Прочитав записки Ничене, Джереми понял, что более правдивой картины не встречал он ни в каких других описаниях Ада, и решил последовать примеру своего великого наставника. Марион и Стефани стали его пропуском в этот загадочный и удивительно притягательный подземный мир, который он мечтал сделать своим домом. Отметив на входе свой пропуск мясницким ножом и сойдя в подземное черное царство, он увидел там именно то, что и обещал ему Ничене. Он и представить себе не мог, что его бегство из ненавистного мира живых будет приостановлено не какими-то там безвестными энтузиастами-врачами, а собственным отцом.
Но ничего, скоро он снова заслужит право возвратиться на свою прародину.
Еще раз взглянув на девочку, Вассаго вспомнил свое ощущение, когда она, напружинившись всем телом, вдруг задрожала в его свирепых объятиях и, неожиданно обмякнув, стала податливой, как воск. Теперь он и сам, как в ознобе, трепетал от восхитительного предвкушения.
Сначала он думал, что, убив отца, снова заслужит право на жительство в Гадесе, подземном мире. Но старика своего опасался. Джоунас Нейберн был дарителем жизни и, казалось, весь светился изнутри, и свет этот тревожил Вассаго. Самые ранние воспоминания об отце были неразрывно связаны в его памяти с образами Христа, ангелов, Божьей Матери, чудотворными событиями, сценами из картин, которые коллекционировал Джоунас и которые всегда висели у них дома. А два года тому назад отец воскресил его из мертвых, как в свое время Иисус воскресил из мертвых Лазаря. Поэтому, в Джоунасе он видел не столько личного врага, сколько мощного противника, олицетворявшего собой те силы, которые противостояли воле Ада. Отец его был неприкасаем, ибо, вне всяких сомнений, находился под надежной защитой другого, ненавистного божества.
Все его надежды теперь были связаны с Линдзи и девочкой. Одна уже у него в руках, скоро настанет очередь и другой.
Он ехал на восток мимо бесконечных рядов домов, выросших здесь в течение шести лет со дня закрытия "Мира фантазии", и радовался, что отродье жизнелюбивых святош еще даже не смогло приблизиться к границам его владений, отстоявших от последних людских поселений на целые мили совершенно необустроенной земли. Когда позади остались густонаселенные холмы и замелькали более неприветливые, хотя и редко, но все же заселенные участки, Вассаго сбавил скорость и поехал значительно медленнее, чем обычно ездил ночью.
Он ждал откровения, которое подскажет ему, должен ли он убить девочку по прибытии в заброшенный парк или подождать, когда обе, и девочка и женщина, будут в его руках.
Повернув голову, чтобы еще раз взглянуть на свою пленницу, Вассаго заметил, что она внимательно смотрит на него. В ее расширенных от ужаса глазах поблескивали отражавшиеся в них огоньки приборного щитка.
– Бедненькая моя, – залебезил он. – Не надо бояться. Ладно? Не бойся. Мы просто едем на прогулку в парк аттракционов, вот и все. Такой же, как, например, Диснейленд или Волшебная гора.
Если сорвется попытка добыть Линдзи, может быть, имеет смысл поймать девочку примерно такой же комплекции и такую же красивую, как Регина, у которой все конечности будут на месте и без изъяна. Тогда он переставит от нее к Регине здоровую руку и ногу, как бы говоря этим, что он, двадцатилетний эмигрант из Ада, смог добиться того, что не под силу было сделать самому Создателю. Это будет прекрасным пополнением его коллекции, истинным произведением искусства.
Он вслушивался в ровный рокот мотора. В пение шин по асфальту. В свист ветра, врывавшегося в окна.
Ждал прозрения. Какого-нибудь знамения. Подсказки, как поступить дальше. Ждал вдохновения.
Еще до того как они подъехали к выезду с Ортегского шоссе, перед внутренним взором Хатча промелькнул целый рой совершенно необъяснимых и никогда не появлявшихся раньше образов. Каждый из них длился не более нескольких секунд, словно перед его глазами прокрутили немую кинопленку. Темные воды, разбивающиеся о черные скалы берега под небом, на котором не видно ни звезд, ни луны. Громадные, таинственные корабли без иллюминаторов и окон, несущиеся по сумрачным водам, приводимые в движение мощными двигателями, рокот которых напоминает вопли и стенания бесчисленных множеств грешников. Колоссальные демонические фигуры высотой до ста футов, шагающие по неведомым ландшафтам в развевающихся черных одеждах, в блестящих, как стекло, черных шлемах. Огромные, титанические, невидимые глазу машины сотрясают странные и причудливые сооружения, цель и назначение которых совершенно невозможно постичь.
Временами Хатч словно наяву, вплоть до мельчайших подробностей, видел эти ландшафты, иногда же мелькали их описания в виде цепочек слов, напечатанных на страницах брошюры. Если то, что он видел, и впрямь существовало, то, несомненно, в каком-то очень далеком отсюда мире, так как все в этом мире полностью отличалось от земного. И он так и не понял, были ли эти картины плодом воображения или существовали в действительности. Временами изображение было четким и ясным, как если бы перед ним разворачивалась какая-нибудь улица в Лагуне, иногда туманным и призрачным, как если бы он смотрел на него через тонкую, прозрачную папиросную бумагу.
Джоунас вернулся в гостиную с коробкой, наполненной предметами, найденными им в комнате у Джереми, и поставил ее подле своего кресла. Извлек из нее маленький, неряшливо изданный томик, озаглавленный "Скрытое", и передал его Кари, которая взяла его и стала рассматривать с таким брезгливым видом, словно он вручил ей предмет, покрытый толстой коркой засохших фекалий.
– Ты права, что воротишь от нее свой носик, – с явным одобрением проговорил он, беря в руку свой бокал с вином и подходя к большому окну. – Это – сущий вздор. Болезненный, безумный, но все равно вздор. Автор его был осужден за убийство и уверяет, что видел Ад. В его описаниях ты не найдешь ничего, что даже отдаленно напоминает Данте. Не стану отрицать, что описания эти не лишены определенной дозы романтичности и подкупают своей мощью. Скажу больше, психически неуравновешенному юноше с манией величия, со склонностью к насилию, с неестественно высоким уровнем содержания тестостеронов, мужских половых гормонов, что обычно сопутствует психической неуравновешенности, описанный автором Ад может показаться весьма заманчивым. От него юноша может прийти в религиозный экстаз. Теперь ничто не в состоянии уже вытеснить это описание из его головы. Он жаждет попасть туда и сделает все, чтобы стать его нераздельной частицей, будет страстно стремиться к проклятию.
Кари отложила книгу и вытерла кончики пальцев о рукав блузы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
