Но пока от этих знаний нет никакого толка. Возможно, они тебе даже
мешают.
Аннев уставился на знак, начерченный водой на каменном столе.
– Значит, я могу обойтись и без этих знаков?
– Большинство дионахов начинают демонстрировать способности задолго до того, как успевают изучить все глифы. Сначала мы работаем с каким-нибудь общим глифом, в зависимости от характера нашей цели, а после переходим к конкретным рунам, чтобы усилить свою магию – и скорректировать цель, если нужно. Но ты – случай особенный. – Дионах поднял палец. – Твоя голова уже набита древнедаритскими символами и словами, но поскольку твои разум и воля еще недостаточно окрепли, эти знания лишь отвлекают тебя от цели. Они тянут тебя к земле, не давая взлететь.
Ханикат провел ладонью по поверхности стола, и от глифа остались лишь крошечные капельки воды.
– Просто сосредоточься на результате, который хочешь получить. Представь, как эта вода расширяется, распадается на мельчайшие частицы и комната наполняется паром или клубами тумана. Сможешь?
– Наверное, – нерешительно ответил Аннев. И, немного подумав, добавил: – Так что мне сейчас делать? Проговаривать глиф или нет?
– Пока не нужно, – после паузы ответил дионах. – Думай о цели. Сконцентрируйся. Пусть твое намерение станет тонким и острым, как игла. Используй свой кваир, чтобы навязать миру свою волю.
Аннев цепко ухватился за этот образ и представил, что его воля – продолжение его самого. Он уже делал так, когда Милостью снес угол их с Содаром кухонного стола. Сконцентрировав волю, он с осторожностью направил ее в блестящие капли влаги. Внезапно в груди у него что-то гулко громыхнуло, и стены комнаты содрогнулись. Ханикат в испуге соскочил с кресла:
– Боги милостивые! – Ханикат огладил складки мантии и похлопал себя по груди. – Ты что такое сделал?
– Не знаю! – отозвался Аннев, недоуменно приподнимая руки. – Я думал, вы мне объясните!
Дионах провел пальцам по каплям, дрожащим на столе.
– Здесь ровным счетом ничего не изменилось. – Он поскреб щеку. – Это было похоже на… – Ханикат перевел взгляд на Аннева. – Что именно ты представлял?
Юноша пожал плечами:
– Вы сказали, нужно, чтобы влага небесная расширилась. Вот я и представил, что стою в центре комнаты, внутри пузыря. Я начал давить на стенки, чтобы их раздвинуть, но они не поддавались, как бы я ни старался.
– И что же изменилось?
Аннев задумался.
– Даже не знаю, – произнес он наконец. – Пузырь вдруг лопнул. И воздух вместе с силой, с которой я давил, вырвался наружу. От этого стены и затряслись. – Он поднял глаза на дионаха. – Это было глифоречение?
– Сложно сказать наверняка… Скорее, больше похоже на волеизъявление – технически это часть глифоречения. – Ханикат помолчал и продолжил: – Говоришь, ты почувствовал, как из тебя вышла энергия?
– Вроде того. Я ведь давил изо всех сил, и когда пузырь лопнул, у меня будто коврик из-под ног выдернули. И вся энергия, которую я направлял вовне… просто ушла.
– И что ты почувствовал? Усталость? Жажду?
Аннев, немного поразмыслив, ответил:
– Ничего такого. Просто немного растерялся и расстроился… я знаю, о чем вы, но опустошенным я себя не чувствую. Мой кваир в полном порядке.
Ханикат негромко хмыкнул:
– Тогда опиши свои ощущения.
– Ощущение… – медленно, подбирая слова, начал Аннев, – было такое, будто ключ провернули в замке. Что-то сдвинулось – изменилось, – а потом щелкнуло и резко встало на место.
Точно так же он чувствовал себя, когда пользовался артефактами – и жезл сотворения не был исключением, – но говорить об этом Ханикату он, конечно же, не собирался.
– А в тебе что-нибудь изменилось?
Аннев похлопал себя по груди, вытянул руки, сжал пальцы в кулак, потом огляделся и медленно кивнул:
– Знаете, как бывает после тренировки? Когда мышцы вроде и болят, но все равно чувствуешь себя сильнее?
– Знаю.
– Это примерно то же самое. У меня ничего не болит, но я и правда чувствую себя… немного по-другому.
– Ощущение приятное или неприятное?
– Скорее приятное.
Дионах снова хмыкнул:
– То, что ты описываешь, Аннев, чрезвычайно необычно. И ни на глифоречение, ни на изъявление воли это непохоже.
– А это хорошо… или плохо?
– Признаюсь честно, я пока не уверен. Если это как-то связано с твоим терранским протезом, то, возможно, и не очень хорошо. Впрочем, кое-какая идея у меня имеется.
– Какая же?
Ханикат задумчиво почесал бороду:
– Видишь ли, я немного знаком с терранской магией. Я ее изучал. Как ты понимаешь, для дионаха это довольно странное занятие, поэтому делиться своими открытиями в этой области со своими братьями я не спешу. – Он улыбнулся. – А теперь ближе к делу. Твоя магия действительно напоминает терранскую, что попросту невероятно, ведь в тебе нет ни капли терранской крови.
– Так что же это тогда?
– Возможно… возможно, ты кеокум. Это вовсе не значит, что ты вышел из Кеосова племени, рожденного из осколков Сокрушенной длани, но тебе свойственны те же магические особенности.
Аннев встал из-за стола:
– Никакой я вам не кеокум.
Дионах поднял руки в примирительном жесте:
– А я этого и не утверждал. Я лишь имел в виду, что твоя магия не укладывается в рамки традиционных представлений, а это по умолчанию делает тебя кеокумом. Однако ничего дурного здесь нет. – Он нахмурился. – И все же будет разумнее, если пока это останется между нами. Боюсь, остальные братья – и даже арх-дионах Рив – более консервативны в подобных вопросах, нежели я. – Ханикат покачал головой. – Думаю, твоим друзьям тоже лучше ничего не говорить. Послушник Терин не всегда умеет держать язык за зубами, а мне бы не хотелось, чтобы моя теория стала достоянием всего ордена.
Аннев кивнул, хотя предложение дионаха ему не понравилось. Он еще в Шаенбалу понял: чем дольше хранишь секреты, тем сложнее становится сказать правду. Впрочем, у него уже и так имелся свой секрет: он вовсю экспериментировал с жезлом сотворения, а по сравнению с этим какая-то там теория казалась безобидным пустяком. Если они с Ханикатом сохранят ее в тайне – вреда от этого никому не выйдет. А вот если братья узнают, что Аннев, возможно, кеокум – и вдобавок ко всему изыскивает способы раздобыть кровь одного из них, – последствия могут быть непредсказуемыми. Так что лишняя осторожность не помешает.
– Хорошо, я никому не скажу. Но я хочу знать больше. Научите меня, помогите понять, что сейчас произошло.
– Да тут и говорить-то особо нечего. Ты изъявил свою волю, и мир ее исполнил. Вот только использовал ты не кваир, а… т’расанг. Таково мое мнение.
Аннев открыл рот, чтобы возразить, но не успел.
– Мне пора, мы с братом Лескалом договорились пообедать, – сказал дионах и поднялся
