Я перемещался вспять по вектору времени три четверти часа, хотя субъективно прошло всего тридцать минут.
Проложив дорогу сквозь текучую толпу одинаково одетых хагрун, я добрался до двери, скользнул внутрь в то же самое фойе с высоким потолком, которое покинул шесть недель назад. Теперь оно было забито безмолвными массами хагрун. Ими управляли, размахивая руками и гримасничая, два увешанных бронзой персонажа, стоявшие на нижних ступенях лестничного пролета, ведущего на верхние этажи. Оказывается, звук не проникал сквозь барьер между «нормальным» нулевым временем и моим эффектом обращенного поля.
Поток вдавливался в боковой коридор. Я влился в него, добрался до маленькой дверки в холле с табличкой «служебная лестница» рядом... Памятная дверь: именно сюда я нырнул в погоне за пылающим человеком бессчетные недели назад. Я толкнул ее, ощущая призрачное давление хагрунских тел, уходивших в сторону за секунду до столкновения, и, следуя за потоком чужаков, спустился на один пролет к двери в кладовку, где в прошлой жизни загнал в угол огненного человека.
Поток захватчиков поредел. Я стоял в сторонке и наблюдал, как твари спиной вперед протискиваются через узкий проем в небольшое помещение: в замкнутое пространство их набивалось все больше и больше...
Так не бывает. Я видел сотни громил на улицах, они толпились в парадном вестибюле, наводняли коридоры. И вся эта масса текла сюда — или, в нормальной временной последовательности, отсюда, из этой маленькой комнатки...
В коридоре осталось всего несколько хагрун, они стояли и слушали беззвучные разглагольствования увешанного бронзовыми побрякушками офицера. Затем прошаркали обратно и почти охотно вошли в комнату. Сверху появились офицеры, слегка замешкались, протискиваясь в дверь, и исчезли во мраке. Я последовал за ними — и замер как вкопанный.
Посреди заброшенной кладовки, в воздухе, не больше чем в паре дюймов от шероховатого каменного пола, едва не задевая пыльные балки потолка, мерцал десятифутовый диск пустоты. У меня на глазах один из оставшихся хагрунских офицеров быстро попятился к нему, слегка пригнулся, прыгнул спиной вперед — и волшебным образом исчез, словно кролик в шляпе фокусника. Теперь осталось только двое хагрун. Один из них тоже попятился к диску и проскочил сквозь него. Последний произнес что-то в маленький наручный приборчик, постоял с минуту, оглядывая комнату и начисто игнорируя меня, затем тоже прыгнул сквозь диск и был таков.
Я наблюдал чудеса, по сравнению с которыми имперские челноки выглядели не фантастичнее плетеных детских колясок, но времени стоять, благоговейно отвесив челюсть, не было.
Передо мной находился портал из какого-то другого пространства в Стокгольм нулевого времени. Хагруны вошли через него — откуда, я не знал. Существовал простой эмпирический метод ответа на этот вопрос...
Я подошел к диску, напоминавшему поверхность чуть потревоженного пруда, поставленного во мраке на попа. За его таинственной гладью угадывалась неизмеримая глубина. Я стиснул зубы и, от души надеясь, что догадка моя правильна, шагнул сквозь него.
И сразу же понял, что оказался снова в нормальном времени: по-прежнему двигаясь против часовой стрелки, несомненно, в той же комнате — но в честной темноте, вдали от всепроникающего мертвого сияния нулевого времени. Вокруг меня толпились хагруны — громоздкие фигуры в комбинезонах, почти полностью забившие ограниченное пространство кладовки, выплескивающиеся в коридор и ничуть, похоже, не обеспокоенные недостатком освещения. Я узнал офицеров, которые последними прошли через портал, или, в нормальном времени, первыми: лазутчиков, высланных вперед для рекогносцировки, прежде чем орда хлынет через портал и потечет обратно к сетевым гаражам. Шесть недель назад — или сегодня, тут обе точки зрения годились одинаково — я встретил их там, садящихся на свои челноки, чтобы вернуться на мировую линию хагрун, завершив здесь свое черное дело. Но теперь, благодаря собственному движению против потока времени, я наблюдал тот же спектакль, но разыгрываемый в обратном направлении: победоносные войска, отхлынувшие от одержанной над спящим городом победы, втягивались обратно в улицы и отыгрывали газовую атаку назад.
Многие хагруны несли тяжелые канистры. Другие у меня на глазах брали из груды в коридоре пустые контейнеры и закрепляли их на спине. Теперь они расходились вверх по лестницам по двое или по трое, исчезая в коридорах, возвращаясь на пустые улицы. Я последовал было за ними — затем спохватился. Что-то мерцало на краю сознания. Следовало что-то сделать, причем не откладывая, пока шанс не упущен. Я колебался, ломая голову, а события неумолимо стремились к своему неизбежному завершению. Думать было тяжело — непросто ориентировать мысли в искаженной перспективе обращенного вспять времени. Но сейчас необходимо собраться и заставить себя анализировать наблюдаемое, реконструировать нападение.
Итак. Хагруны прибыли в сетевые гаражи. Я видел там их челноки. Идеальное место для массовой высадки и благодаря характерным излучениям носителей сетевых коммуникаторов легко поддающееся пеленгации для навигационных нужд.
Прибыв туда, они промаршировали через пустой в нулевом времени город к штабу Разведки, удобному исходному пункту для атаки, обладающему множеством темных погребов,— возможно, в выборе районов сосредоточения десанта присутствовал элемент сардонического юмора...
Затем войска хлынули сквозь портал и выплеснулись на полуночные улицы города в реальном времени, распыляя газ. Завершение мероприятия я в данный момент наблюдал своими глазами.
Затем они вернулись через портал в нулевое время и добрались до своих челноков — исход, свидетелем которого я стал полчаса назад.
Но зачем нужна газовая атака на город, которому предстоит уничтожение вместе с остальной планетой?
Ответ напрашивался сам собой: хагрунам требовались покой и тишина для установления дезинтеграционной машины, и они хотели быть уверены, что адское устройство ничто не потревожит в течение времени, необходимого им, чтобы пройти обратно через свой портал в нулевое время, погрузиться в челноки и покинуть обреченную А-линию. Отравив горожан, они обеспечили себе комфорт на время подготовки к убийству вселенной.
Ибо они убивали больше, чем мир. Это была планета, Солнечная система, заполненное звездами небо до пределов постижимого пространства и дальше. Уникальный, незаменимый аспект реальности навсегда исчезнет с лица мироздания, потому что один мир, одна-единственная пылинка в этой вселенной представляла потенциальную угрозу хагруньей безопасности. Гнусный план — и мгновения, за которые я мог предпринять какие-либо шаги для его предотвращения, стремительно утекали. В этот самый миг где-то трудилась шайка, подготавливая генератор конца света к работе. И если я задержусь с их обнаружением хотя бы на несколько минут, будет слишком поздно (или рано!), топающие спиной вперед солдаты разберут машину на составные части и унесут обратно в челноки, где мне ее уже не достать...
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
