движения спутникам Хорста.
– Что тут произошло?
– Они попытались убить деда, – сказал Игнат. – Посмотри, что это у него за пушка, никогда такой не видел.
Артем склонился над телом долговязого, всмотрелся в «ананас» на его плече, побледнел.
– Что? – насторожился Игнат.
– Это «термоб»! Ими когда-то вооружались отряды арабских наемников «Хаальмас», но это оружие давно запретили. Достать «термоб» невозможно.
– Значит, возможно, – вздохнул Кузьма.
– Что такое «термоб»? – поинтересовался Игнат.
– Объемный термоизлучатель. Его разряд мгновенно доводит температуру тела человека до восьмидесяти градусов, и все белки сворачиваются.
Игнат пристально посмотрел на отца, встретил его ответный острый взгляд.
– Ух ты!
– Вот именно.
Артем подозвал одного из оперативников УВР:
– Доставьте обоих в Управление. И берегите как зеницу ока! Это важные свидетели.
Десантник молча козырнул.
Оперативники погрузили тела киллеров в кабины коггов, аппараты улетели. Но прилетел новый. Из него выбрался Кирилл Бондарь.
– Все знаю, доложили. Ульрих был здесь?
– Был, – коротко ответил Кузьма. – Его отвлек какой-то звонок, и он улетел буквально перед появлением Игната.
– Повезло вам, упрямец. Неужели и дальше будете отказываться от обоймы охраны?
– Не будет, – мрачно пообещал Артем.
– Тогда полетели ко мне, поговорим.
– Надо бы закончить ремонт…
Дорожка осветилась еще одним прожектором, рядом с мужчинами опустился красно-белый флайт электроремонтной службы района. Из нее выскочили трое парней в серых униках, с отсвечивающими серебром молниями на плечах, выгнали из чрева аппарата черепаху ремонтного комбайна.
– Они и без тебя справятся.
– Боюсь, есть работа и для полиции. Сюда направилась ремонтная бригада – дежурный оператор и витс-техник.
Бондарь сделал короткий жест: два пальца качнулись в сторону пирамиды очистной батареи, – и двое прилетевших с ним оперативников направились ко входу в здание.
– Идемте, они знают, что делать.
Ромашины влезли в когг, Бондарь забрался в кабину следом, и когг взлетел.
Глава 10
Из двух зол
Перед рассветом северный район Рязани умылся дождем, и утро восемнадцатого мая выдалось пронзительно чистым, прохладным и радостным, отрицающим любые неприятности и невзгоды.
Игнат, встретивший восход солнца на веранде, подумал о том, что рассветы лучше встречать в лесу, на берегу озера, и не одному, а в компании красивой девушки, вспомнил рассвет на Полюсе Недоступности и едва уговорил себя не звонить Лилии так рано. Вряд ли она одобрила бы его намерения, а жили они в одном часовом поясе, где половина шестого утра была половиной шестого утра.
Тогда он сделал зарядку и нырнул в акваблок.
Вспомнились события прошедшей ночи.
В начале первого Бондарь открыл свой кабинет в недрах здания УАСС и впустил Ромашиных, включил инк-сопровождение, вызвал службу доставки и предложил напитки. После того, как бытовой витс принес заказанное, посмотрел на Ромашина-старшего:
– Рассказывай.
Кузьма, отпив полчашки горячего аргентинского мате, коротко поведал ему историю с очистными сооружениями.
– Как он назвал своих друзей, которые прилетят через месяц?
– Инвазерами.
– Странное название. Насколько мне известно, инвазивность – это способность микроорганизмов преодолевать защитные клеточные барьеры, проникать в организм человека или животного. Что такое инвазер, я не знаю.
– Может быть, Ульрих имел в виду носителей инвазивности? – предположил Артем. – То есть сами микроорганизмы?
– Вряд ли он связался с микроорганизмами, – усмехнулся Кузьма. – Хорст говорил о них с придыханием, гордостью и опаской. Он их побаивается, хотя и выступает якобы выразителем их интересов.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
