Время от времени представители финансовой олигархии берут на себя труд формулировать политику правительства по особенно важным для них вопросам. Чаще всего такого рода прямое участие магнатов финансового капитала в формулировании правительственной политики внешне осуществляется по просьбе президента США.
Так, в начале 1962 г. план налоговой реформы, выработанный правительством Джона Кеннеди, вызвал разногласия среди членов конгресса и увяз в его комиссиях. Президент Кеннеди попросил Генри Форда возглавить комиссию бизнесменов для выработки компромиссного плана, приемлемого для конгресса. Выработанный комиссией Форда план лег в основу нового закона о налогах, резко сократившего ставки налогового обложения личных доходов богачей и прибылей корпораций.
Весной 1962 г. Джон Кеннеди создал специальную комиссию в составе 25 финансистов, призванную содействовать осуществлению программы экономической помощи странам Латинской Америки под флагом «Союза ради прогресса». Во главе комиссии был поставлен не кто иной, как Питер Грэйс: огромное состояние его семьи — продукт столетней эксплуатации стран Латинской Америки концерном «У. Р. Грэйс энд компани». Вторым наиболее влиятельным членом комиссии был Дэвид Рокфеллер. Крупные финансовые интересы семьи Рокфеллеров в Латинской Америке — общеизвестный факт. Вот эти-то два финансиста и взяли на себя труд способствовать реализации программы «Союза ради прогресса».
В начале февраля 1963 г. Дэвид Рокфеллер опубликовал меморандум, содержащий «рекомендации правительству США относительно главных целей «Союза ради прогресса». Меморандум предлагал, чтобы США сконцентрировали оказание экономической помощи на тех странах Латинской Америки, которые создают «благоприятный климат» для инвестиций частного капитала, и лишили помощи те страны, которые таких условий для вывоза частного капитала из США не создают[731]. Питер Грэйс одобрил взгляды и рекомендации, изложенные в меморандуме, оказавшем заметное влияние на последующее поведение правительства США.
Но было бы упрощением считать, что крупный капитал всегда открыто диктует свою волю Вашингтону. Случаи прямого участия магнатов финансового капитала в правительственных комиссиях имеют спорадический характер. Постоянное же влияние на политику правительства обеспечивается насаждением доверенных лиц во все органы исполнительной власти.
Личная уния финансов и политики. Процесс сращивания капиталистических монополий с правительственным аппаратом посредством личной унии административного персонала заметно ускорился в Годы правлений президента Франклина Рузвельта. Руководящий административный состав вновь созданных в 30-х годах правительственных органов по регулированию различных отраслей экономики комплектовался из представителей корпораций и банков. В конце 1939 г. в связи с началом войны приток капиталистов в Вашингтон принял характер подлинного нашествия. Этот процесс сращивания продолжался и после войны. Представители корпораций и банков заполнили канцелярии старых и новых учреждений в качестве экспертов и консультантов. Появилась особая категория временных служащих («уоки»), оплачиваемых не правительством, а частными фирмами, предоставлявшими им «отпуска» для работы в государственных учреждениях или же в полу-правительственных совещательных комитетах. По данным комиссии конгресса, таких служащих, с «двойственной лояльностью» уже в 1955 г. насчитывалось около 1000 человек[732].
Время от времени магнаты финансового капитала лично зачисляются на государственную службу в качестве министров или заместителей министров[733]. Но, как правило, финансовая олигархия предпочитает ограничиваться выдвижением в правительственный аппарат своих доверенных лиц. Особое внимание при этом оказывается подбору руководящего состава министерства финансов, военных министерств и государственного департамента. Доверенными лицами финансовой олигархии при заполнении государственных постов чаще всего служат партнеры уоллстритовских юридических фирм[734].
Оказываемое юристам предпочтение объясняется тем, что уоллстритовские юридические фирмы обычно обслуживают несколько финансовых групп и поэтому заправилам легче договориться между собой относительно приемлемости кандидатуры одного из партнеров таких фирм. Кроме того, назначение на правительственный пост юристов помогает маскировать связь правительства с магнатами финансового капитала.
Типичным примером может служить карьера юриста Генри Фаулера, обслуживавшего крупные корпорации. Юридическую практику он сочетал с активным участием в политике в рамках партии демократов. По словам журнала «Форчун», Фаулер «приобрел важные дружественные связи в кругах корпораций еще в то время, когда он в конце корейской войны возглавлял Управление военной мобилизации в правительстве Трумена» [735] . В 1961 г. президент Джон Кеннеди назначил Фаулера заместителем министра финансов. «Важные дружественные связи» Фаулера с финансовой олигархией еще более расширились во время избирательной кампании 1964 г., когда он играл крупную роль в вербовке финансистов-республиканцев на сторону кандидата партии демократов Линдона Джонсона. Нет ничего удивительного в том, что президент Джонсон в марте 1965 г. предложил Фаулеру занять пост министра финансов на место уходившего в отставку Клэренса Диллона. «Полная приемлемость Фаулера для влиятельных членов конгресса так же, как и его солидная репутация в глазах банкиров, — констатировал журнал «Бизнес уик», — облегчили задачу Джонсона, когда он внезапно выдвинул Фаулера на пост министра финансов» [736] .
Вторым резервуаром кадров для заполнения правительственных постов служат наемные администраторы крупных промышленных корпораций и банков. Ежегодно из Нью-Йорка, Бостона, Детройта и других финансово-промышленных центров страны в Вашингтон направляются сотни администраторов корпораций для отбытия своего срока государственной службы. Переход на государственную службу сопряжен для них с некоторыми личными «жертвами», поскольку жалование министров и их помощников в 7—10 раз ниже среднего жалования старших администраторов корпораций. Роберт Макнамара, заняв пост министра обороны, должен был довольствоваться жалованием в 30 тыс. долл, в год вместо 400 тыс. долл., которые он получал, будучи президентом компании «Форд мотор». Но эти временные потери более чем компенсируются приобретением национальной известности, престижа и ценных связей в деловых и политических кругах, приносящих большие выгоды в дальнейшей карьере.
Джон Т. Коннор занимал до 1965 г. пост президента фармацевтической фирмы «Мерк энд компании, входящей в сферу влияния финансовой группы Морганов. Подобно Фаулеру, в 1964 г. Коннор сыграл крупную роль в привлечении банковского капитала на сторону Линдона Джонсона и в качестве вознаграждения за эти услуги получил пост министра торговли. Покидая два года спустя министерский пост, Коннор не испытывал затруднений в подыскании работы: правления многих крупных корпораций наперебой предлагали ему высокооплачиваемые административные должности. Коннор выбрал пост президента гигантской корпорации «Эллайд кемикл» [737] .
Наемные администраторы корпорации, находясь на службе в государственном аппарате, не рвут и не теряют связей с теми финансовыми группами, от благоволения которых зависит их карьера. Подобно вышеупомянутому Барджессу они рассматривают банкиров Уолл-стрит как своих «избирателей» и ревностно выполняют их наказы. По сути дела эти администраторы продолжают играть ту же роль, в которой они выступали, управляя корпорациями, — роль доверенных лиц определенных крупных капиталистов. С переходом на правительственную службу они сохраняют «лояльность» к своим хозяевам уже хотя бы потому, что в большинстве случаев по истечении двух-трех лет возвращаются к месту прежней работы. Им свойственна «двойственная лояльность», причем лояльность по отношению к своим «избирателям»-финансистам почти всегда берет верх над чувствами государственного долга. В течение ряда десятилетий конгресс пытался выработать систему правил, которые предотвращали бы возможность возникновения «конфликта интересов» при исполнении министрами государственных обязанностей. Но установленные законодателями правила бессильны перед лицом более могущественных законов и мотивов функционирования частнокапиталистической системы[738].
Ни один другой деятель не способствовал столь успешно соединению сферы финансов и сферы политики в неразрывное целое, как это делал на протяжении четверти века Джон Макклой. Юрист по специальности, он начал свою карьеру в качестве партнера уоллетритовской фирмы «Крэвэт, Свэйн энд Мур». Женившись на дочери капиталиста Зингера, Макклой получил в приданое не только деньги, но и ценные для дальнейшей карьеры родственные связи с важными персонами в, сфере финансов и политики. В 1941 г. президент Рузвельт назначил его на пост заместителя военного министра. В 1945 г. Макклой вернулся к юридической практике, сделавшись партнером юридической фирмы «Милбэнк, Твид энд Хедли», тесно связанной с финансовой «империей» Рокфеллеров. Два года спустя, в 1947 г., с помощью Рокфеллеров он был выдвинут на пост президента Международного банка. Спустя еще два года он оказался уже на посту верховного комиссара США в Западной Германии. В течение трех лет Макклой «трудился» над тем, чтобы превратить Западную Германию в полноправного партнера НАТО, не забывая при этом наблюдать за сохранением в этой стране крупных интересов «Стандард ойл оф Нью-Джерси» и других американских компаний.
