Москва, 18 мая. Выступая в прямом эфире Первого канала, известный военный аналитик П. Энгельгардт заявил, что, несмотря на воинственные заявления отдельных российских политиков и военных, ни Россия, ни ее армия не в состоянии контролировать ситуацию на территории «стратегического союзника». Для того, чтобы это сделать в сложившейся обстановке, туда необходимо ввести армейский контингент численностью не менее пятидесяти тысяч человек, подчеркнул он. К тому же российская армия лишена таких средств наблюдения и мониторинга, какими располагает чешская военная машина. На вопрос ведущего программы, почему чехи до сих пор не ликвидировали Лукашенко, несмотря на явно имеющиеся в их распоряжении инструменты, П. Энгельгардт заявил, что сам теряется в догадках по этому поводу. Нет никакого сомнения, что альтернативные структуры для эффективного управления Беларусью после смены режима уже подготовлены и только ждут сигнала. Вероятно, есть какие-то неизвестные нам до сих пор обстоятельства. Мнение о том, что странная медлительность Чехии вызвана стремлением в первую очередь выяснить судьбу пропавших студентов, П. Энгельгардт отмел как «сентиментальную и несостоятельную»: слишком многое поставлено на карту, заявил он, чтобы судьба восьми человек могла оказать сколько-нибудь заметное влияние на решения политиков и генералов. Одним из самых удивительных аспектов конфликта П. Энгельгардт считает тот факт, грузопотоки между Европой и Россией, проходящие по территории Беларуси, сократились в объеме весьма незначительно, а простаивавшие на беларуских границах неделями составы и автопоезда передвигаются теперь даже быстрее, чем прежде. Судя по всему, нам еще раз недвусмысленно намекают на то, что смена режима в Беларуси будет выгодна для России, сказал аналитик.
МИНСК, 18 МАЯ. ВЕЧЕР
Корабельщиковы даже не успели испугаться, – так быстро все произошло. И Сонечкин крик не услышали. Погибли мгновенно, – вывернувший им навстречу из переулка на совершенно невероятной скорости КамАЗ снес, оторвал и переехал, расплющив, всю переднюю часть «ешки», до центральной стойки.
Сонечку спас ремень, который она не успела отстегнуть, хотя уже собиралась это сделать, – они ведь почти приехали домой… Секунда. Доля секунды.
Павел увидел. Он сидел в «шестерке», ждал их возле подъезда, всматриваясь в темноту, чтобы не пропустить синий ксеноновый отсвет фар их машины. И, уже заметив этот свет, отшатнулся невольно, когда грузовик с ревом пронесся мимо, и услышал страшный грохот удара и крик… Его собственный крик застрял у него в гортани, только сипение раздалось… Он увидел, как КамАЗ, даже не затормозив, вылетел, пробив тонкий трубчатый металл ограждения, на проспект Скорины и помчался в сторону Московского автовокзала.
Он выпал из «шестерки» и рванулся к обломкам «ешки». Задняя часть была почти целой, и Павел увидел повисшую на ремне безопасности потерявшую сознание девочку.
– Барышня… – прохрипел Павел.
Он выхватил из кармана нож?«бабочку», с которым никогда не расставался, – хороший ножик, острый, – и несколькими сильными движениями перерезал ремень. Подхватив Сонечку, буквально упавшую ему в руки, он рванулся назад, к «шестерке», стараясь нести девочку так, чтобы не сильно болталась ее голова. Кое-как открыв заднюю дверцу, он нырнул вместе с ней на сиденье:
– Сейчас, барышня… Сейчас… Потерпи…
Он даже не думал, что она тоже, быть может, не жива уже, или ранена тяжело, – не думал, и все. Он уложил ее на сиденье, метнулся снова наружу, вытащил из багажника какие-то тряпки, одеяло, сорвав с себя куртку, исхитрился обернуть ее вокруг шеи девочки, накрыл ее одеялом и прыгнул за руль.
ПРАГА, 18 МАЯ, «GOLEM INTERWORLD PLAZA». ВЕЧЕР
У Богушека было такое лицо… Майзель понял, что кто-то умер.
– Кто?! – рявкнул он.
– Твой… В Минске…
– Как?!
– Грузовик. Машину – в шматки…
– Изображение.
Гонта, вздохнув коротко, нажал какую-то кнопку. На правой панели из трех возникли дрожащие контуры передачи в тау-диапазоне… Вокруг обломков суетились какие-то люди, что-то куда-то тащили, какие-то машины стояли рядом, одна из них отъехала…
– Домой звоните.
– Уже. Не отвечает никто.
– Господи, – вырвалось у Елены.
– Людей туда.
– Уже, Дракон…
– Еще!!! Всех ментов своих поднимай!!! – заревел Майзель.
– Не бей его, – сдавленно сказала Елена, держась за горло обеими руками. – Он все знает. Не бей его. Он не виноват…
– Я виноват.
– И ты не виноват… Она жива.
– Что?!
– Сонечка. Сонечка жива. Я чувствую.
– Елена…
– Я чувствую, – упрямо повторила Елена. – Она как моя доченька, я ее чувствую…
Ее вдруг затошнило. Ей часто становилось нехорошо последние две недели, и Елена никак не могла понять причину. И поясница побаливала как-то странно. Ей не хотелось, чтобы сейчас, когда такое творится, Майзель отвлекался на ее «бабскую хандру», как она сама про себя это называла, считая, что все болезни – от нервов, а уж сейчас-то – тем более. Вот только не тошнило ее никогда так сильно… Этого еще не хватало, сердито подумала Елена.
– Гонта. Найди ее. И если с ней…
– Прекрати его бить! – заорала Елена. – Прекрати немедленно, это же твой собственный глаз!
– Я себе сейчас оба глаза достану. Работай, Гонта, – он выключил связь.
– Прекрати, – прошептала Елена. – Это война… Ты же сам говорил…
– Так не воюют.
– Так воюют подонки.
– Почему?
– Ты как будто не знаешь. Достать побольнее. Сделать больно-пребольно. Так больно, чтобы сорвался, взбесился, начал ломать все вокруг. Чтобы наделал ошибок, которых потом не исправить. Есть логика, есть. Это только кажется…
– Он мне не нужен. Пусть уходит, пусть живет где-нибудь… Мне все равно… Было все равно.
– Он не может жить иначе. Только так. Это власть. Ты не можешь не знать этого.
– Я знаю. Но ему конец.
– Пока конец не наступил, он не наступил. И он будет до последнего цепляться. До последнего. И ты бы на его месте делал так же…
Майзель посмотрел на Елену. И усмехнулся:
– Наверное… Раньше. Но не теперь. Это у него никого нет. Это ему никто не нужен. А у меня есть ты…
– Плюс ко всему.
– Нет. Не плюс. Равно.
Елена смотрела на него. Ты произнесешь это слово когда-нибудь, ты, чудовище, говорящая ящерица, подумала она с тоской. Нет… Нет. Сейчас точно не скажешь. И вздохнула:
– Делай что-нибудь. Не сиди.
– А ты?
– Я тоже буду что-нибудь делать. Поеду к себе в госпиталь… Тебе нужно побыть одному.
– Все ты знаешь…
– Знаю, – Елена притянула к себе его голову, поцеловала в лоб. – Я все знаю, Дракон. Я уже старая женщина, мне тридцать шесть, дорогой, так что я уже все давным-давно знаю…
Она отстранилась и направилась к дверям. И вышла.
МИНСК, 18 МАЯ. ВЕЧЕР
Павел решил, что в городские больницы не поедет – эти суки же, если найдут, не остановятся, подумал он. Страха у Жуковича не было, – только ярость и четкое ощущение, что надо делать и как…
Вокруг останков «ешки» уже было полно людей. «Скорой» еще и не пахло…
Осторожно, чтобы не растрясти девочку, Павел выехал на проспект, потом съехал на МКАД и дальше, на Степянку, в десяти километрах от города, там была маленькая аккуратная больничка, куда они с Андреем разок заезжали по каким-то делам.
Он был там через полчаса. Заспанная медичка вышла на стук, выслушав его сбивчивый рассказ, крикнула в глубину здания, что нужны носилки, посмотрела на Павла:
– Ты ее сбил, что ли?
– Да, – кивнул Павел, поняв, что эта версия хороша хотя бы тем, что путает следы. – Я щас сам в милицию позвоню, вы это, давайте ее, скорей!
Он отвернулся, достал телефон, нашел в записной книжке номер одного из ментов, из тех, что работали с Корабельщиковым, набрал:
– Ну, давай, снимай трубу, бля, быстрей…
– Да.
– Степаныч. Это Павел. От Андреича.
– Чего такое?
– Приезжай срочно в Степянку, в больницу.
– В чем дело?!
– Приезжай, бля, быстро, не пизди дохуя!!! – заорал Жукович.
Мент был много старше Павла, и имел, кажется, погоны с двумя просветами, но Павлу на это было сейчас наплевать. На той стороне этот крик, кажется, поняли правильно:
– Не ори, еду уже, – мент отключился.
Павел кинулся в больницу:
– Ну?!
– Противошоковый сделали, сейчас осмотрим. Вроде видимых повреждений нет, нужно рентген…
– Давайте, делайте все, – Павел выгреб из кармана кошелек, достал оттуда две стотысячные купюры, кинул на стол. – Все делайте, чего надо, у меня еще деньги есть…
Врачиха, поколебавшись, сгребла бумажки:
– Иди, погуляй пока… В милицию-то позвонил?
– Позвонил. Приедут сейчас…
Он стоял на крыльце и курил сигарету за сигаретой. На дороге, подпрыгивая на выбоинах, заметались огни подъезжающей машины. БМВ мента остановилась у крыльца, он выскочил из машины, подлетел к Павлу:
