— Если ситуация такая безысходная, если она с самого начала была безысходной, ради чего я потерял две сотни рыцарей? Зачем мы вообще проделали такой длинный путь, да еще по горным тропам? — Его брови сошлись на переносице, борозды прочертили лоб, в глазах появился опасный блеск. Я знал этот взгляд.
— Потому что он не хочет ждать месяцы и даже недели, — ответил я.
Макин вышел из-за трона.
— Принц атаковал так, будто хотел уничтожить нас в течение одного дня.
— Теперь ему это необходимо, — сказал я. — Он хотел быстрой победы, но теперь ему нужна просто победа. Он не намерен оставаться здесь до зимы. Надо кормить огромную армию, следовать к цели далее — привлекать на свою сторону новые силы, насаждать свою политику в присоединенных землях. Стать пленником зимы в Высокогорье никогда не входило в его планы. Но ему нужно победить сегодня, в крайнем случае — завтра. Через день или два его армия поймет масштаб потерь, капитаны начнут роптать, солдаты — постепенно разбегаться, и слухи, которые они будут разносить, придадут смелости его врагам. Если он одержит победу сегодня, слухи о его потерях приобретут иную окраску. Будут говорить о том, что он сокрушил Йорга Анкрата, который сровнял с землей Геллет, который посрамил и уничтожил графа Ренара. Да, потери были большие, но мы одержали победу за один день! Подумайте только — за один день!
— И каким образом это может сыграть на руку нам? — спросил дядя Роберт.
— Я не думаю, что он сможет уничтожить нас за один день. И принц это понимает, — сказал я.
— И, несмотря на все это, мы все же погибнем? И пусть это разрушит планы принца, для меня это слабое утешение. — Дядя Роберт посмотрел на своих капитанов — высоких мужчин, дочерна загоревших на южном солнце. Они ничего не сказали.
— Сложившаяся ситуация поможет нам, потому что заставит принца принять мое предложение, — сказал я.
— Предложение? Ты сказал Коддину: «Никаких условий!» — Макин сошел с помоста, чтобы заглянуть мне в лицо, словно я больше не был Йоргом.
— Никаких условий! — эхом повторила Миана, которая вошла в тронный зал в сопровождении юного Родрика. Она не пострадала от взрыва, лишь лицо у нее было бледным.
— Я не собираюсь предлагать ему условия, — сказал я. — Я предложу ему дуэль.
Из дневника Катрин Ап Скоррон
27 августа, 101 год Междуцарствия
Стрела. Дворец Гринит. Красная комната
Оррин снова в походе. Чем больше становятся его владения, тем реже я его вижу. Веспой с армией всего в три тысячи человек он завладел Конотом. А сейчас он отправился в Нормардию с девятитысячной армией. И он говорит о том, чтобы взять под свою защиту земли Орланта, хотя есть и другие земли. Он никогда не говорит со страстью, как будто для себя не желает этих земель, не желает, чтобы их правители раболепствовали перед его троном или пополняли его военный бюджет. Он говорит о том, что он бы мог сделать для людей этих земель, какие у них появятся преимущества, о расширении их свобод, об улучшении их благосостояния, о перспективах. Если бы на его месте был кто-то другой, все эти слова звучали бы фальшиво. Но Оррин верит в то, что говорит, и он может это сделать. В Коноте уже боготворят его как одного из своих воскресших героев древних времен.
Со страстью он говорит обо всем, что касается меня. С самого первого дня после нашей свадьбы он дает мне почувствовать, что дорожит мною. Он делает все, чтобы я чувствовала себя счастливой. И я знаю, что, в свою очередь, могу сделать счастливым его. Но все же присутствует хорошо спрятанное разочарование. Если бы я не была на долгие дни погружена в морок грез, я бы могла не заметить. Но я вижу это, меня коснулся нож, остро заточенный. Оррин хочет ребенка. Я тоже хочу. Но прошло уже два года. Сарет говорит в письмах, что иногда для этого требуется два года, иногда четыре. Вот уже несколько лет после гибели Деграна у нее не получается родить ребенка, если не считать Меррит, она почти сразу заболела и умерла. Я думаю, от горя Сарет стала бесплодной. Джилли и Кериам, как и Сарет, говорят, что на это требуется два года. Они говорят, что мы молоды, и скоро все получится. Первый год все в это верили.
28 марта, 102 год Междуцарствия
Стрела. Дворец Гринит. Западные сады
Вернулся во дворец Иган. Я говорю «вернулся», хотя раньше он никогда здесь не был. Оррин построил дворец после того, как герцогство Белпан сдалось на его милость. А Иган так редко возвращается из походов, что впервые оказался здесь.
Он снова ранен. На этот раз в бок. Говорит, упал с лошади на что-то острое. На Игане все раны заживают очень быстро, будто он не выносит никаких промедлений и остановок, даже если того требует его собственное тело.
Читаю «Роланд из Тертан в Царстве грез и Подземном царстве». Мне нравится читать на балконе, с которого виден сад трав. Регулярные сады такие… слишком регулярные и слишком большие. Я люблю смотреть на сад трав с небольшими прудами, люпином и декоративными каштанами, которые я сама посадила, люблю вдыхать их аромат. К тому же эту книгу невозможно читать в комнате или в сумерках. Стоит прочитать полстраницы, и начинает казаться, будто стены давят на тебя.
Иган каждый день упражняется с мечом на дворцовой площади перед статуей своего отца. В его движениях есть какая-то магия. Это напоминает мне воздушные и грациозные танцы сказочных существ из славянских земель, только в его танце чувствуется сила. И насколько он быстрый, можно понять только тогда, когда у него появляется реальный противник. Он заставляет их выглядеть дураками. Ему нет равных даже среди лучших стражников дворца.
И все же в нем есть нечто, что меня пугает. Страсть, с которой он стремится к каждой своей победе. Когда наблюдаешь за ним во время тренировок, начинаешь задумываться, может ли его что-то остановить на пути к тому, что станет предметом его желаний.
15 апреля, 102 год Междуцарствия
Стрела. Дворец Гринит. Сад трав
Иган все еще в замке. Он быстро идет на поправку, хотя говорят, что рана у него опасная. Он, кажется, очень сильно хочет выздороветь и поскорее вернуться к своему любимому занятию — убирать любого, кто осмелится встать на пути у Оррина. Но сейчас он без дела слоняется по дворцу, даже в библиотеку зашел — никогда раньше я его там не видела.
Мне нравится и вместе с тем не нравится то, как он смотрит на меня. Мой животный инстинкт торжествует, а здравый смысл заставляет чувствовать себя оскорбленной. И я не нахожу в Игане ничего, что бы меня привлекало, дело не в его внешнем облике, а в чем-то совсем ином, таинственном. Когда он смотрит на меня, понимаешь, что лучше избегать его. Лучше быть с Оррином.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
