прислонился к боку своей лошади и приложил руку ко лбу, делая вид, что раздражен. Не задерживаясь, Сораса быстро исчезла среди лошадей, держа в руке клинок размером почти с ее собственное тело.
– Без меча никуда не отправиться, – пробормотал Эндри, пожимая плечами. Он искоса взглянул на Дома, наблюдая, как запал бессмертного угасает, а огонь в груди сгорает до угольков.
На мгновение стало казаться, что он не такой уж и бессмертный.
Дом снова вздохнул, напряжение оставило его плечи.
– Два дня до Джидаштерна.
– Два дня, – повторил Эндри, хлопая его по плечу.
Заворчав, Дом выпрямился и принялся распрягать свою лошадь.
– Можно было бы подумать, я уже привык к ней.
– К Сорасе?
– К смерти, – ответил Дом. – Хотя полагаю, они взаимозаменяемы. – Эндри попытался улыбнуться, хотя бы ради Дома.
– К этому невозможно привыкнуть, – тихо сказал он. Его слова повисли в лучах рассвета, вокруг стояла тишина, если не считать лошадей вокруг них. – Даже нам, смертным.
Дом тоже попытался улыбнуться.
– Подобная новость странным образом успокаивает.
– Рад оказаться полезным, милорд.
Эндри помнил, как кланяться. Это умение привили ему еще в раннем детстве. Когда он согнулся в талии, отведя руки назад, время словно изменилось. Дом мог быть сэром Гранделем, а травянистая равнина под ними – мраморным полом дворца.
Но все это исчезло, разрушенное временем и происходившими в мире переменами. И все же Эндри закрыл глаза, еще ненадолго удерживая эти ощущения. Этого должно было хватить, чтобы помочь ему продержаться еще немного.
Когда он вернулся к их тлеющему костру, Корэйн уже проснулась и теперь куталась в накидку, пытаясь защититься от холода.
Рядом, укрывшись накидкой, громко храпел Чарли.
– Пылающий мир, – пробормотала Корэйн, поверх тлеющих углей глядя на Эндри. В ее черных глазах плясали отблески костра.
Эндри опустился на землю и с тихим ворчанием вытянул раненую ногу. Он снова посмотрел на языки пламени. Они искрили и плевались, пожирая последние дрова и превращая все в пепел. «Пылающий мир, – подумал он. – Инфирна».
– Gambe-sem-sarama. Beren-baso, – прошептал он, говоря на кейсанском, языке своей матери. Старая молитва, которую он мог с легкостью перевести. – Пусть огонь смоет все наши грехи. Благословенны очищенные.
Корэйн нахмурилась.
– Где ты этому научился?
– От матери, – ответил он, снова думая о ней. На этот раз Эндри вспомнил Валери такой, какой она была в его детстве. Энергичную, полную жизни, как она молилась перед камином в их покоях. – Она верит в Фириада Избавителя. В Кейсе ему молятся чаще, чем всем остальным в пантеоне.
– Я слышала, что его храм великолепен, – сказала Корэйн. – Огонь горит там и днем и ночью.
Эндри кивнул.
– Для верующих. Они исповедуются огню и очищают свои души. – Он прищурился, глядя на тлеющие угли и пытаясь вспомнить бога, которого любила его мать. – Благословенны очищенные.
– Полагаю, тогда мы будем настоящими праведниками, – вымолвила Корэйн, теребя свои перчатки. Она не пыталась скрыть беспокойство или страх. – Ты знаешь, что такого можно встретить в Инфирне?
Эндри пожал плечами:
– Я лишь знаю, что написано в сказках, о чем шепчут священные писания моей матери. Есть истории о горящих птицах, пылающих огнем гончих, цветах, которые распускаются в горящей золе. Реках пламени.
Он подумал о Миэре, царстве богини воды, о ее Веретене, сорванном посреди пустыни. Морские змеи, кракены, извергающийся из песчаных дюн океан. Эндри взирал на Нэзрай собственными глазами, но все еще не мог поверить в увиденное. «Окажется ли Инфирна хуже него?»
– Я уже с трудом понимаю, что реально, а что нет, – пробормотал он, опуская голову. От этого движения холод проник под его одежду, проводя ледяным пальцем по позвоночнику.
Ощутив тепло на своем запястье, он подпрыгнул и поднял голову.
Это оказалась всего лишь Корэйн, она крепко сжала его руку.
– Я настоящая, Эндри, – сказала она, глядя на него. – И ты тоже.
Затем она наклонилась к нему, и Эндри оцепенел, у него перехватило дыхание. Корэйн надавила на его раненое бедро, проверяя зашитую рану, скрытую штанами. Он стиснул зубы и зашипел от боли.
– Боль тоже реальна, – хитро усмехнувшись, сказала она, а затем отстранилась.
– Да, – выдохнул он. – Я тебя понял.
– По крайней мере, ты снова можешь ездить верхом, – обнадежила его Корэйн, глядя поверх лагеря на горизонт.
В то время как небо над ними было ясным, окрашенным в ярко-синий, свойственный зиме цвет, на востоке облака висели очень низко. Эндри знал, что это вовсе не облака, а дрейфующие столбы густого дыма. Солнце странным образом пробивалось сквозь них, отбрасывая красно-оранжевый свет и расчерчивая небо полосами. Снова подул холодный ветер, наполненный запахом дыма.
Корэйн поежилась и поджала губы.
– Бедные девочки, – сказала она, покачав головой. – Осковко молодец, что дал им сопровождающих. Должно быть, сейчас они уже в Водине. Отчасти мне хочется, чтобы и мы были там.
– Ну, вряд ли стоит ожидать, что мы будем закрывать по Веретену в день, – сказал Эндри, пытаясь пошутить. – Это довольно утомительная работа.
Корэйн не ответила и снова принялась теребить свои перчатки, а затем наручи, которые носила со времен храма. С ними и Веретенным клинком она больше походила на солдата.
– Ты лучше спишь, – сказал Эндри.
Корэйн побледнела.
– Ты заметил?
– В смысле, ты не будишь меня так часто, как раньше. – Он откинулся на руки, запрокинул голову назад и посмотрел в небо. Перед его глазами была лишь одна синева. – Тебе больше не снятся кошмары?
– Не снятся, – ответила Корэйн, положив подбородок на колено. – Больше никаких снов. Лишь одна чернота. Будто я умерла.
Эндри посмотрел на нее, оторвав взгляд от спокойного неба.
– Хочешь поговорить о том, что произошло?
Она внимательно посмотрела на него.
– Тебе придется выражаться точнее, Эндри.
Он прикусил губу.
– Ты провалилась сквозь Веретено, – наконец сказал он, не отрывая взгляд от ее лица. «Она все еще здесь. Прямо передо мной». – В храме. Лошадь взбрыкнула, и ты упала. Пролетев через портал, исчезла, и я думал… думал, что ты никогда не вернешься.
Оливковая кожа Корэйн стала болезненно бледной, губы дрожали, пока он говорил. Эндри тут же захотелось забрать свои слова назад и прогнать боль, которую причинило ей это воспоминание.
– Он был там, – прошептала Корэйн. Ее глаза остекленели. – Тот, Кто Ждет.
Сердце Эндри замерло. Он зарылся пальцами в грязь. До храма Тот, Кто Ждет был всего лишь злодеем из сказки или демоном из писания, не более чем способом приструнить непослушных детей. Теперь Эндри знал другую информацию. Тот, Кто Ждет был таким же реальным, как земля под его руками.
Голос Корэйн дрогнул.
– У него не было ни лица, ни тела, но я знала, что он там. Видела его тень. – Теперь и Эндри видел эту тень, она ютилась в глубине глаз Корэйн, овладевая хрупким сердцем.
– И я видела, что он делает с мирами, которые завоевывает, – выдохнула Корэйн. – Он снился мне и раньше, еще до того, как Дом и Сораса нашли меня. Тогда я не знала, кто Он такой. Или чего Он хочет. – По причинам, которые Эндри не мог понять, она покраснела, как
