Она поняла, что позволила себе впасть в полное расслабление, в тяжкий сон глубокой усталости. А это само по себе говорило о том, что ее подсознание доверилось Стилгару, решило, что среди его людей она в безопасности. Она повернулась в гамаке, который соорудили для нее из ее же бурнуса. Спустила ноги на каменный пол, натянула песчаные сапоги.
«Надо не забыть, что сапоги следует застегивать посвободнее в голенище — чтобы не затруднять прокачку дистикомба, — напомнила она себе. — Сколько же всего нужно запомнить!..»
Она все еще чувствовала во рту вкус утренней еды — кусочка птичьего мяса, смешанного с зерном и пряным медом, и все это завернуто в листья. Ей пришло в голову, что время тут перевернуто с ног на голову: ночь отдана дневным заботам, а днем отдыхают.
Ночь — укрывает, ночь — безопасна…
Она сняла бурнус со вбитых в стену каменного алькова гамачных крючьев; повертела его в темноте, нашла верх и надела.
Теперь ее мучила проблема — как дать знать в Бене Гессерит о двоих заблудившихся в песках беглецах, скрывающихся в арракийском убежище.
В глубине пещеры зажглись плавающие лампы. Она увидела деловитую суету фрименов и среди них — Пауля, уже одетого. Его капюшон был откинут, открывая орлиный — типично атрейдесовский — профиль.
Как странно он вел себя перед сном, — подумала она. — Словно совершенно ушел в себя. Словно человек, вернувшийся из царства смерти и не вполне еще осознавший свое возвращение. Глаза полуприкрыты и будто остекленели — взгляд обращен внутрь себя. Она невольно вспомнила, как он предупреждал ее о том, что Пряность формирует привычку и зависимость. А может быть, есть и побочные эффекты? Вот он говорит, что Пряность как-то связана с его пророческими видениями, — а что именно видит, не говорит…
Стилгар вышел из теней справа, приблизился к группке, собравшейся под плавающими лампами. Джессика сразу обратила внимание на то, как он пощипывает бороду, как по-кошачьи сторожко держится.
Короткий страх пронзил Джессику — все ее чувства обострились, едва она ощутила напряжение, сгустившееся вокруг Пауля. Скованные движения, явно ритуальные позы…
— Она — под моим покровительством! — загремел Стилгар.
Джессика узнала стоящего перед ним фримена — Джамис! А затем по напряженно застывшим плечам поняла, что Джамис в ярости.
Джамис, которого побил Пауль!
— Ты знаешь закон, Стилгар, — говорил Джамис.
— Кому и знать, как не мне? — отвечал Стилгар примиряющим тоном — он, похоже, пытался загладить какую-то размолвку.
— И Я требую поединка! — прорычал Джамис. Джессика перебежала пещеру, схватила Стилгара за руку.
— Что это значит? — спросила она.
— Правило амталь, — пожал тот плечами. — Джамис настаивает на своем праве проверить вас — те ли вы, о которых говорит легенда…
— Она должна выставить за себя поединщика, — хмуро сказал Джамис. — Если он победит, стало быть, все правда. Но только сказано, — он обвел взглядом столпившихся соплеменников, — сказано, что «не будет ей нужды в поединщике из фрименов», — а это может значить только одно: своего поединщика она приведет с собой.
«Да он хочет драться с Паулем!» — ужаснулась Джессика.
Она отпустила руку Стилгара, шагнула вперед.
— Я всегда бьюсь за себя сама и потому не нуждаюсь в поединщике, — отрезала она. — Кажется, это должно быть ясно…
— Ты нам не указывай, что ты там делаешь и как! — заявил Джамис. — Во всяком случае, покуда мы не увидим более убедительных доказательств. Стилгар мог утром научить тебя что говорить. Он там, может, потискал тебя, сказал, что надо, — а ты задолбила и повторила нам без понятия, только чтоб обманом втереться к нам!..
«Я, конечно, могла бы убить его, — напряженно думала Джессика, — только не будет ли это противоречить их толкованию легенды?..» И она вновь поразилась тому, как были здесь искажены учения Миссионарии Протектива.
Стилгар посмотрел на Джессику и сказал — негромко, но так, чтобы те, кто стоял ближе к ним, услышали:
— У Джамиса на вас зуб, сайядина. Твой сын победил его, и…
— Это была случайность! — взорвался Джамис. — В котловине Туоно они напустили на меня чары — и сейчас я это докажу!
— …и я сам его побеждал, — спокойно продолжил Стилгар. — Вот он и вызывает его на тахадди, чтобы отыграться заодно и на мне. Джамис слишком буен и слишком любит насилие для того, чтобы стать хорошим вождем. Слишком часто его обуревает гафла, смятение. На устах его — закон, а в сердце царит сарфа, отвергающая оный. Не-ет, вождя из него не выйдет. Я, правда, щадил его до сих пор, потому что он по буйности своей хорош в бою. Но когда его снедает такое вот кровожадное бешенство, он становится опасен и для своих!
— Стилгар-р-р! — прорычал Джамис.
Джессика поняла, Стилгар хочет взбесить Джамиса, чтобы тот вызвал его, а не Пауля.
Стилгар повернулся к Джамису и попытался сказать мягко, успокаивающе (хотя ему было нелегко смирить свой рык):
— Подумай, Джамис, — он ведь еще мальчик. Он…
— Не ты ли называл его мужчиной? — возразил Джамис. — А если верить его матери, он прошел через испытание гом джаббаром. Смотри, его плоть крепка и полна, а воды у него!.. Ребята, которые несли его рюкзак, говорят, что в нем вода — литраками. Литраками! А мы высасываем насухо водяные карманы своих дистикомбов, едва в них проступят хоть капли!
Стилгар посмотрел на Джессику:
— Это правда? У вас есть вода? — Да.
— Несколько литраков? — Два.
— Как вы хотели распорядиться этим богатством?
Богатством? — подумала она и покачала головой, услышав холодок в его голосе.
— Там, где я родилась, вода падала с неба и широкими реками текла по земле, — сказала она. — Там были океаны, столь широкие, что нельзя увидеть другой берег. Меня не учили водной дисциплине — не было нужды. Так что мне просто не приходилось так думать о воде…
По толпе пронесся изумленный вздох.
— Вода с неба… Вода текла по земле… — повторяли все.
— А ты знала, что некоторые из нас, по несчастной случайности, потеряли всю воду из своих водяных карманов и им придется плохо до того еще, как мы дойдем до Табра нынче ночью?
— Откуда? — возразила Джессика, покачав головой, — Но раз они нуждаются в воде, пусть возьмут нашу.
— Ты именно так хотела поступить со своим богатством?
— Я хотела, чтобы вода сохраняла жизнь, — просто ответила Джессика.
— Тогда мы принимаем твое благословение, сайядина.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
